Артистка - Юлия Монакова

– Скажи-ка, Даня, – вспомнила она вдруг кое-что и улыбнулась, – а у тебя есть фанатки?

– А ты как думаешь? – приосанился Данила. – Конечно, есть!

– Не может быть! – не поверила Вика. – Самые настоящие?!

– Что ты подразумеваешь под «настоящими»?

– Ну, те, которые подлавливают тебя после съёмок, кричат о своей любви, требуют совместных фоток и автографов…

– Да сколько угодно, – кивнул он.

– Вика, ну ты как с луны свалилась, – подала голос Ольга с заднего сиденья. – Фаны есть практически у любого артиста или певца… даже не самого популярного. А уж Данила – вообще звезда, как будто ты не знаешь!

– Ну, до звезды мне, положим, пока далеко, – засмеялся Данила, впрочем, явно польщённый. – Ещё есть к чему стремиться… Но уповаю на то, что карьера моя только начинается. Так что всё впереди!

– Кстати, о звёздах… – Вика вспомнила разговор с девочками в поезде. – Ты не знаком с Александром Белецким?

– Пересекались пару раз, – отозвался Данила, – но знакомство это скорее шапочное. То есть у меня даже нет номера его телефона, и он едва ли помнит моё имя и лицо.

Ольга с Алёнушкой заметно скисли.

– А почему ты спрашиваешь? Он тебе нравится?

– Да, – кивнула Вика, – замечательный артист. А тебе?

– Эх, кому же не нравится Белецкий! – шутливо воскликнул он. – На самом деле, конечно же, я им восхищаюсь. Он – гений. Разный во всех своих ролях и при этом абсолютно искренний.

Эта фраза попала на благодатную почву – Ольга и Алёнушка защебетали как заведённые и не затыкались до того самого момента, пока не приехали в Ялту.

– Где вы остановитесь? – спросил у подруг Данила, тоже немного притомившийся от полуторачасового пения осанны Белецкому.

Вика испугалась – а вдруг сейчас выяснится, что девушки ещё и жильё себе не нашли? А если добряк Данила их тоже потащит к себе домой? Предполагать такое, конечно, было глупо, но…

К счастью, её опасения не подтвердились – Ольга с Алёнушкой заранее сняли комнату на улице Рузвельта, забронировав жильё через знакомых. Данила доставил их по адресу, и теперь можно было со спокойной душой ехать к себе.

– Ну, наконец-то мы вдвоём. – Едва за подружками захлопнулась дверца машины, Данила по-свойски притянул к себе Вику и поцеловал крепким поцелуем, полудружеским-полувлюблённым. – Так здорово, что ты согласилась приехать… Ещё минут десять – и будем на месте!

«Жигулёнок» вырулил на тихую зелёную улочку.

– Жаль, что с родителями не познакомишься, – посетовал Данила, – у них отпуск сейчас у обоих, вот и рванули в Барселону. Так что из всех членов семьи дома только дед! – Он подмигнул Вике.

Та, признаться, в глубине души была даже рада, что родители Данилы в отъезде. Она ещё не подготовилась морально к тому, чтобы её представили официально… тем более что и собственный статус был ей пока не окончательно ясен.

В Ялту она влюбилась с первого взгляда, несмотря на то что видела её пока только из окна машины. Это был удивительно уютный и славный город, окружённый с суши полукольцом гор. Тенистые уютные дворики с кипарисами, магнолиями и пальмами, пышные клумбы с яркими цветами – особенно в старой части Ялты – произвели на Вику неизгладимое впечатление.

Семья Данилы жила в собственном доме недалеко от моря. Под словом «дом» не следовало подразумевать шикарный особняк – это был старенький домик в три комнаты, который построили ещё Данины прадедушка с прабабушкой. Но Вике ужасно понравилось всё, что она увидела: и цветущий сад, и открытая веранда, на которой можно было пить чай по вечерам, и скрипучие деревянные полы, и мансарда, в которую её поселили…

– Вообще-то это моя комната, – пояснил Данила, затаскивая наверх её дорожную сумку. – Когда я появляюсь дома, то обитаю именно здесь. Но, пока предки в отъезде, я буду ночевать в их спальне. Я, конечно, мог бы напроситься к тебе, – засмеялся он, – но не хочу тебя смущать. Чувствуй здесь себя в полной безопасности, будь как дома.

Вика была ему ужасно благодарна за то, что он не давил на неё, не торопил, не ставил ультиматумов в духе: «Раз ты приехала ко мне – значит, ты моя женщина, и спать мы будем вместе, и не говори, что ты об этом не догадывалась». Она была в полном восторге от своей мансарды, такой крошечной, что в ней еле-еле помещались кровать и платяной шкаф, но зато здесь имелся отдельный санузел – душевая с туалетом – так что не нужно было спускаться на первый этаж, если вдруг приспичит. А огромное окно практически во всю стену открывало вид на сад и горы, встающие вдали. Словом, это была не комната, а мечта!

– Переоденься, умойся, отдохни с дороги немного, а потом пойдём знакомиться с дедом, – предложил Данила. – Он классный, тебе точно понравится!

– Спасибо тебе, Данечка, – произнесла она с большим чувством, и ей показалось, что её сейчас разорвёт от благодарности и нежности. – Ты просто прелесть.

Данила оказался прав – дедушка был премилым человеком. Звали его Анатолий Иванович. До пенсии дед работал поваром в столовой горисполкома. Выйдя на заслуженный отдых, развлекал себя и домашних тем, что готовил им всяческие кулинарные изыски. Вернее, как раз изысками его еду назвать было сложно – всё это была простая пища, приготовленная из продуктов, которые всегда имеются под рукой. Но, боги, как же это всё было вкусно!.. Вика никогда не думала, что способна испытать самый настоящий гастрономический оргазм от обычных блинов. Анатолий Иванович готовил их по-особенному: сначала жарил на древней, массивной чугунной сковороде, а затем выкладывал горкой, щедро заливал деревенской сметаной, накрывал крышкой и отправлял блины в духовку – потомиться ещё немножко на маленьком огне. Именно этим блюдом он и потчевал Вику с Данилой, когда они, отдохнув с дороги, явились вдвоём на кухню.

– Изумительно! – выдохнула Вика, поддевая очередной блинчик вилкой и отправляя его в рот. – Мне кажется, в жизни не ела ничего вкуснее…

Старик сиял, довольный её похвалой, и обещал к вечеру приготовить рыбные котлетки.

– Пощади, дедуля, – взмолился внук, тоже наворачивающий блинки за обе щёки, – мы сейчас так налопались, что на ужин хотелось бы чего-нибудь лёгкого… – затем он повернулся к Вике и предупредил её со смехом: – Учти, малыш – к церемонии принятия пищи дед относится со священным трепетом, и избавь тебя Бог опоздать на завтрак, обед или ужин! Он и сегодня весь изворчался, что мы пропустили обеденное время…

Анатолию Ивановичу было под восемьдесят, и физически он выглядел довольно крепким: пусть невысокого росточка, но плотного телосложения; походка его была уверенной и твёрдой, а движения – точными, однако память дедулю периодически подводила. Он находился в том возрасте, когда старческий маразм ещё не наступил, но всё равно уже наблюдаются кое-какие забавные сдвиги в восприятии действительности и в отношениях с окружающим миром. Дедушка незначительно путался в датах и событиях и постоянно – в именах, поэтому Вику с непривычки называл то Варенькой, то Верочкой, то Валюшей. Да что Вика, если даже имя родного внука периодически ускользало из дедовой головы, и он звал его Петром, как собственного сына – то есть Даниного отца. К тому же Анатолий Иванович был слегка глуховат – обращаясь к нему, приходилось повышать голос, практически орать, чтобы он не переспрашивал. Данила сказал, что, когда дед смотрит по телевизору свои любимые ток-шоу или сериалы, из дому хоть святых выноси – звук прибавлен на полную мощность, аж стены дрожат. При этом старик был безумно добрым и весёлым, его голубые глаза постоянно лукаво посмеивались из-под седых бровей.