Башня грифонов - Наталья Александрова

С этим Надежда была вполне согласна, ибо представить Алку, бредущую между грядок с тяпкой или лопатой наперевес, она была не в состоянии.

– Ну, животным и правда будет лучше за городом, – неуверенно заговорила она, – ты только представь – утром не нужно тебе с собакой гулять, и кошка не будет мебель драть – выгнала их всех во двор, да и сиди, отдыхай…

– Ага, и попугая тоже на двор? А если он улетит?

– Да брось ты, зачем ему улетать? Кто же от добра добра ищет? Поставите клетку на солнышко, он будет воздухом дышать, на птичек смотреть…

– Вы с Тимофеевым просто одними словами говорите! Где вас, интересно, обучали?

– Ну, Алка, я же по голосу твоему слышу, что ты в кои-то веки с мужем согласна! Ведь тебе тоже полезно воздухом дышать. Опять же, внуки когда-нибудь пойдут!

– Ой, забыла совсем, у нас же такая новость – Сашка женится! – спохватилась Алка. – Давно они с девушкой вместе, так вот теперь решили пожениться.

– Ну, так жди внуков вскорости! – посулила Надежда. – Как раз вовремя твой муж премию получил!

– Точно! – вздохнула Алка. – А я-то думаю, что он все о птичках твердит за окном…

Надежда считала Алкиного мужа удивительно деликатным, мягким и уступчивым человеком, и теперь поняла, что неспроста Петюнчик задумался о загородном доме. Он, видно, знает, отчего молодые торопятся пожениться, сказали ему по секрету. А Алку не стали посвящать – она шумная, горластая, не удержится, начнет всем рассказывать, еще на свадьбе вслух объявит. А дело это деликатное, что раньше времени болтать, и так скоро ясно станет…

– Самое главное, – продолжала Тимофеева, – самое главное, он ни за что не хочет покупать готовый дом или коттедж. Представляешь, он говорит, что не хочет жить среди чужих воспоминаний. Хочет, чтобы все было совсем новое, только наше… И чтобы удобно было, для большой семьи чтобы место было… И даже купил участок земли на Карельском перешейке…

– Да, я его понимаю… – необдуманно пробормотала Надежда Николаевна.

– Понимаешь?! – возмущенно воскликнула Алка. – Его ты, значит, понимаешь, а меня? Меня ты понимаешь? Ты вообще на календарь давно смотрела?

– При чем тут календарь? – удивилась Надежда.

– А при том, что на дворе май! У меня экзамены на носу, самая жаркая пора, а тут этим чертовым домом нужно заниматься! А я вообще не представляю, с какой стороны к этому подходить! Петюнчик улетел в Куала-Лумпур на какой-то химический симпозиум, через неделю вернется – и что я ему скажу? Что даже не приступила к процессу? Даже не знаю, с чего начать!

Надежда растерянно молчала. Растерянность ее была вызвана тем, что она впервые в жизни слышала, чтобы Алка Тимофеева чего-то не знала или не умела. До сих пор она, не раздумывая, бралась за любое дело, каким бы сложным оно ни казалось, от плетения макраме до изучения японского языка, от печения кексов до разведения шиншилл. Но Тимофеевой собеседник был нужен только для того, чтобы слушать, говорить она могла за двоих, а то и за троих.

– Сунулась я в какую-то фирму, нашли ее по рекламе в Интернете. Так там на меня обрушили такую гору информации, засыпали какими-то современными терминами и цену загнули такую, что я чуть не упала. А когда я сказала, что мне бы что-нибудь поскромнее, без кинозала, крытого бассейна и вертолетной площадки, они облили меня презрением и буквально выставили за дверь!

Надежда Николаевна с трудом могла представить себе, чтобы Алку Тимофееву кто-то мог выставить за дверь. До сих пор она была твердо уверена, что Алка сама кого угодно скрутит в бараний рог, построит в шеренги и заставит маршировать под барабанный бой – сказывалась долгая тренировка на учениках. Но, очевидно, и правда попала Алка на крутую фирму.

– Знаешь, тут я тебе, пожалуй, могу помочь… – проговорила она неуверенно.

Та мысль, которая перед тем шевельнулась у нее в голове, приобрела определенные формы.

– Ты?! – недоверчиво переспросила Тимофеева. – Ты что – когда-нибудь строила загородный дом?

– Я – нет, но у меня был один знакомый… он архитектор, и работает… то есть работал в фирме, которая занимается именно тем, что тебе нужно: они строят загородные дома для немолодых интеллигентных людей, вроде вас с Петюнчиком.

Надежда остановилась, чтобы перевести дух. Следовало действовать очень осторожно, чтобы Алка ничего не заподозрила. Она отчего-то была очень против, когда Надежда занималась самодеятельным расследованием, в данном случае полностью солидаризуясь с Сан Санычем. Но если муж Надежды волновался за безопасность своей жены, то Алка считала, что Надежда просто мается дурью от скуки. И это несмотря на то, что несколько раз Надежда здорово ее выручала, а Петюнчика так просто спасла[1].

Нет, Алка все же удивительно упряма, что есть, то есть, тут с ней трудно состязаться.

– Да что ты? – спросила Тимофеева с живейшим интересом. – А что это за знакомый? Почему я о нем никогда не слышала? Почему ты о нем не говорила?

– Да не то чтобы знакомый, так…

– Ну, Надька, ты даешь! Тихоня-тихоня, а какие вещи раскрываются! Правильно говорят – в тихом омуте черти водятся!

– Да не болтай ерунды! – возмутилась Надежда, в глубине души радуясь, что Алкины мысли пошли не в ту сторону. Теперь-то уж точно она Надеждиному мужу ничего не скажет, заподозрив подругу в легкой интрижке. – Тебе вообще-то загородный дом нужен или просто поболтать хочется?

– Нужен, нужен! – посерьезнела Алка.

– Ну, тогда мы с тобой завтра же, не откладывая, идем в ту архитектурную фирму!

– Завтра не могу, – выпалила Тимофеева, – завтра у меня открытый урок, будут представители гороно…

– Ну, они же не до вечера у тебя будут. Сама же сказала, что Петюнчик через неделю вернется, так что откладывать нельзя. К пяти часам освободишься?

– К пяти? К пяти, наверное, освобожусь.

– Вот и хорошо. Оденься поприличнее, все же загородный дом заказывать идешь, а не собачью будку!

Надежда не зря предупредила подругу насчет одежды.

Алка Тимофеева, от природы наделенная более чем крупными формами, питала необъяснимую слабость к одежде вызывающе ярких цветов. В совокупности с ее большим ростом и внушительными объемами это производило сильное впечатление.

– Надень что-нибудь однотонное! – посоветовала Надежда Николаевна. – Никаких полосок, горошков или, упаси тебя бог, цветочков! Иначе я снимаю с себя всякую ответственность!

– Однотонное? – задумчиво протянула Тимофеева. – Но вообще-то весна на улице, хочется поярче…

– Однотонное! – строго отчеканила Надежда и тут же спохватилась: – И не дай бог, красное! А то я тебя знаю – вырядишься в красное, как пожарная машина!

– Мне идет красное, – заупрямилась Алка.