Русские вопреки Путину - Константин Крылов

Сейчас никакого осмысленного движения нет. Все, что происходит в России не просто плохо и ужасно, но прежде всего БЕССМЫСЛЕННО. И все это видят, чувствуют и понимают. Даже те, кто является (или мнит себя) выгодополучателем в данной ситуации.

Поэтому, кстати, все рассуждения насчет «нет власти, аще не от Бога» не то чтобы даже не верны (хотя они не верны), а просто не имеют отношения к делу.

А что тогда сидит в Кремле? А также во всяких думах, заксах, хуяксах и прочих присутственных местах? Что ж. Есть точное и неоскорбительное слово, которое «они же сами и употребляют» — АДМИНИСТРАЦИЯ.

Администрация — это не власть, точнее — не вполне власть. Это контора, присматривающая за порядком, причем всегда не в интересах присматриваемых, и даже не в своих собственных, а в чьих-то третьих. Например, тюремная или лагерная администрация: она действует против интересов заключенных (которым «разбежаться бы»), но и не для себя старается. Просто у людей работа такая: назначили их, вот и все. Понятное дело, среди охранников, офицеров и даже высокого тюремного начальства есть гуманисты и садисты, и в интересах заключенных — чтобы первых было побольше, а вторых поменьше. Но большинство решений администрации диктуется не их личными пристрастиями, а факторами, лежащими за горизонтом понимания заключенных — начиная от циркуляров из центра и кончая хозяйственными нуждами. Сложное переплетение этих факторов образуют «жизнь» лагеря, иногда весьма насыщенную. Ну представьте: сидит администратор лагеря в своем кабинете и решает скучную задачу: через неделю подвезут еще два эшелона с зеками, надо бы очистить бараки, иначе из-за скученности и вшей опять будет тиф и все нахрен повымрут, а ему отвечать… да вот беда — хозяйственники не завезли «Циклон-Б», газовые камеры в ужасном состоянии, крематорий переполнен… может, перебросить сотен пять в каменоломню и не кормить? или, кстати, вот еще решение — строить новые бараки, доски и гвозди как раз есть, место за крематорием тоже, с пайкой что-нибудь придумаем… Так он думает, гадает, а для заключенных это буквально вопрос жизни и смерти. «Можно представить себе их волнение». Однако для нас важно вот что: даже если будет принято решение о строительстве новых бараков, — для заключенных куда более приемлемое, чем остальные варианты, — это нельзя назвать РАЗВИТИЕМ лагеря. Тюрьмы и лагеря не «развиваются». Для них «не задано» само понятие развития.

Такова же и российская администрация (сейчас почти совпадающая с администрацией Президента плюс аналогичные структуры местного значения). Что бы она ни делала — хорошее или плохое — все это сводится к поддержанию порядка в лагере. Никакого «смысла жизни», «исторического развития», «национальных проектов» и прочих вещей в России нет и быть не может. Ну вот сидит какой-нибудь «Чубайс», который может роддома отключать от сети, а может и электростанцию велеть достроить. Ну так сложилось — «доски были». Точнее, «в тюремном сортире лампочку ввернули». Хорошо, конечно, что ввернули, но тюрьма от этого не стала курортом (или заводом, или государством).

Поэтому-то в России ничего не происходит интересного и осмысленного. Я имею в виду, конечно, масштабы страны. Людишки-то как-то корячатся, «всюду жизнь». Но все большое — без чего нормального существования все равно нет — в нетях, в нулях.

Опять-таки. Можно радоваться, что в администрации сидят не придурки и садисты, а более-менее приличные люди. Можно мечтать, чтобы там сидели люди еще более приличные. Можно еще гадать, как у них там сейчас с газом и досками — и это, кстати, куда важнее, чем чьи-то личные качества, потому как утонченный и гуманный администратор может спокойно отправить миллионы заключенных на смерть просто потому, что «газ есть, а досок нет», а мрачный мизантроп поступить наоборот, потому что газа нет, а есть доски. Но в любом случае нужно понимать, с чем мы имеем дело. С АДМИНИСТРАЦИЕЙ. К которой в принципе нельзя относиться как к «нашей власти», это другое явление.

По-хорошему, следовало бы исключить само выражение «наша власть» из лексикона.

Тогда пропали бы и все ложные альтернативы, с ней связанные. Например, пафосный вопрос о том, «следует ли быть лояльным властям своей страны в трудную минуту» заменился бы на рациональное «следует ли сотрудничать с администрацией и в каких обстоятельствах». Трогательные надежды на то, что «на власть можно повлиять, они же не дураки там сидят, у них тоже сердце болит за страну» прекращаются сами собой, зато возникает рациональный вопрос — как бы втихую открутить на складе вентили у пары баллонов с «Циклоном-Б». И т. п.

Разумеется, все сказанное относится и к идее «сменить власть». Надо понимать, что ее нужно не «сменить», а СОЗДАТЬ — причем в условиях, когда все этому препятствует. Власть — применительно к нашим условиям, русская власть — должна взять на себя подготовку освобождения. Какую форму оно примет — восстания, побега или даже какого-нибудь «мирного соглашения с администрацией» — это, опять же, важные вопросы, но вторые.

Начинать же надо с малого. Не называть администрацию РФ весомыми словами «наша власть», даже с добавлениями типа «преступная» и «воровская». «Не надо злобы». Достаточно понимания того, чем она на самом деле является.

Увы. Я сам регулярно пишу (особенно во всяких статейках) — «наша власть», «российская власть», пусть даже ее и «ругаю ругательски». Потому что читатель по-другому не понимает, или потому что иначе не понимает редактор.

Приношу за это читателям свои искренние извинения.

Опубликовано на АПН 22 октября 2009 года

Прошлое — очень интересная штука. С одной стороны, его нет. А то, чего нет, не кусается, и с ним можно не считаться. С другой стороны, настоящее порождено этим самым прошлым. Более того, прошлое сохраняет над настоящим известную власть. Которую можно до поры до времени игнорировать, но которая в конечном итоге берет свое.

Для того чтобы было понятно, о чем идет речь, позволим себе небольшое рассуждение о власти вообще.

Что такое власть? В самом широком смысле — способ заставить человека сделать то, чего он делать не хочет. Его можно убедить — то есть помочь ему захотеть того, чего он раньше не хотел. Как вариант, обмануть — то есть заставить поверить, что он делает то, что хочет, а не то, что ему противно. Его можно также запугать — то есть поставить перед выбором между неприятным и очень неприятным. И наконец, ему можно заплатить — то есть компенсировать неприятное чем-то достаточно ценным.

Чтобы несколько оживить картину, представим себе такую ситуацию из старой детской книжки. Есть маленький мальчик, этакий «Витя Малеев», перед которым сложный выбор: куда пойти — в кино, к дружкам, или все-таки остаться дома и делать уроки.

Если он не пойдет в кино, он не увидит нового фильма, это обидно.

Если он не пойдет к дружкам, они обидятся, и, пожалуй, сделают какую-нибудь подлянку. Это страшно.

А если он не сделает уроки, он получит завтра двойку, родители наругают и оставят без карманных денег. Зато если он принесет пятерку, папа купит ему новый велосипед, который обещал.