Играй в меня - Ирина Шайлина

Но я остановился, как вкопанный. Даже шаг назад сделал, словно собираясь опять спрятаться в салоне машины, щелкнуть, блокируя двери и умчаться отсюда, а может, даже из этого города.

Это была Катя. Смешно, но я уверен. Абонент в очередной раз не взял трубку, она бросила телефон в сумочку, и потянула дверь, входя в тот самый магазин, куда держал путь и я. Я мог бы войти тоже, но остался на месте, жадно пытаясь разглядеть Катьку через бликующее окно. Я не был готов к встрече. Не сейчас. Но и уйти не мог. И чувствовал себя донельзя глупо.

А как меня ломало первые годы… Сейчас в это верится с трудом. И вот рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Можно войти, коснуться, в глаза посмотреть. И… и что? Ничего.

Катя вышла. Стоя на ступенях, открыла пачку сигарет, достала одну, выронила. Вторую, закурила, жадно затянувшись. Я жалел, что ночь — лицо её плохо видно. Только огонёк зажигалки на миг осветил. Она же снова достала телефон, снова набрала номер. Кому она звонит так настойчиво? Может, Сеньке? А может, вовсе замуж вышла. И даже дети есть. От меня рожать не захотела, а вот от другого, более подходящего мужчины, почему нет? Я дал себе слово, что завтра же ознакомлюсь с досье — сколько можно кота за хвост тянуть?

Катя отбросила сигарету, прошла к припаркованной недалеко малолитражке, выехала, едва не завязнув в сугробе. Я подавил нелепое желание поехать следом за ней. Купил сигареты, скурил три подряд, сидя в машине, на том же пятачке возле станции метро.

Затем не сдержался. Я не должен ехать следом за Катькой, точно. Но я хотя бы могу проверить, там же она живёт или переехала? Поехал к её дому. Свет горел в окнах, даже автомобильчик её на парковке нашёлся. Ну что, стало легче? Никуда Катька не делась. Один раз я её даже в окно увидел мельком. Волосы убраны в идиотский пучок — она всегда такой скручивала, когда уставала от лезущих в лицо прядей. Такая близкая теперь, а кажется, ещё дальше, чем когда за сотни километров. Если поднимусь сейчас, откроет ли дверь?

Я представил удивлённое, немного испуганное лицо Катьки и засмеялся. Вовремя зазвонивший телефон спас меня, вернул на землю. Меня Вадик ждёт. Нужно просто напиться и все. Ещё мне нужна женщина.

Юльке я не изменял. Не из любви огромной, отнюдь. Просто взвешивал любое своё увлечение, думая стоит ли. Стабильность с некоторых пор я ценил куда выше сиюминутной страсти. Один эпизод два года назад в Европе был, с девочкой переводчицей… Девочка была смешная и удивительно чистая, чем-то даже на Катьку похожая… Женщины, похожие на Катю, меня преследовали, кажется, я женился в противовес этому на абсолютной её противоположности. Как бы то ни было, об этой измене и о той девушке я и не вспоминал. И девицами лёгкого поведения брезговал, как и московскими тусовщицами.

Я ехал на встречу с Вадиком. Пьянка была запланирована в загородном клубе. Домик в лесу, деревянные, остро пахнущие деревом стены, шапки снежные на елях, баня. Сто лет в бане не был.

Компания подобралась адекватная, кого-то я действительно помнил. Алкоголь и правда неплохо выветривал мозг, забивая его новой, совершенно неважной чепухой. Мы пили, говорили о чем-то взахлеб, под потолком коромыслом висел сизый сигаретный дым. Завтра точно голова будет болеть. Да важно ли?

— Сенька-то в люди выбился, — наступил на мозоль Вадик. — В политику даже податься собрался. Бог знает, зачем оно ему нужно.

— Не сегодня, — отмахнулся я. — Завтра.

Я уже знал все необходимое о Сеньке. И даже примерился, с какой стороны к нему подойти, чтобы больнее ударить. И Вадькина помощь лишней не будет — он всегда был наблюдательным и головастым. Я выпил, закусил солёным огурцом, удивительно хрустким и вкусным, холодным до боли в зубах. Мимо прошёл наш банщик и по совместительству официант — здоровый бородатый мужик. Хлопнула входная дверь, раздались женский голоса, смех.

— Девочки приехали, — удовлетворительно протянул Вадик.

Я заинтересовался, хоть и говорил, что с такими женщинами стараюсь не связываться. Но от осознания того, что Катька рядом, кровь бурлила и требовала выхода. Девочки вошли, и я понял — нет. Все же я не хочу секса с той, для которой он работа. Не настолько пьян.

Компания разбилась на пьяные визгливые группки, степень опьянения выросла. Мне казалось, что я на удивление трезвый, но, поднявшись, понял, что меня чуть заносит в сторону. Блондинке, прелести которой буквально вываливались наружу, это показалось смешным, она смеялась добрые пять минут. Я смотрел, как в такт пьяному смеху подпрыгивает в декольте её грудь, и думал — что я здесь делаю?

Надо донапиться и валить домой, психовать и смотреть пьяные сны про Катьку. Я закурил в очередной раз, опрокинул в себя стопку, в которой вместо водки плавал коньяк, поморщился. Нетвёрдым шагом вышел на улицу. Сел прямо в снег, докурил, воткнул сигарету в сугроб.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал Вадик за моей спиной. — Можно сказать, специальный заказ.

— Баба?

— Баба, — хмыкнул тот в ответ. — Со стороны бани первая дверь.

Вот поеду я сейчас домой, думать про Катьку, про руку Сенькину, что лежала на её талии так уверенно, про того, кто ей так нужен, что позвонила ему пятнадцать раз подряд, а мне в Москву — ни разу. А быть может, позвонила бы в первый год, я бы все бросил и приехал. Вот нужны они мне, эти мысли, которые из головы никак не выгнать? Нет. Так может, выбить клин клином, то есть чужой бабой?

— Выпить дай, — попросил я.

В руках у Вадьки бутылка. В ней виски. Голова точно расколется — слишком много напитков намешал. Но сейчас не важно. Сейчас почти хорошо. Словно вот глоток, ещё глоток, и точно лучше станет. И не важно, что алкоголь обжигает горло, камнем оседает в желудке, путает мысли. Именно это мне и нужно. Выпить ещё, а потом обойти дом, войти в первую от бани дверь и заняться сексом, вымещая на нечаянной партнерше все свои обиды. Перетерпит — ей за это платят.

Катя

Долги бывают разными. Мой был необъятным — по сути, я была должна целую жизнь.

Тогда — много лет назад — светлая мысль пришла в голову Ляльке.

— Светка Гусейнова в том году сорвалась, — задумчиво сказала она.

Мне имя ни о чем не говорило, я промолчала. Мозг лихорадочно подбирал различные варианты избавления меня от новой работы — кто бы знал, что уволиться будет так сложно! Мы сидели в моей кухне втроём: я, Сенька и Лялька. Теперь мы часто заседали таким составом. Думали.

— Которая? — переспросил Сенька.

— Залетела, Мишка её в сторону тихонько отвел. Про неё забыли все, даже ты забыл. Но фишка в том, что Мишка-то остался. Как залог молчания Светки.

Сенька задумался, видимо, все же вспомнил Светку. Я поставила чайник. Мама легла в больницу, наступил сентябрь, Лялька практически перебралась жить ко мне. Не знаю, как так вышло, но с Лялей было спокойнее, и я не возражала.