История Карла XII, короля Швеции - Вольтер

Добившись сего, Август уехал из Варшавы, слишком слабый, чтобы сопротивляться врагам, и недовольный даже собственной своей партией. Он сразу же повелел выпустить универсал о сборе поспольства и войска, но его воззвания стали теперь не более, чем пустым звуком. В Литве, куда уже пришли шведы, надеяться было совсем не на что. Польская армия, сократившаяся до самой малости, почти не имела ни оружия, ни съестных припасов и тем более боевого духа. Большая часть запуганного и обескураженного дворянства укрылась в своих поместьях. Напрасно король, основываясь на законе, повелевал всем дворянам под страхом смерти садиться в седла и следовать за ним[23]; люди уже сомневались, стоит ли подчиняться ему. Главной его опорой всегда было войско курфюршества, благодаря тому, что абсолютная форма правления в Саксонии позволяла не опасаться неповиновения. Он тайно повелел привести двенадцать тысяч саксонцев, которые уже спешили на помощь, а сверх того еще восемь тысяч, кои ранее были обещаны императору для войны противу Франции. Привлечение в Польшу стольких иноземцев должно было неизбежно вызвать всеобщую к нему ненависть и нарушить установленный его же партией закон. Однако Август прекрасно понимал, что если он победит, то никто не посмеет роптать, а в случае поражения ему не простят прихода и шести тысяч. Пока сходились все эти отдельные отряды и он сам переезжал из воеводства в воеводство собирать оставшихся на его стороне дворян, шведский король 5 мая 1702 г. подступил наконец к Варшаве. Ворота города были отворены для него по первому же требованию. Он выпустил польский гарнизон, расформировал бюргерское ополчение, поставил везде караульные посты и повелел жителям города сдать все имеющееся оружие. Но, разоружив их, не пожелал он вызывать противу себя раздражение и потребовал всего лишь сто тысяч франков контрибуции. Польский король, собиравший тогда свои силы в Кракове, был весьма удивлен появлением кар-динала-примаса, каковой, быть может, хотел до конца сохранить видимость собственного достоинства и прогнать своего короля с соблюдением внешних приличий. Он сообщил Августу, что шведский король не против разумного соглашения и почтительнейше просил дозволения поехать к нему с этой целью. Август согласился с тем, что было не в его силах отвергнуть — то есть дать свободу вредить себе.

Кардинал-примас незамедлительно поспешил к шведскому королю, являться перед коим до сих пор еще не осмеливался. Он застал его в варшавском предместье Праге и получил аудиенцию без всех тех церемоний, с которыми встречали послов Республики. Карл принял его одетый в мундир грубого синего сукна с позолоченными медными пуговицами, в ботфортах и перчатках с крагами до локтей. В комнате, где он находился вместе с зятем своим герцогом Голштинским, первым министром Пипером и несколькими генералами, не было даже ни одного ковра. Король сделал несколько шагов навстречу примасу. Они проговорили, стоя, с четверть часа, и в заключение Карл громко сказал: «Я не соглашусь на мир с поляками до тех пор, пока не изберут они себе нового короля». Примас, ожидавший сей декларации, незамедлительно уведомил об оной всех воевод с уверениями в своем крайнем по сему поводу сожалении, но присовокупил свое мнение о необходимости удовлетворить победителя.

При сей новости польский король окончательно удостоверился, что единственный для него выход — решить судьбу трона на поле битвы. Ради сего великого дела использовал он все свои силы. С границы уже подошли саксонские войска. Дворяне краковского воеводства, где он еще находился, толпами стекались к нему на помощь и клялись пролить за него всю кровь до последней капли. Усилившись сими подкреплениями, а также войсками, каковые именовались коронной армией, направился он впервые самолично сразиться со шведским королем и встретил сего последнего, когда тот шел на Краков.

13 июля 1702 г. оба короля сошлись на широкой равнине под Клишовом, между Варшавой и Краковом. У Августа было около двадцати четырех тысяч солдат, у Карла — менее двенадцати. Баталия началась с пушечной пальбы, и первым же залпом саксонцев был поражен в живот славный молодой герцог Голштинский, командовавший шведской кавалерией. Королю доложили о его смерти, на что он ничего не сказал, лишь на глазах у него навернулись слезы. На мгновение Карл закрыл лицо руками, потом изо всех сил пришпорил коня и кинулся во главе своих гвардейцев в самую гущу врагов.

Польский король сделал все, что можно ожидать от государя, защищающего собственную свою корону. Трижды водил он самолично войска в атаку, но сражались одни только саксонцы; поляки, стоявшие на правом фланге, бежали при самом начале баталии, одни из страха, другие по нежеланию драться. Карл XII одержал полную победу, ему досталось все: неприятельский лагерь, знамена, артиллерия, войсковая казна. Без промедления с поля сражения он сразу же пошел на Краков, преследуя бегущего польского короля.

Краковские горожане были толико отважны, что решились не отворять ворота перед победителем. Однако гарнизон не осмелился сделать ни единого выстрела, и солдат плетьми и палками погнали к цитадели, куда вместе с ними вошел и сам король. Только один артиллерийский офицер хотел было выпалить из пушки, но Карл подбежал к нему и вырвал фитиль из рук. Комендант крепости бросился в ноги королю. Три шведских полка были поставлены на квартиры к горожанам, а на сам город наложена контрибуция в сто тысяч риксталеров. Назначенный губернатором граф Стенбок, прослышав, что в гробницах королей польских спрятаны сокровища, приказал открыть оные, однако же там оказалась только золотая и серебряная церковная утварь и украшения. Часть их была изъята, одну золотую чашу Карл послал в Швецию, тоже для церкви. Сие деяние возбудило противу него польских католиков, хотя и не могло, конечно, превозмочь ужас, внушаемый шведским оружием.

Король отправился из Кракова с твердым намерением без устали преследовать Августа. Через несколько миль конь его споткнулся и сильно повредил ему бедро. Карла пришлось везти обратно в город, где он провел еще шесть недель, лежа в постели. Несчастный сей случай дал польскому королю передышку, и Август сразу же распространил по всей Польше и по Империи известие о смерти шведского короля. Ложная сия новость повергла на некоторое время все умы в изумление и замешательство. Воспользовавшись сим благоприятным, хотя и весьма краткосрочным обстоятельством, Август собрал сначала в Мариенбурге, а затем в Люблине чины Королевства, уже созванные прежде того в Сандомире. Съехалось множество депутатов, лишь немногие воеводства отказались прислать своих представителей. Король возвратил на свою сторону почти всех, благодаря щедрости, обещаниям и обходительности, каковая нужна абсолютным монархам для того, чтобы заслужить любовь, а для государей избираемых — для сохранения трона. Хотя Сейм вскоре и уведомился касательно ложности известия о смерти Карла, однако умы уже пришли в движение, и все депутаты поклялись сохранять верность королю Августу. Вот сколь переменчивы настроения великих собраний! На люблинский Сейм прибыл и сам кардинал-примас, изображавший преданность Августу. Он целовал ему руку и вместе со всеми принес новую клятву. Сейм решил собрать для короля на свой счет армию в пятьдесят тысяч человек, потребовать от шведов ответа в течение шести недель о мире или войне, и такой же срок был дан князьям Сапегам, главным зачинщикам литовских смут, на то, чтобы явиться с повинной к королю.