Память души - Thomas Leman-Sky

быть, такова судьба…

Сейчас на нём кислородная маска и, смотря лишь вверх, он видит лампы, которые, словно разметка на дороге, то зажигаются, то оставляют между собой тёмное пространство. По дороге в ад…

— Как он выжил? — удивлённо спросил женский голос — Кто он? Подождите — ка.… Неужели это тот новенький?

Джек узнал этот голос. Это была та женщина, что он встретил через неделю своего пребывания в городе, на улице.

— Готовьте пациента к операции.

Раскрылись двери, каталка остановилась. Джек увидел рядом с собой капельницу, экран пульсометра с проводами, кислородные баллоны. Ему поменяли маску. Женщина с белоснежными волосами повернула кран одного из баллонов.

— Всё будет хорошо — ответила ему она. Это последнее, что он услышал, перед тем как уснул.

В открывающихся глазах всё расплывалось. Где-то вдалеке слышался периодически прерывающийся «пик» пульсометра. Когда картинка в глазах встала нормально, то Джек увидел перед собой всё ту же маску на лице, и окно, в которое падал свет звёзд. Он попробовал подняться, но руки и спину пронзила боль и слабость. Через силу, но он смог сесть на кровать. Джексон осмотрел свои руки — они были перебинтованы. «Пик — пик — пик — пик…» — пульсометр запищал чаще. Только сейчас Джек заметил электроды на груди и капельницу. Он вытащил из руки иглу и согнул её в локте, свободной рукой Джексон отлепил электроды от груди. «Пииииии…» — грустно отозвался на его действия пульсометр. «Медперсонал, наверное, спит» — подумал Джек. И ошибся. На писк сразу прибежала медсестра и, увидев Джексона в таком состоянии, она вызвала хирурга, который оперировал киборга, тем временем уложив его обратно и наложив повязку на его руку.

— Мне надо выйти — хрипло сказал Джек.

— Нельзя — отмахнулась медсестра.

— Но…

— Я же сказала вам — НЕЛЬЗЯ! — закричала женщина.

— Моя дочь осталась дома одна! — твёрдостью и нажимом, перекрикивая её, ответил он — одна! Я должен вернуться!

— Сидел бы дома, «папаша» — ехидно буркнула медсестра, пытаясь удержать его на месте.

Джексон бы легко отбросил бы эту настырную тётку, но сейчас он ослаб настолько, что и гирю бы не поднял.

— Оставьте его, Хардин — пронёсся громкий голос над их головами в палате.

В комнату зашёл мужчина лет сорока в чёрном плаще, лицо его было закрыто капюшоном, но было видно, что он небрит, причём довольно давно. В его грубом и высоком голосе читался приказной тон и всевластие.

— Да, господин — испуганно произнесла медсестра и вылетела из палаты как ошпаренная.

Джексон снова с болью и слабостью, но смог усесться на край кровати. Вошедший фыркал или выдавал смешки отвращения и, одновременно, превосходства. Джек бы плюнул бы эту гаду в морду, но тот стоял на расстоянии и постоянно маячил вдоль стены.

— А подойти боишься? — съехидничал киборг.

— К тебе, Абигейл? — с презрительной усмешкой ответил «Свин» (как его окрестил Джексон) — Тебя уже никто не боится. Ты всего лишь призрак, если забыл. Я же — «Свин» вынул изпод плаща пистолет с глушителем — хочу, чтобы так…

Джек среагировал мгновенно — схватил катетер капельницы и, с уклоном от предполагаемого выстрела, воткнул незваному гостю в шею. После этого, под действием адреналина, через боль, он побежал по коридору, стараясь не сбить на своём пути врачей, замечая при этом, что боль утихает и тело становится сильнее. «Ах вот как — с ехидной ноткой подумал киборг — обдолбали значит…». За очередным поворотом он увидел «Белоснежку» и со своей дочерью — Молли. Молли крепко спала на кушетке, укрывшись простынёй, а её мама пела старую колыбельную. Джек попытался пройти мимо них незаметно, скрываясь то в тёмных углах, то среди двух-трёх врачей, сняв халат с вешалки, но безрезультатно — ведь он под два, если не больше, метра ростом, а такому человеку спрятаться, особенно среди толпы, спрятаться довольно сложно. Женщина, увидев Джексона краем глаза, повернулась к нему и удивилась. Джек, опустив голову, побрёл к ним. «Белоснежка» аккуратно, чтобы не разбудить дочь, встала и, зевнув во весь рот, стала ждать возле кушетки.

— Вам уже лучше, мистер Райзен-Роуз? — спросила подошедшего к семье киборга — мне даже не доложили об этом.

— Да, всё хорошо — уклончиво ответил Джек — медсестра сказала, что завтра выпишут. Только вот рука — Джек показал след от катетера — ещё болит. Но это мелочи.

— Понятно — ответила «Белоснежка» — Молли хотела с вами повидаться, но обязательно первой! — начала жаловаться женщина — Поэтому — она устало посмотрела на свою дочь — пришлось взять её с собой.

— А вы не подскажете, который час? — осведомился Джексон

— Десять вечера, а что? — удивлённо спросила «Белоснежка».

— А день не подскажете? — спросил Джек и быстро реабилитировался — просто хочу узнать, сколько я здесь пробыл.

— Десятое августа — ответила женщина — почти три недели.

— Две недели? — беспокойно отозвался киборг — надеюсь, Максвелл справляется — увидев удивлённое лицо, он опять соврал — это новый стажёр под моим началом, а тут такое…

— Понимаю — примирительно и успокаивающе ответила она.

Они оба долго смотрели на спящую и ворочающуюся во сне рыжеволосую девочку. Иногда она улыбалась, иногда шмыгала носом, иногда её глазки быстро «бегали» под покровом век с длинными ресницами. Молли перевернулась и шмыгнула носом ещё раз. Джексон поправил ей покрывало, её мама не стала возражать.

— Так, значит, вы здесь работаете? — спросил киборг, а сам подумал про себя, что это же очевидно и что он дурак.

— Да. Я анестезиолог — ответила «Белоснежка» — а вы где работаете?

— Я работаю в комплексе развлечений — ответил с легкой гордостью Джек.

— В «Цирке Бейби»? Это наше любимое место — сказала она — но вас я там не видела. Вы аниматор?

— Нет, я ночной техник — пояснил Джексон — слежу, чтобы наши герои всегда были готовы выступать.

— Тревога! В больнице убитый! — раздалось из громкоговорителя. Джек прикрыл Молли уши, «Белоснежка» опять ничего не сказала.

— Простите — сказала она киборгу — Молли, вставай!

Девочка встала бодро и посмотрела на Джека, а потом на свою маму.

— Вы пришли! — обрадовалась она, глядя на Джека — теперь у вас всё хорошо с лицом, не то, что в первый раз.

Джек ощупал руками лицо и, сняв бинты с рук, посмотрел на них — они было гладким, без шрамов и нарывов, какими были до этого. Предвидя его