Таргитай - Юрий Никитин

сердце, но меня зовёт дорога! А жребий мой уж определён, и не могу вот так остаться при дворе, выбрать жену и народить детей.

– Это мое последнее странствие по земле, – продолжал Таргитай возвышенно. – Потом – боги отмерили иную судьбу! И, как бы я ни желал того всем сердцем, отсидеться в стенах твоего кремля не получится. Если отдашь за меня Ладомиру, разобьёшь ей сердце, ибо вскоре мне всё равно придётся уйти. Да и какой из меня бдитель… или бдун… на границе. Это в драке я готов кулаком в морду, а так – мне бы тёплую печь с лежанкой, дудочку да вкусно поесть. И пропади пропадом любая война! Я радею за мир!

Он говорит сбивчиво, торопливо, слова слетают с губ неуклюжие и неровные, а сердце колотится о самые ребра. Его гулкий стук отдаётся в висках, шепча, что можно бы и остаться – никуда это боговство не денется. Числобог же сам рёк, что можно жить и среди людей, бродить, скитаться, любить, наслаждаться жизнью.

Однако невр почувствовал, как медленно, но верно стало крепнуть доселе незнакомое и пугающее чувство ответственности. Тихий голос шепчет внутри, что к прежней беспечной жизни возврата нет, она закончилась с уходом Олега и Мрака, за чьими спинами постоянно отсиживался.

Кологор сдвинул брови. Дударь видел, как ладони на подлокотниках трона сжались. Княгиня побледнела и дёрнулась, будто получила пощёчину.

– Уж не хочешь ли ты сказать, – процедил князь, – слишком хорош для моей дочери? Ты, варвар из Леса, даже не представляешь, сколько лучших соревнуются за честь получить её руку! Бьются в кровь ради её внимания, мимолётной улыбки!

Княгиня медленно кивнула, поддерживая мужа, однако в глазах застыло неверие и оскорблённое выражение, словно тот, кого только что облагодетельствовала, ударил ее ножом в спину.

– Ладомира тебя любит, ты, стоеросовый дурень, – продолжал Кологор. – Она сама выбрала тебя в мужья. Если откажешься, я велю пытать тебя с утра до ночи, пока кровью не изойдёшь. Потом мой маг отпоит целебными травами, и палачи возьмутся за тебя снова – и так по кругу. Я лично вырежу твою печень и брошу псам. Твои кости растащат звери в лесу. А эту дудку я засуну тебе в задницу, и никто про твои песни не вспомнит. Понял меня?

Таргитай молчал. Мысли сузились до одной пульсирующей точки. Мир резко сдвинулся из необъятного до перекошенного злостью бородатого лица Кологора. Радостные крики толпы долетают, как сквозь подушку.

– Сутки тебе на размышление, – прорычал князь, глядя исподлобья. – Если снова откажешься, можешь прощаться с никчемной жизнью. Как говорил мой дед, нечего на зеркало пенять, коли мозгов в голове нет!

Невр медленно кивнул. Вид у него растерянный, широко распахнутые глаза смотрят неверяще, словно над ним просто пошутили жестокие люди, но сейчас всё сделают, как он просит.

Однако ничего не изменилось. Тишина начала сгущаться, как незримые тучи. Князь смотрит свирепо, вот-вот накинется, как дикий кабан в лесу.

– Ступай, – бросил Кологор, сопроводив возглас взмахом руки.

Невр повернулся, чувствуя на плечах всю тяжесть мира. Хмурые гридни расступились, пропуская.

Таргитай чувствует, как в спину упираются недоброжелательные взгляды. Впереди, как Данапр перед ладьёй, расступается толпа. На лицах улыбки, что-то выкрикивают, хлопают по плечам.

Ему вдруг захотелось оказаться подальше от этого шума и радостного ора. Дудочка за поясом так и просится в руки, просит лечь где-нибудь в уголке и поиграть.

В голове роятся мелодии и образы для новых песен, теснятся, толкают друг друга. Самое время заняться хотя бы одной, придать форму, облечь в музыку и слова.

А ещё он ощутил пустоту в животе. Как проснулся, ещё так и не поел, и теперь голод грызёт рёбра, желудок скулит и рычит, как пробудившийся зверь.

Глава 6

Ноги интуитивно отыскали дорогу на кухню. Тут полно народа – варят, жарят, пекут. Челядь тут же уносит запечённых гусей, зажаренных на вертелах поросят, обложенных яблоками и сдобренных соусами из заморских трав.

Воздух полон умопомрачительных запахов, висит плотным сизым туманом. В нём дудошник различает пылающие очаги, котлы, толстых поварих, которые что-то мешают в огромных чугунах, с шипением переворачивают на сковородках.

Узнав важного княжеского гостя, который поразил даже слуг своими песнями на пиру, его тут же усадили за небольшой стол, поставили блюдо с парующей гречневой кашей. Рядом чьи-то руки опустили блюдо с сочными ломтями зажаренного до нежной корочки мяса.

– Спасибо, – бормотал Таргитай, – спасибо!

Руки уже потянулись к блюду, пальцы суют огромные ломти в рот. Челюсти мощно заработали, по подбородку на расшитую петухами рубаху потекли коричневые капли сока.

Невр быстро расправился с тем, что принесли, но молодые девки так и вьются вокруг, подкладывают лакомые куски, несут зажаренных целиком кур и гусей, тяжёлые ломти исходящих вкусным запахом пирогов.

Насытив первый голод, дударь принялся есть неторопливо, смакуя каждый кус мяса, божественно вкусного яблочного пирога, глотнул медового кваса, настоянного на ягодах и травах.

Наконец, он распустил пояс, тяжко выдохнул, но проглотил еще штук десять пирожков с вишней, рыбой и курятиной.

Сыто рыгнув, отодвинулся от стола, поблагодарил. Отяжелевший, он выбрался из пропитанной запахами еды кухни и оказался во дворе. На противоположной его стороне до сих пор толпится народ, бояре с дружинниками разошлись, теперь там простой люд. Кологор с деревянного помоста выслушивает и разбирает жалобы.

Толпа приветствует его решения громогласными воплями радости, выкрикивает здравицы.

Двор вокруг Таргитая пестрит строениями – сараи, конюшни, кузницы, несколько колодцев с железными воротами. В раскрытых воротах конюшен видно, как в стойлах отмахиваются от мух кони. Доносится ржание, пахнет сеном, свежими конскими каштанами.

Тут же из трубы на крыше кузницы валит густой чёрный дым, из раскрытой двери идёт волна сухого жара, доносится тяжёлый звон молотов.

– Ты что ж это, дурень, наделал?! – донёсся из кузницы разъярённый вопль. – Это не меч, а кочерга! Ей только быков под брюхом чесать!

– Прости, Макар! – проблеял молодой виноватый голос. – Я отработаю! Я ж только учусь!

– Это меч для самого доблестного Альгарона! – вновь проревел коваль. – Если к завтрашнему утру не переделаешь, я на него твои кишки намотаю! А потом – князь намотает мои!

Таргитай направился к ближайшему колодцу – во рту после свинины с острыми травами сухо, язык превратился в кусок жёсткого мяса, который едва не обдирает дёсны.

Внезапно перед ним возник высокий коренастый воин. В плечах косая сажень, с выбритой до блеска головы свисает длинный клок чёрных, как ночь, волос. Невр узнал Альгарона по кличке Дикий Бер.

Кольчуги на нём