Алькатрас и Пески Рашида - Брендон Сандерсон

— Закон Библиотекарей? Возможно! — пробормотала она.

«Похоже, эту тему лучше бы оставить», — подумалось мне.

— Ну хорошо, — сказал я, решив подобраться с другой стороны. — А в чем состоит твой Талант?

Бастилия заскрипела зубами. И так уставилась в ветровое стекло, словно хотела испепелить взглядом все впереди.

— Ну и? — сказал я.

— Мог бы и не издеваться надо мной, Смедри! — раздалось в ответ.

Ну вот. Приплыли!

— Так у тебя что… нет никакого Таланта?

— Естественно, — сказала она. — Я же — Кристин!

Я ошалело спросил:

— Кто?..

Бастилия крутанулась ко мне — и я снова забеспокоился, ибо полагал, что лучше было бы ей смотреть на дорогу, — и уставилась на меня так, будто я ляпнул совсем уже несусветную глупость. (На самом деле так оно и было. Я действительно глупость сказал. По счастью, вскоре я ее компенсировал довольно умным поступком. Ну да сами увидите.)

Бастилия снова уставилась на дорогу — и как раз вовремя, чтобы не задавить пешехода, одетого, точно огромный кусок пиццы.

— Так ты вправду тот самый? — спросила она. — О котором старый Смедри все уши нам прожужжал?

Это заинтриговало меня.

— Он правда обо мне говорил?

Бастилия кивнула.

— Мы раза два в год посещали эти места, проверяя и отслеживая, куда ты переехал. Старый Смедри каждый раз умудрялся меня «терять», прежде чем мы действительно добирались до твоего дома. Он, видите ли, утверждает, что я буду «торчать», или типа того. Слушай, а ты что, вправду разнес по камешку дом одной из своих приемных семей?

Я поерзал на сиденье.

— Слухи вообще-то преувеличены, — сказал я затем. — Это был всего лишь сарай.

Бастилия кивнула и прищурилась с таким видом, словно у нее была личная вендетта против всех на свете сараев. Не иначе за то, что те состояли в сговоре с ненавистными Библиотекарями.

— Может, пояснишь, — проговорил я медленно, — как вообще получается, что тринадцатилетняя девчонка — и вдруг рыцарь?

— Это ты к чему? — поинтересовалась Бастилия, с визгом шин вписываясь в очередной поворот.

Вот тут я и совершил тот умный поступок, о котором я вас предупреждал. Я промолчал.

Бастилия, со своей стороны, немного смягчилась.

— Слушай, — сказала она. — Не сердись, а? Ну не умею я с людьми разговаривать. Знал бы ты, как они меня раздражают! Может, поэтому я в итоге и оказалась на должности, которая мне позволяет их время от времени колотить.

Я тихо задался вопросом: «Не слабая разрядочка, а?»

— Ко всему прочему, — продолжала она, — ты — Смедри. А когда имеешь дело со Смедри, жди неприятностей. Они же безбашенные. Вечно бросаются что-нибудь делать, а кашу пускай расхлебывают другие. То есть я. Потому что у меня служба такая — следить, чтобы вы оставались в живых. Вот мне время от времени и начинает казаться, что вы, Смедри, рады сами сунуть голову в петлю, лишь бы меня покрепче достать!

— Постараюсь ни во что такое не влипнуть, — честно пообещал я.

Другое дело, ее слова запустили у меня в мозгах цепочку ассоциаций. Я ведь уже начал более-менее принимать правила игры, которая вокруг меня затевалась. А это значило, что я понемногу привыкал думать о дедушке Смедри как о… ну… моем всамделишном деде. Из чего, в свою очередь, вытекало… «Мои родители. Мои настоящие родители. Они, небось, тут тоже каким-то боком замешаны. Может, это действительно они мне прислали тот мешочек с песком…»

А еще… Коли так, они тоже были из клана Смедри. Следовательно, в некоторый момент «сунули головы в петлю», как изящно выразилась Бастилия. Или…

Или та орава родственников, которую я вдруг у себя обнаружил, не исчерпывалась дедом и двумя кузенами? А вдруг мои предки и не думали погибать и я их еще встречу?..

Такой вот смысложизненный вопросик. Чтобы вы знали, большинство из нас, сирот-приемышей, очень не любит осознавать себя сиротами. Лично я вообще считаю термин «сирота» безнадежно устаревшим. По мне, он уж очень ассоциируется со всякими там уличными оборвышами, воришками, тянущими грязные ручонки за дармовой едой, которую раздают им добренькие монахини. Я, например, сиротой в этом смысле слова никогда не был. Родителей у меня была масса. Другое дело, я ни у одних не задерживался надолго.

И я никогда особо не вдавался в размышления о своих биологических предках — возможно, отчасти потому, что мисс Флетчер всячески уходила от моих неизбежных расспросов на сей счет.

Теперь вы понимаете, почему забрезжившая перспектива увидеть их живыми напугала меня чуть ли не больше, чем мысль об их смерти.

«Зачем ты сжег кухню своих приемных родителей, парень?» — спросил меня дедушка Смедри. Ох… Такие мысли могли далеко меня завести, и я торопливо погнал их прочь, заново сосредоточившись на Бастилии.

Она все качала головой, бормоча что-то насчет Смедри, вечно влипающих в неприятности.

— Твой дедушка — это вообще фрукт, — говорила она. — Все нормальные люди, как только могут, избегают Внутренней Либрарии. У Библиотекарей полно клевретов и в наших королевствах, так что опасностей хватает и дома. Но Ливенворту Смедри этого мало! Драться с ними на своей территории — фи, детские игры! Ему всенепременно надо быть шпионом непосредственно в Тихоземье, где смерть караулит на каждом шагу! И, естественно, он тащит с собой и меня. А сегодня что выдумал? Просочиться в библиотеку! Да не в какую-нибудь, а в самый что ни есть региональный вражеский штаб! В крупнейшую библиотеку трех штатов. — Она искоса глянула на меня. — Ты все еще считаешь, что у меня нет повода для раздражения?

Я совершил умный поступок номер два.

Я сказал:

— Еще как есть!

— Правильно, — кивнула Бастилия.

И что было силы дала по тормозам.

Я натурально влип в приборную доску, едва не уронив с носа очки. После чего со стоном кое-как водворился назад в кресло и просипел:

— Что?..

— Что — что? — удивилась Бастилия. — Приехали!

— Ясно… — Я открыл свою дверцу, бросив на асфальт внутреннюю ручку, по обыкновению оставшуюся у меня в кулаке. (Подобные действия, знаете ли, становятся второй натурой после того, как приговоришь сотню-другую дверных ручек. Уж вы мне поверьте.)

Бастилия остановилась у поребрика точно напротив городской библиотеки — обширного одноэтажного здания, занимавшего один из углов перекрестка. Я вполне представлял себе ее окрестности, я здесь бывал. Центр города у нас не очень большой, не то что, допустим, в Лос-Анджелесе или в Чикаго, но огромных гостиниц и офисных башен хватает и здесь. Большие здания громоздились всего в нескольких кварталах у нас за спиной.

Бастилия постучала пальцами по капоту машины.