Призраки в Сети - Чарльз де Линт
Шрифт:
Интервал:
Особенно трудно оказалось отследить происхождение Макси. Эта книга в свое время вышла тиражом всего лишь пятьдесят экземпляров и была так ужасно написана, что все владельцы стремились поскорее от нее избавиться.
После долгих поисков я обнаружила экземпляр… в библиотеке Кристи. Это была детская книжица из тридцати страниц на грубой скрепке. Она называлась «Тарабарский путешественник», принадлежала перу некоего Ганса Вуншманна, и, хотя мне удалось заставить себя прочесть ее дважды, я все равно так и не смогла понять, о чем она. Единственным персонажем, имевшим хоть что-то общее с действительностью, была Макси, и то в таком ужасном контексте это казалось, скорее, случайностью.
Я так и не поняла, кто такой «тарабарский путешественник», упомянутый в заглавии, и что вообще все это значит.
— А ты сама-то понимаешь, что хотел сказать этот Вуншманн? — спросила я Макси при следующей нашей встрече. — Ну, в той истории, где ты — одно из действующих лиц.
Макси рассмеялась:
— Разумеется! Он хотел сказать: «Посмотрите на меня! Я легко впадаю в патетику и двух слов связать не могу, но это же не причина, чтобы меня не печатать». Конечно, жаль, что он не сказал это покороче, — усмехнулась она. — Надо сильно напрячься, чтобы такое прочесть.
— Это было нелегко.
— Так ты все-таки прочла?
— Ага. Я уверена, что он хотел как лучше. Должно быть, во всем этом было нечто такое, что необыкновенно занимало его, если он потратил столько времени на то, чтобы это написать и издать за свой счет.
— Ах, если бы.
— Да ладно тебе, Макси! Признай хотя бы, что он старался как мог.
— Правда? — недоверчиво отозвалась Макси. — Да нет, я ничего не имею против издания книг за свой счет, просто терпеть не могу чепухи.
— Но…
— Меня очень раздражает, что я родилась именно в этой истории. Конечно, где уж мне было родиться в хорошей книге! Нет, конечно! Я непременно должна была появиться на свет в литературном эквиваленте помойки.
— Но он создал тебя, — возразила я. — И ты хороша в этой истории. И ты здесь, между прочим, так что, наверное, в его писанине что-то все-таки есть.
Макси тряхнула головой:
— Если я пока еще здесь, то только потому, что я такая упорная и вовсе не собираюсь бледнеть и испаряться из-за того, что имела несчастье родиться на страницах бездарной книги. Не знаю, что бы со мной было, если бы я вовремя не обнаружила у себя талант к обучению теней. Но я бы и без этого что-нибудь придумала.
Иной раз я очень жалею бедных Идар. Как это тяжело, должно быть, — настолько зависеть от капризов чьей-то музы!
Я спросила Кристи об этом Вуншманне.
— Неужели сохранилась? — удивился он, когда я показала ему книжку. — А я-то думал, что давным-давно выбросил ее.
— Ты его знал?
— К сожалению. Маленький засранец, мы вместе учились. Болтун, переполненный сверхценными идеями, вечно всех критикующий, вернее, поливающий грязью. Эта детская книжонка — все, что ему удалось выжать из себя. Помню, он очень дулся на меня и на других — на тех, чьи рассказы печатали.
— Значит, ты его не любил?
Кристи засмеялся:
— Нет, не слишком.
— А его книжка?
— Ну, мне там понравился один персонаж — как ее, Микси, Марша?..
— Макси Роуз.
Он кивнул:
— Да, она заслуживает, чтобы ее историю рассказал кто-нибудь потолковее.
— Возможно, — согласилась я. — Ей пришлось найти способ сделать это самой.
Он как-то странно посмотрел на меня, но я не стала развивать эту тему.
С Мамбо все обстояло не так кисло. Я бы сказала, кисло-сладко. Во всяком случае, написано это было куда лучше.
Книга выдержала только одно издание — детская книжка с картинками, в твердой обложке. Она называлась «Ночная детская», и я нашла ее в Публичной библиотеке Кроуси. Автора звали Томас Бригли. Иллюстрации акварелью, выполненные в стиле Рэкхема или Дьюлэка, столь популярном на рубеже веков, принадлежали Мэри Лэм.
Книга вышла в Ньюфорде в конце двадцатых годов девятнадцатого столетия, видимо, имела некоторый успех местного значения, но известности за пределами города не приобрела. Я попробовала поискать фамилию Бригли в биографическом справочнике, но не нашла даже упоминания. Зато сразу нашла его в «Руководстве по курсу литературы в Ньюфордском университете», и справка оказалась весьма пространной.
Этот Бригли прожил всю жизнь холостяком, работал в издательстве, а в свободное время писал и печатал собственные книги. Свободного времени у него, как я подозреваю, хватало. Из тридцати семи книг, опубликованных под его именем, для взрослых была лишь одна — история трамвая под названием «Джек Булыжник». Она называлась так по имени вымышленного героя, кондуктора, от лица которого велось повествование.
Мэри Лэм, которая сотрудничала с ним во всех его книгах, работала в библиотеке, а свободное время посвящала иллюстрированию книг. Она тоже так и не вышла замуж, что навело меня на некоторые размышления, но найти что-нибудь, свидетельствующее об их романе или о чем-то, что могло бы помешать этому роману, мне не удалось ни в одной из книг, на которые имелись ссылки. Я разыскала их фотографии, в том числе и те, где они сняты вместе. Они выглядели весьма симпатичной парой, и по тому, например, как они там друг на друга смотрят, очевидно, что их друг к другу тянуло. В общем, я так ничего и не поняла.
Я попробовала было проследить судьбу самого Джека Булыжника, но он, в отличие от Мамбо, давным-давно поблек и исчез, как и другие персонажи Бригли.
Мамбо выжила лишь благодаря связи с такими, как я, — с тенями, но, проследив ее линию в книге, я даже удивилась, зачем мы ей понадобились.
«Ночная детская» — книга о девочке, которая так любит одного мальчика, что Фея Игрушек превращает ее в мячик, чтобы девочка могла быть всегда рядом с любимым. Понимаете, он-то был из богатой семьи, а она — дочь слуг, так что они не могли общаться. Вот как все было ужасно устроено в те времена.
Мячик мальчику понравился, и он назвал его Мамбо. И все время играл с ним. И только когда подрос, однажды забыл его в лесу и потом ни разу о нем не вспомнил. Там бы и осталась бедная Мамбо, если бы Фея Игрушек не разрешила ей на время, пока никто из людей не видит, ожить и добраться до дому. Но беда в том, что ее подобрала гувернантка, которая как раз собирала старые игрушки мальчика, чтобы отдать их в детский приют. К ним она и положила Мамбо. Последняя иллюстрация в книжке — Мамбо, венчающая горку игрушек, которую тележка медленно увозит прочь от дома мальчика.
Это была милая и печальная история, действительно хорошо написанная, и картинки были славные. Так что я не поняла, почему книга не имела большего успеха. Может быть, из-за плохого конца, но ведь у Ханса Кристиана Андерсена они тоже случались. Вы ведь, конечно, читали ту же «Девочку со спичками» или «Русалочку»?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!