Колесо Судьбы - Анна Рудианова

Монах отпирался и ничего не говорил.

Мест поджога, действительно, было несколько.

Кто сломал водопровод – не понятно.

***

Один раз пришел Фудзивара Даичи.

Будущий император смотрел на меня пару минут. Я развалилась на старом кимоно, но при его появлении вскочила и замерла, склонившись в поклоне.

– Вчера были похороны. На ране нет крови, я сам осмотрел отца. От чего тогда он умер? – задумчиво, вроде как себе проговорил принц.

– Я не могу ответить, великий наследный принц. Это должны были выяснить сыщики из разведывательного управления, – позволила себе выпрямиться и тут же нарвалась на полный ненависти взгляд.

– Зачем спасла меня, если хотела убить всю мою семью?

Я аж задохнулась от возмущения.

– Никогда не хотела ничего подобного! И я смогу это доказать! Если меня выпустят отсюда! Себе вопрос задайте: почему так быстро похоронили императора? Почему дворец так быстро сгорел? Кто разрушил водопровод? С его помощью можно было бы легко потушить все.

– Твои слова полны яда. Князь Тоношено разбирается со всеми этими вопросами. Ты не первая их задаешь. На кого пытаешься спихнуть вину? Где твоя мать? Хочешь убежать вместе с ней? Ты знаешь, что за убийства члена императорской семьи весь род вырезают? – губы старшего принца растянулись в предвкушающей усмешке. – Твой отец виновен. Он понес свое наказание. Скоро и ты понесешь свое.

Перед похоронами полагалось тридцать дней отпевать умершего. По засечкам на стенах прошло только две недели. Время упущено. Что я могу сделать, сидя в этой грязной камере? Я устроила мозговой штурм и осмотр ситуации со всех сторон.

Со всех сторон я была в ж.пе.

***

Пояснение:

Сёгунат – управляющий страной совет Сёгунов, состоящий из представителей сильнейших в экономическом, военном и политическом отношении феодальных родов, опиравшаяся на самураев – военно-служилое дворянство.

Судьбу мою решал Сёгунат – совет самых влиятельных родов Ямато. И кто же его возглавлял? Бинго! Старший Тоношено.

Ненавижу эту семейку.

Меня вывели на площадь мудрости и поставили на колени. Тут же распластался грязный монах. Выглядел он совсем плохо: рваная одежда, воняющий обрубок руки, обмотанный почерневшими тряпками, запашок, убивающих все на своем пути.

Мне Кейджи принес утром чистое кимоно и заставил умыться, привести себя в порядок. Поэтому я чувствовала себя чистой и невиновной. И готовой сражаться за правду.

Площадь была круглая, похожая на амфитеатр. Мы находились в низшей точке, а вверх уходили ступеньки.

Самураи расположились на скамьях, расставленных полукругом на возвышении, к которому вели белые ступени. На вид ступени были из мрамора. Всего судей было двенадцать, плюс самый главный – старший князь Тоношено. Радуется, небось, что не женил сына на предательнице.

С одной стороны, от Сёгуната сидел первый принц с матерью. Рядом с ними сидел Тоношено Ичиро. С другой стороны – бородатый дядька, немногим моложе нашего старца – мудреца придворного. Он был одет в монашеские желтые одежды. Видимо, представитель буддийского храма. Этого вызвали, потому что на их территории нашли подозреваемого.

Для начала нам зачитали обвинения.

Мне вменялось участие в заговоре с целью уничтожить семью императора. Наказание: смерть.

Монаху: соучастие в нападении на дворец императора. Наказание: смерть.

– Есть ли кто-то, кто готов встать на защиту и опровергнуть вину этого мужчины? – спросил Тоношено Накамуро – председатель Сёгуната.

Тут же поднялся человек в одежде монаха и сказал:

– Хидэёси Сога – верховный жрец общины. Человек, найденный в храме у реки, не монах. Он носил монашеские одежды, но никогда не молился. Отдаем его на суд ваш. Он найдет свой истинный путь к нирване.

– Значит приговор: смерть, – резюмировал Тоношено старший, черкнув кистью по свитку.

«Быстро дела делаются. А вдруг я ошиблась? – заметался в панике мозг. – Из-за меня убьют невиновного?»

Невиновный же перенес известие с исполинским спокойствием.

– Есть ли тут кто-то, кто готов встать на защиту и опровергнуть вину этой жен... женщины?

Все молчали. Неприятная картина. Я подняла руку в надежде, что мне дадут слово. Школьные привычки нелегко выбить из головы.

Меня, конечно, проигнорировали.

– Я не виновна, и великий Будда тому свидетель! – поняв, что кричать надо было сразу, выпалила я.

Самураи смерили меня уничтожающими взглядами и… проигнорировали.

Молчание знак согласия, решила я и выдала отрепетированную речь:

– Мой отец всю жизнь был законопослушным самураем. Он посветил себя служению великому правящему императору и не раз спасал ему жизнь. Единственной целью Кёна Хотомото было – защитить императора. Я уверена, что вы найдете следы борьбы там, где нашли моего отца и императора. А если проверить рану, станет понятно, что нанесена она была уже после смерти Великого правящего императора! Иначе бы на ней было много крови. Так же обратите внимание, на этого человека, – вынула из прически длинную деревянную палочку, служившую мне заколкой, и бросила монаху. Дернулась культяпка отрубленной руки, и монах неловко перехватил украшение. Волосы рассыпались черным покрывалом по плечам. Взгляды стали острее, мне удалось заинтересовать публику. – Как? Спросите себя, как этот человек смог отрубить себе ПРАВУЮ руку, если он правша! К тому же, рана от катаны будет ровная, как гладь озера. Отец не давал своему оружию затупиться! А от топора рана должна быть рваной …

Самураи, Фудзивара Даичи и мой экс-жених стали громко перешептываться между собой.

Но председатель Сёгуната поднял вверх руку и проговорил:

– Никто не высказался в твою защиту, девочка. Расследование завершено. Значит приговор: ...

– Я прошу не убивать ее! Необходимо пересмотреть детали пожара! – перебил следователь Тоношено своего отца. Фудзивара Даичи, кажется, зашипел. Но мать успокаивающе ему что-то проговорила.

– Надеюсь, это не личный интерес? – скептически спросил Тоношено. А повсюду послышались протестующие возгласы. Толпа жаждала крови виновных. И тяжелы будут последствие ее неудовлетворения.

Тут поднялась императрица:

– Правом императорского решения, я дарую девочке жизнь. Она спасла наследного принца из пожара и всегда была честна с нашей семьей.

Крики стихли. Взгляды устремились на председателя Сёгуната.

Тоношено Накамуро пожевал губами. Он не сводил напряженных глаз с наследного принца, то ли ожидая, то ли опасаясь подтверждения помилования. Воспользоваться императорским правом мог только сам император. А он был мертв.