Последний из рода - Александр Коротков

собой брать не стал. Однорогий привлекал к себе слишком много внимания. К тому же, уверен, в городе нас все еще ищут. Без быка я превращался в ничем не примечательного обывателя, а вот с ним… Проще уж сразу нацепить себе на грудь табличку «Это меня разыскивают за убийство Приближенного. Никто не желает срубить денежек по легкому?».

Выход из нашего логова располагался внутри узкого, абсолютно пустого замурованного пятачка площадью полтора на полтора метра. Не знаю, кто и когда построил это чудо, но, по словам Пилада, по ту сторону стены располагался огромный склад торговой компании, владельцы которой даже не подозревали, что у них под боком есть вход в Улей. Попасть в этот закуток можно было, только имея магический ключ, выполненный в виде медальона из кости какого-то животного. А может и человека, кто знает. Если вставить ключ в едва заметную выемку, монолитная кирпичная вкладка бесшумно уезжала в сторону, открывая проход в буйные заросли олеандра. Заметить вход снаружи было просто невозможно.

Убежище Палад себе отхватил знатное, ничего не скажешь. Интересно, откуда он о нем узнал? И где раздобыл ключи?

Мысленно сверяясь с картой, я направился к предположительной последней точке, откуда группа, нагруженная под завязку деньгами, должна была отправиться в банк.

Шагая по улицам, я состроил отрешенную физиономию, незаметно для остальных разглядывая город и его жителей. И не заметил особо ничего необычного. Люди спешили по своим делам, чумазые пацанята с визгами носились вокруг, играя в свои игры. Кто-то зазывал прохожих, стараясь втюхать самый разнообразный товар. Вообще, все окружающее производило впечатление обычного европейского города с приземистыми, но добротными каменными домами, некоторые из которых своей архитектурой составили бы честь любой столице. Единственное, что сразу бросалось в глаза — это отсутствие автомобилей. Как мне пояснил Димитр, до подобного чуда здесь не додумались. И вообще, это был мир скорее магии, которая во многих аспектах жизни подменяла собой технологию.

Например, здесь никого было не удивить наличию водопровода и канализации. Причем во многие дома вода поступала не только холодная, но и горячая. А нечистоты были надежно упрятаны под землю, так что никаких миазмов в узких улочках не витало и никто не выплескивал содержимое ночных горшков из окна. Кстати говоря, водопроводные и канализационные трубы здесь не ремонтировали, как на моей родине, каждый год. Трубы здесь обрабатывались особым алхимическим составом, на пару веков предохраняющим металл от коррозии.

Вообще, магия не была уделом избранных. И хоть свое начало брала от восьмерых легендарных умельцев, неизвестно как сумевших подчинить себе искусство, но за прошедшие тысячелетия рода Приближенных разветвились и расширились, позволяя своим потомкам прикасаться к толике силы. Другое дело, что боевая и высшая магия была сосредоточена в руках кланов. Для простых обывателей она была строго запрещена. Нарушение каралось сурово — смертной казнью.

Я успел понять, что, несмотря на внешнее благополучие, народ в Кидонии в большинстве своем жил небогато, если не сказать — бедно. За весь путь, а занял он минут двадцать, мне лишь пару раз повстречались люди, чья богатая одежда прямо намекала на благосостояние и богатство. Оба раза богачи предпочли путешествовать верхом на уже виденных мной однажды стальных чудо-конях, в сопровождении внушительной охраны. Оба раза простые горожане, подгоняемые гневными окриками, торопливо расступались, а когда всадники удалялись, бормотали вслед проклятия «сатиром дранным аристократам и торгашам».

— Куда прешь, невежа?! А ну в сторону! Не видишь — благородный едет!

Я проворно отскочил к стене, избежав удара плеткой от одного из охранников заплывшего жиром толстоносого ублюдка в шитом золотом бархатном костюме. И как он на лошади умудряется держаться? Привязанный что ли?

Как мне пояснил Димитр, клан Пиролат не особо заботился о собственном народе, взвинтив налоги и обложив мелких торговцев и ремесленников пошлинами. В таких условиях у людей едва-едва оставались средства на еду. И быть бы рано или поздно бунту, если бы не гвардия из Приближенных и городская стража, которые держали в страхе простых людей, стальной пятой поддерживая суровый порядок. Горлопаны, осмелившиеся кричать с трибун о тирании Правителя, как правило, очень быстро пропадали так, что их больше никто никогда не видел. Лишь старики тихонько вздыхали да вспоминали деньки, когда алчность и жесткость Пиролатов сдерживали Якостроф.

Ювелирная лавка обнаружилась сразу за небольшим рынком, в начале довольно широкой улицы. Вывеска в виде золотой цепи, на которой удобно расположилась русалка с серебряным хвостом прямо указывала на род деятельности. По обе стороны от входа стояли вооруженные до зубов мордовороты, которых по недоразумению одели в добротные дублеты, едва не лопающиеся на широченных плечах. Ребятки свирепо зыркали на любого, подходившего к лавке ближе чем на пять шагов, держа руки на окованных железом дубинках, которыми, если войти в раз, можно было кого-нибудь из богов завалить.

Я не стал их нервировать. Остановился возле уличного колбасного прилавка и осчастливил продавца, купив свиную колбаску. Затем неспешно двинулся по дороге, ведущей к Горелому кварталу.

Чем больше я проходил, тем грязнее вокруг становилось. Стали попадаться кучи мусора, какие-то грязные тряпки. Возле сломанного люка канализации, положив руку под голову, мирно посапывал вдрызг пьяный мужичок, на которого никто не обращал внимания. А еще через несколько шагов мое внимание привлекло одно интересное местечко.

Улица тут сужалась то трех метров, зажатая с двух сторон чередой стоящих друг к другу вплотную двухэтажных домишек. Кто-то из предприимчивых местных жителей расковырял мостовую, растащив булыжники, так что дорога количеством дырок напоминала швейцарский сыр. В довершение картины метров через пять между домами темнел неширокий, метра в полтора, проулок, в который, по моим прикидкам, замечательно войдет длинная телега, которую я приметил шагов пятьдесят назад.

Идеальное место. Лучше просто не придумаешь. Телега перекроет путь вперед, выщербины в покрытии при всем желании не позволят лошадям взять разбег. Ну а дальше уж дело техники, которая у моих ребят хоть и хромает, но арбалеты они в руках держать все таки умеют.

Увидев все, что хотел, я двинулся дальше. Метров через пятьдесят должен быть поворот на узенькую улочку, которая через три квартала выведет меня как раз к тому самому торговому складу, в котором скрыт вход в убежище. Однако возле нужного поворота меня ждал сюрприз.

— Куда это ты собрался, козлик?

— За козла отвееетишь, дылда тупорылая!

— Это ты кого тупорылым назвал?! А ну иди сюда!

Далее раздался чей-то вскрик, а затем отборная ругань.

— Я хоть и неее козел, но рога у мееня острые! Тебеее повезло, что твои бубенцы остались при тебее,