Русалка и Зеленая ночь - Станислав Буркин

Дальний путь средь серых, подобных саванне, равнин в просевшем скрежещущем «запорожце» изрядно утомил нас, мы проголодались и, признаться, давно уже стали про себя молиться об отдыхе и еде. С пением тропаря войдя в квартиру, мы с радостью убедились, что молитвы наши услышаны, и дочери хозяйки нет дома. Работа отодвинулась, мы окропили жилище святой водой, хозяйка проводила нас на кухню и стала угощать. Выпив для аппетита по пятьдесят грамм, мы принялись за предложенный нам обед. Уплетая, что называется, за обе щеки, мы слушали хозяйку и поражались ее познаниям в области демонологии.

«И как давно, женщина, ты заметила за своей дочерью бесовские повадки?» – спросил я у нее.

«Началось это, когда она была еще ребенком, – отозвалась та. – Каждое полнолуние Люба покидала кровать свою и под воздействием Князя Тьмы с закрытыми глазами двигалась к шахте. Причем, по свидетельству девяностолетней бабки Налимихи, не по земле, а по воздуху. В одной сорочке плыла она невысоко над дорогой в сторону магниевого комбината, и подобные странности, – делилась с нами женщина наболевшим, – случались с ней регулярно. А восьми лет отроду Любовь начала колдовским образом привораживать мужиков, – продолжала она. – Так, однажды школьный учитель труда Митрофанов задавил в тисках школьного сторожа Васильева, за то, что девочка любила на том кататься…»

«И впрямь ведьма!» – вырвалось у жующего отца Виктора. В этот момент хлопнула дверь, и послышались легкие шаги. «Мама, это я!» – раздался из прихожей девичий голос, и я услышал, как в кармане подрясника отца Виктора щелкнул взводимый курок. И тут появилась она. Бледная как Люцифер и прекрасная, как Ангел Света.

«Здравствуйте», – сказала несколько смущенная ведьма. Мы молча, не вставая из-за стола, наблюдали за ней.

«Садись, Любаша, – строго сказала мать. – Отцы приехали специально ради тебя из Кривого Рога. Это батюшка Аркадий, – представила она меня, – а вот – отец-диакон Виктор».

«Очень приятно», – только и сказала отроковица. Потом она молча присела напротив нас. Долгое время продолжалось неловкое молчание, и мы решили продолжить трапезу. Внезапно от пристального взгляда сей бледноликой девы я ощутил в голове некое помутнение.

«Как вам мой пирог?» – лукаво улыбаясь, поинтересовалась та у отца Виктора, поедающего сдобное угощение.

«Твой?!!» – прохрипел отец Виктор испуганно. Занервничал и я, вспомнив о ее колдовском рецепте. В тот же миг раздался выстрел, и под столом рассыпались искры. Это коллега мой дьякон Богдеско, разволновавшись, нажал нечаянно в своем кармане на спуск. Отчаянно взвыв, он с горящим подолом подрясника выскочил из-за стола, а хозяйка, схватив с печи сковороду, принялась обивать его, пытаясь потушить сие зеленое пламя. Но не так-то это просто – потушить зажженный фосфор.

* * *

… Тут, погрузившийся в воспоминания Блюмкин надолго замолчал, а напряженные гости ждали, когда он продолжит.

– Мракобесие какое-то, – сказала дрожащим голоском Машенька, по спине которой от нагнетенного доктором страху бегали большие мурашки. – Словно все это не в наш, не в просвещенный космический век происходит…

В полумраке спальни она жалась к Ванечке, но тому и самому было довольно не по себе. Он с опаской косился на лежащую в постели покойницу, понимая, что она и есть виновница тех давних и, очевидно, очень скверных событий.

– На свете есть еще немало уголков, не тронутых прогрессом, – отозвался доктор. – Церковь же наша архаична из принципа. Ну, а тёмные силы, они вечны и неизменны…

– Что же было дальше, Аркадий Эммануилович? – вновь пискнула Маша.

– Дальше? – переспросил Блюмкин медленно, словно разговаривая сам с собой. – Дальше…

– Да! Потушили ли вы отца Виктора?

– Потушили, – все так же приглушенно произнес доктор, кивая головой. Затем вздрогнул, дико огляделся и продолжил рассказ.

Оставишь ниточку чувства,

потом легко будет встретиться.

Китайская пословица

Убедившись в реальной необходимости изгнания беса, мы вместе с отроковицей отправились обратно в Никольский собор. Пока ее мать везла нас туда на «запорожце», та вела себя тихо и скромно. Получив благословение владыки, мы отправили женщину домой, а сами, втроем уже, выехали на епархиальной белой «волге» в направлении Свято-Зачатьевского монастыря, чтобы представить ее дочь лучшему экзорцисту призрачной страны Приднестровье.

Теперь пятнадцатилетняя ведьма стала другой. Мы с отцом Виктором вели машину по очереди, она же, так и сяк вертясь и разваливаясь за нашими спинами на обширном пассажирском сидении, притягивала наши взгляды через зеркало заднего вида. То ли прямо сейчас напускала она на нас свои чары, то ли действовал надкушенный пирог, но мы непрестанно отвлекались от дороги, то и дело рискуя попасть в аварию. Уразумев сие, дабы противостоять воздействию дьявольского наваждения, всю дорогу мы исступленно пели тропари и акафисты святым угодникам.

Но не дремали и вражьи силы на заднем сиденье. Плотный туман стелился по дороге, и ехать зачастую приходилось практически наугад. Несколько раз я чуть не заснул за рулем, а очнувшись, я всякий раз встречал в зеркале насмешливый лукавый взгляд Любы.

На второй день пути мы проехали молдаванский город Оргеев и углубились в буковые леса. Вскоре дорога запетляла, стала нырять в низины, взмывать на холмы, и за окнами автомобиля поползли туманные очертания лесистых гор. Тут-то мы и поняли, что добрались, наконец, до края упырей и преподобных угодников.

Мы проезжали через селения с огромными житницами, крытыми соломой хатами и покосившимися деревянными храмами. Всю дорогу застывшими взглядами нас провожали местные жители и утомленный сельской жизнью крупнорогатый скот. Стоило нам выехать из такой деревни, как тут же в тумане по обе стороны дороги крестами свешивались к нам с пригорков мшистые сыроватые кладбища, уходящие другой стороной в затянутые ряской болота. Средь кукурузных полей лишь изредка мелькал крестьянин со злым недоверчивым взглядом и вилами на плече. А стезя уводила нашу «волгу» все глубже и глубже в дебри Зачатьевской пустоши, где в тесных кельях, просветлившись, бичуют себя скованные веригами благочестивые иноки.

Дьякон только в последний момент успел ударить по тормозам, когда в ночной мгле пред нами неожиданно открылся безбрежный Днестр. Радиатор нашего автомобиля окунулся в воду, и речная волна ударила в ветровое стекло. Когда она откатилась, мы увидели, что от капота клубится пар, и влага на нем бурлит и пузырится. Двигатель заглох навечно, но мы, хоть и сокрушались о том, что нам придется отвечать перед владыкой за потерю машины, конечно же прославили Господа, что не дал он и нам вместе с ней сгинуть в молдавской пучине.

То ли услышав всплеск воды, то ли наши молитвы, вскоре из стелящегося по реке тумана выплыл к нам держащий фонарь лодочник на утлом челне. Старик, царство ему небесное, стал причаливать к нам, и когда киль стукнулся об епархиальную машину, мы перенесли упрямившуюся отроковицу в судно, даже не ступив на приднестровскую землю.