Слабое свечение неба - Юрий Владимирович Сапожников

— Твою же мать, Костя! Растрясешь в кузове людей, раз в кабине голова отрывается.

— Дак, тащ капитан, — орал тот, весело скаля крупные белые резцы, будто заячьи, — Велено ходом, не отставать за БэТэРом!!

В забрызганном приопущенном окошке летели мимо стволы голых еще, высоких тополей. Широкий асфальтированный шлях, уже помятый за месяц, чьими — не понять — гусеницами, стремился на запад, забирая к югу, к солнцу и к черным, оттаявшим полям, где на жирных пропаханных с осени зябях торчали тысячи белых чаек.

— Откуда столько птицы? — недоумевал, отлавливая на внезапных ухабах рулем тяжелоносый «Урал», водитель, — Тут, будто бы море рядом?! На наш юг похоже. Ну, типа, Сочи… В Эмиратах, например, не так… Да и в Турции…

— Ты за дорогой следи, море!! — Зорин назидательно тыкал в рыжий остов недавно, вероятно, сгоревшего автобуса на левой обочине, — Не в гости едешь. Фугаса еще словить не хватало. До чего боец ушлый пошел… Эмираты. Турция. Тут-то, какого черта делаешь?!

— Так я ж доброволец, тащ капитан. Срочную в дивизии Дзержинского чалил, ну, не усидел дома. Магазины свои на жену оставил, и погнал с ребятами. Кипу рванули в складчину с корешами, и приехали шоблой, договорились через СОБР. Мои-то братишки впереди чешут, в голове…

В воздухе крепко пахло талой водой, мокрым черноземом, вздутыми почками вербы и все весеннее небо Новороссии исходило птичьими весенними песнями, слышными только, когда сержант, в прошлой, еще вчерашней жизни, владелец магазинов Костя, орудовал кочергой коробки передач, сбрасывая обороты ревущего дизельным смрадом двигателя. Они шли в середине колонны, давая хороших восемьдесят километров в час, поспевая за головным БТРом, УАЗом штаба, санитарной «буханкой», новенькой КШМ на базе «Тигра» и КАМАЗами самарского СОБРа.

День понемногу перевалил на послеобеденные сумерки, задул ветер и ливанул крепкий дождь, неся вперемешку с ледяными каплями стеклянной остроты режущие кристаллы снега. Обедали без остановки, засыпая крошками пол в кабине. Зорин макал галеты в жестянку ветчины из сухпая, совал водителю в рот вместе с прозрачными нитками мясного желе. Сержант хватал еду давненько не бритыми губами, сосредоточенно подруливая на начинающей киснуть дороге.

В очередной поворот, крутой, с подъемом в пологую горку, они въехали не быстро, притормозили, чтобы не кувыркнуть «Урал» вместе с людьми в глубокую канаву. Тучи все еще закрывали небо, выжимая из себя мартовскую сырость, но хватило солнца, чтобы увидеть — с правой стороны, из неглубокой балки, поднимая фонтаны грязи с гусениц и чадя синим дизельным дымом, разогнавшись заранее, на полном ходу выскочил на трассу Т-72, расцвеченный в редкую желтую клетку, напоминающую кресты.

Танк с размаху смел с дороги головной БТР, проехавший от удара в скулу по инерции на колесах левого борта еще метров двадцать, потом свалившийся на бок, в канаву, замирая там, глубоко воткнувшись стволом пулемета КПВТ в мягкую землю.

Комбриг — все?! — быстро подумалось Зорину, но услышал хриплый вопль в рации, не понятно, правда, может, на КШМ или в УАЗе ехал карельский подполковник — начштаба, он и кричит в рацию, а командир и правда, лежит со сломанной шеей на плече в перевернутом БэТэРе?..

— Я «Калина», танки справа, рассредоточиться, бой приняа-а-ать…

— Што, штоооо, тащ капитан?!!! — орал водитель, бухнув двумя ногами в педаль тормоза, удерживая, наваливаясь плечами на баранку все равно упрямо ползущего в канаву «Урала», — Фашисты?!!

Машина скаканула передними колесами через бруствер обочины и с маху булькнула длинным капотом в затопленный мутной вешней водой левый кювет. Еще не успев открыть свою, теперь оказавшуюся выше водительской, а потому тяжелую и перекошенную дверь, Зорин внимательно глядел на будто бы застывшую картину мира через пошедшее сеткой трещин лобовое стекло.

Украинский танк крутанулся на левой гусенице навстречу колонне, уверенно перекрыв трассу, на время забыл сбитый им в канаву БТР, довернул башню и из его пушки вырос багрово-черный бутон выстрела, стремительно мчащийся в голову Зорина, на самом же деле — мимо, ибо бестолковый ярославский предприниматель-доброволец Костя все же уронил грузовик в канаву, спрятав его в стороне от главной нитки колонны, куда метил танковый стрелок.

В пламени фугасного взрыва исчез УАЗ, КэШээМка, санитарная «буханка» и жарким выдохом повалило набок самарский КАМАЗ с запылавшим тентом. Оттуда валились на дорогу бойцы СОБРа, катались, сбивая пламя, по ним не прицельно бил курсовой пулемет танка, тут же Т-72 дал чуть назад, выезжая из белой бороды дыма своего выстрела и еще раз ударил по колонне, уже за спину печально тонущему в канаве «Уралу» Виктора, и оттуда, сзади, рвался человеческий ор, и перло, обжигая, оранжевое марево смерти.

— Пацаны, пацаны, тащи «Метиса»!!! — во всю мощь завопил Зорин, высовываясь наружу, молотя кулаком зачем-то по крыше кабины, будто его могли услышать бойцы в кузове, под шевелящимся тентом, вспомнил, что ПТУР в деревянном ящике, и его, вероятно, никто все равно не слышит, оглянулся в кабину, потащил через руль и рычаги на себя оцепенелого Костю, у которого ноги и задницу уже залила поднявшаяся по пояс болотная ледяная вода.

За поворотом, сзади, тоже разверзлись адовы двери — там из-за череды голых тополей, раздвинув густую ивовую заросль, высунул ребристый нос БМП с желто-синим флажком на радиоантенне и увлеченно поливал колонну из башенной автоматической 30 миллиметровой пушки короткими очередями, не забывая добавлять из спаренного пулемета по паникующим людям.

Зорин наконец выбрался, ухнув по пояс с подножки в мутную холодную воду, таща за руку водителя, вскарабкался на обочину, залег, безнадежно выцеливая из автомата танковую башню. Бойцы его и без команды уже выскакивали из кузова, кто к нему, кто ринулся дальше, через кусты к лесополосе, отделяющей трассу от бескрайних полей.

— А «Грачи», «Грачи»-то где ж? — вопрошал рядом оглушенный боец, вроде бы кинолог, опытный парень, знакомый прапорщик, — Товарищ капитан, крикни хоть вертушки. С танком никак нам…

Грохот и вой стоял неимоверный. Т–72 продолжал садить вдоль колонны, беззаботно расстреливая свою снарядную карусель, в которую, предусмотрительно, видно, набил одни фугасы. Зорин тоскливо подумал, может, попробовать достать с кузова хотя бы АГС? Да отогнал эту мысль, ничего автоматическому гранатомету с танком не сделать, а единственный дельный противотанковый ракетный «Метис» надежно забит в деревянный ящик и тонет теперь вместе с грузовиком в канаве.

Вот оно как, даже доехать не успели… В колонне — сводная бригада Росгвардии, больше тридцати грузовиков. В охранении был один БэТээР, лежащий нынче в канаве на крыше, будто мертвый восьминогий жук. Так ехали-то — для комендантских задач… Армия? Армейцы впереди далеко. Кажется, так говорили с утра. Видно, подыхать время.