Ты только попроси - Меган Максвелл

Смотрю на часы. Пять минут первого.

Вспоминаю, что скоро придет Эрик, и чертыхаюсь. Я никуда не собираюсь с ним идти. Пусть гуляет с той, с которой у него вчера было свидание. Иду в спальню, беру мобильный и с удивлением читаю сообщение от Эрика: «Помни. Я зайду за тобой в час».

Это приводит меня в ярость.

Да кем он себя считает, что может вот так просто забирать у меня время? Отвечаю: «Я не собираюсь выходить».

Отослав сообщение, с облегчением вздыхаю, но мой покой длится недолго, так как раздается сигнал телефона и я читаю: «Малышка, не зли меня».

Не злить его?

Этот тип выводит меня из себя. И раньше, чем я успеваю ответить, опять звучит сигнал: «Для твоего же блага жду тебя в час».

Я улыбаюсь.

Вот нахал!.. И решаю ответить: «Для вашего же блага, сеньор Циммерман, не приходите. Я не в настроении».

Моментально приходит ответ: «Сеньорита Флорес, вы хотите меня разозлить?»

Открыв рот, смотрю на экран телефона и отвечаю: «Я хочу, чтобы вы забыли обо мне».

Оставляю телефон на столе, но он снова звонит. Быстро хватаю: «У тебя два варианта. Первый — показать мне Мадрид и насладиться со мной днем. Второй — разозлить меня, то есть своего ШЭФА. Решай».

Я в замешательстве. Его злоупотребление властью меня злит, но возбуждает.

Он что, дурак?

Дрожащими руками кладу телефон на стол. Я не собираюсь ему отвечать. Но мобильный опять пикает, и я, сгорая от любопытства, читаю: «Выбирай вариант».

В мыслях проклинаю его.

Я представляю, как он улыбался, набирая это сообщение. И от этого злюсь еще сильнее. Бросаю телефон. Не буду отвечать! Но через три секунды опять раздается сигнал сообщения. Читаю: «Я жду, но мое терпение не бесконечно».

Отчаявшись, соглашаюсь на все его условия и наконец отвечаю: «Буду готова к часу».

Жду ответ, но безуспешно. Уверенная, что он затянул меня в игру, в которую мне не следовало бы играть, готовлю еще один кофе, а когда сморю на часы на микроволновке, вижу, что уже без двадцати час. И тут я начинаю бегать как ошпаренная по квартире.

Что мне надеть?

В конце концов натягиваю джинсы и черную майку с изображением «Guns N’ Roses», которую подарила моя подруга Ана. Завязываю на макушке хвост, и ровно в час звонит домофон. Какая пунктуальность! Уверенная, что это он, не отвечаю. Пусть перезвонит. Через десять секунд так и происходит. Беру трубку домофона и рассеянно спрашиваю:

— Да?

— Спускайся. Я тебя жду.

Оле! Ни тебе добрый день, ни так далее.

Дон Приказ вернулся!

Чмокнув Курро, выхожу из квартиры, думая о том, что я не понравлюсь Эрику в джинсах и он не захочет со мной гулять. Но у меня от изумления чуть челюсть не отваливается, когда, выйдя на улицу, вижу его, одетого в джинсы и футболку, рядом с умопомрачительным красным «феррари». Вот это да!

Я расплываюсь в улыбке. Какой он классный!

— Он твой? — спрашиваю, подходя к нему.

Он пожимает плечами.

Наверное, взял напрокат. С первого взгляда я влюбляюсь в эту шикарную машину. Я нежно ее поглаживаю и чувствую, что он за мной наблюдает.

— Дашь прокатиться?

— Нет.

— Ну, да-а-а-а-а-а-а-а-ай, — настаиваю я. — Не будь брюзгой и дай порулить. У моего отца автомастерская, и, уверяю тебя, я знаю, как обращаться с машиной.

Эрик смотрит на меня, я на него.

Он фыркает, а я улыбаюсь. Наконец он отрицательно мотает головой.

— Покажи мне Мадрид. Если будешь хорошо себя вести, может быть, потом и разрешу. — Я волнуюсь, а он продолжает: — Я буду за рулем, а ты мне будешь показывать дорогу. Итак, куда едем?

Я на секунду задумываюсь.

— Как ты смотришь на то, чтобы поехать в самое сердце Мадрида? На самую большую площадь, Пуэрта-дель-Соль, в королевский дворец? Знаешь, где это?

Он молчит, тогда я указываю ему направление, и мы вливаемся в поток машин. А пока он рулит, я наслаждаюсь тем, что еду в «феррари». Какая тачка! Делаю музыку громче. Обожаю эту песню Хуанеса. Эрик делает тише. Я увеличиваю громкость. Он снова ее уменьшает.

— Мне что, нельзя послушать музыку? — возмущаюсь я.

— Ты глухая?

— Нет… не глухая, но немного помешанная на музыке, особенно в машине.

— И тебе обязательно петь?

Этот вопрос настолько меня изумляет, что я отвечаю:

— А что такое? Ты что, никогда не поешь?

— Нет.

— Почему?

Корчит гримасу и думает… думает… думает.

— Откровенно говоря, не знаю, — отвечает он в конце концов.

— Но ведь музыка — это что-то чудесное. Мама всегда говорила, что музыка усмиряет даже хищников, а слова многих песен могут быть очень значимыми, даже могут помочь разобраться в чувствах.

— Ты говоришь о матери в прошедшем времени. Почему?

— Несколько лет назад она умерла от рака.

Эрик прикасается к моей руке и тихо говорит:

— Сочувствую, Джуд.

Я понимающе киваю и, не желая оставлять разговор о матери, добавляю:

— Она обожала петь, и я вся в нее.

— И тебе не стыдно передо мной петь?

— Нет, а с чего бы это? — спрашиваю я, пожимая плечами.

— Не знаю, Джуд, может быть, ты стесняешься.

— Еще чего! Я с ума схожу от музыки и целый день что-нибудь напеваю. Кстати, и тебе рекомендую.

Я снова увеличиваю громкость и, ни капельки не стесняясь, начинаю двигать плечами и подпевать:

Я стою в рубашке черной, пока разум полон мрака, Потерял покой я и почти дошел до края. Ложись, ложись в кровать, детка, шепчу тебе украдкой, Стою в рубашке черной, ну а сердце мое, как тряпка.

В конце концов уголки его губ поднимаются. Это придает мне уверенности, и я продолжаю напевать песню за песней. Приехав в центр Мадрида, ставим «феррари» на подземную стоянку. Удаляясь, смотрю на него с тоской. Эрик замечает это и шепчет мне на ухо:

— Запомни: будешь хорошо себя вести, дам порулить.

Мое лицо озаряется, и вдруг я слышу, что он смеется. Опля! Да он умеет смеяться! У него очень приятный смех. Мне не нравится, когда смеются по любому поводу. Выйдя со стоянки, он уверенно берет меня за руку. Я удивлена, но поскольку я этому рада, не одергиваю ее. Мы шагаем по улице Кармен и выходим на Пуерта-дель-Соль. Поднимаемся по улице Майор и доходим до площади Майор. Вижу, что его восхищает все вокруг, и мы продолжаем прогулку к королевскому дворцу. Но оказывается, что он закрыт, и, поскольку у нас начинает урчать в животе, я предлагаю Эрику пообедать в итальянском ресторанчике своих друзей.