Лабиринт - Вольфганг Хольбайн

— Видишь? — спросила она после короткой паузы.

— Три креста, — растерянно ответил Том. — И что?

— Всё время три креста, — ответила Ребекка вполголоса. — А я рисовала сначала один крест, потом два или три. В зависимости от того, куда надо поворачивать, или если надо идти прямо. А здесь везде по три крестика!

— Этого не может быть! — отозвался Том. — Ты, должно быть, ошиблась!

— Она, наверное, умеет считать только до трёх! — съязвила Саманта.

Ребекка сердито посмотрела на неё, а потом вдруг её осенило.

Не говоря ни слова, она подошла к Саманте и запустила руку в карман её куртки. Громко возмущаясь, Саманта оттолкнула Ребекку, но та уже нашла то, что искала. Удивлённо воскликнув, она показала всем длинный стальной гвоздь, найденный в кармане Саманты.

— Что это? — спросил Том.

Ребекка была так обескуражена, что в первый момент даже не могла ответить.

Глубоко потрясённая, она только молча переводила взгляд с гвоздя на Саманту, потом на нацарапанные крестики.

— Ты… так это ты… ты их…

— Поменяла, — тихо сказала Ульрика. — Я была против, но она меня не послушала.

— Что она сделала? — прокричал Том.

— Она поменяла условные обозначения, — прошептала Ребекка. — Теперь везде по три креста.

— Не везде, — дерзко возразила Саманта. — Но почти везде.

— Ты с ума сошла? — воскликнула Таня. — Ты же сама теперь не вернёшься обратно!

— Не умничай, — презрительно ответила Саманта. — Я-то запомнила дорогу назад, — по крайней мере, пока эта… — она ткнула пальцем в Ребекку, — не завела нас неизвестно куда.

— Но у тебя ведь есть карта! — сказала Таня с отчаянием в голосе. — И она правильная!

— Может быть, — сказала Ребекка, кивая головой. — Проблема в том, что надо бы выяснить, где мы сейчас находимся, прежде чем искать дорогу по карте. — Она беспомощно подняла руки. — А я понятия не имею, где мы.

— Это значит, что мы заблудились, — пробормотал Том.

Ребекка краем глаза видела, как Таня побледнела и начала дрожать. А Том повернулся к Саманте.

— Ты совсем рехнулась? — в ярости закричал он. — Ты хоть понимаешь, что натворила? Ты представляешь себе, какой громадный этот лабиринт? Мы из него, может быть, никогда не выберемся!

Саманта испуганно отшатнулась, но быстро взяла себя в руки, и на её лице появилось обычное упрямое выражение.

— Не болтай, — сказала она. — Он не может быть таким уж большим. Мы просто снова нанесём знаки и рано или поздно найдём выход. В крайнем случае это продлится несколько часов.

— Но… но вы разве не понимаете? — пролепетала Таня. — Мы… у нас, может, уже и не будет этих нескольких часов!

Все недоумённо посмотрели на Таню. Она дрожала как осиновый лист. С её лица схлынула вся краска, и в глазах стоял смертельный ужас.

— Вы что, не понимаете? — хрипло проговорила она. — Вы забыли про те баллоны, которые принесли крысоловы? Через пару часов здесь всё будет заполнено ядовитым газом и мы все умрём!

Час спустя они окончательно заблудились. Они не встретили ни одной крысы, но между тем очутились в той части подземного лабиринта, которая показалась Ребекке немного знакомой, к тому же она обнаружила на стенах свои знаки.

Ребекка втайне упрекала себя. Она конечно же не могла предположить, что Саманта со своими приятельницами способна на такое, но нельзя было брать с собой Тома и Таню! Нужно было стоять на своём, как бы они её ни уговаривали.

Однако исправить это было уже невозможно и переживать бесполезно.

— Всё это не имеет никакого смысла, — вздохнул Том и остановился.

Кружок света от его фонарика нервно метался по полукруглым каменным сводам над их головами:

— Мы только ещё больше заблудимся.

— Откуда ты знаешь? — спросила Саманта.

— Ты узнаёшь этот коридор? — отозвался Том.

Саманта не ответила, только таращилась на него, и тогда он продолжил:

— Видишь? Никто не узнаёт эту часть лабиринта. И мы уже давно не видели на стенах ни одного знака.

— Они всё равно больше не помогут, — сказала Регина.

В ответ на это Саманта бросила в её сторону злобный взгляд, а Том покачал головой.

— Да нет, — уверял он. — Раньше мы были в той части лабиринта, который Ребекка уже обследовала и нанесла на карту. А эти залы мы ещё не видели.

— Не хотелось бы вас пугать, — вмешалась Таня. — Но если вы меня спросите, тогда я отвечу, что вообще ни один человек на Земле не видел эти залы.

Саманта состроила гримасу.

— И что это означает, Супермозг?

Таня проигнорировала обидное прозвище и подняла фонарик Бледный луч осветил своды и опоры, пробежался по потолку и стал ощупывать стены, задерживаясь на некоторых деталях.

— А здесь что-нибудь говорит о том, что всё это было построено людьми?

— А кем же тогда? — с усмешкой спросила Саманта. — Может быть, пришельцами?

Она покрутила пальцем у виска:

— Маленькие зелёные человечки с Марса, так что ли?

Ей никто не ответил, но Ребекка почувствовала, как по её спине снова пробежал холодок страха. Таня озвучила то, о чём она сама уже давно думала. Вокруг постепенно происходили какие-то едва заметные, но чрезвычайно важные изменения. Залы стали значительно просторнее, коридоры шире, ступени лестницы выше. И галереи, по которым они иногда шли, были какие-то другие. Вначале приходилась пригибаться, чтобы не разбить лбы, но постепенно они становились такими просторными, что до стен невозможно было достать, даже вытянув в стороны руки. Как будто с каждым шагом они уходили в мир, созданный для великанов — или драконов!

— Пойдёмте дальше, — сказал Том.

Никто не возражал. Том направился к ближайшему входу в туннель, остальные последовали за ним. Потом они вошли в коридор, в конце которого оказалась узкая винтовая лестница, ведущая наверх. Ребекка была уверена, что она не видела эту лестницу, но, по крайней мере, она вела наверх, а не в глубь земли.

И в конце её мерцал свет.

Он был таким слабым, что они заметили его, только когда Том случайно опустил свой фонарик.

Но этот свет придал им сил, и, ускорив шаги, они скоро оказались на верхней ступеньке лестницы. Перед ними был уже не каменный зал, а огромная неровная пещера, пол которой был усыпан каменными обломками и щебнем. Свет шёл из нескольких причудливых отверстий в потолке и стенах. Это не был обычный дневной свет, он был каким-то сероватым и каким-то… фальшивым. Таким же неправильным, как и крысы, что невозможно было объяснить словами.