Принцесса фуксий - Лиз Филдинг

Где же Флер нашла в себе силы не последовать за ним в ту роковую ночь? О, если бы он захотел немного подождать, дать ей время опомниться, уладить ситуацию в доме…

Она всхлипнула. Он нужен ей! Как она жаждет его любви!

— Все что угодно? — повторил Мэтт.

— Да, да… — прошептала Флер и тотчас очнулась.

Он здесь не для того, чтобы заниматься с ней любовью.

— Ты хочешь, чтобы я спала с тобой в ответ на твою любезность?

— Спала со мной? И у тебя найдется на это время?

— Так тебе нужен секс?

— Ты все еще моя жена.

Он хочет наказать ее, подумала Флер. Наказать за то, что она любила его недостаточно сильно для того, чтобы бросить умирающую мать, раздавленного горем отца и разваливающийся семейный бизнес. О, если он хотя бы еще чуточку любит ее, если не забыл, как они любили друг друга раньше, он не сможет отомстить ей. Что-то в ее груди дрогнуло, но это не могло быть сердце. Нет, ее сердце постепенно окаменело за все эти годы — не сразу, но частичка за частичкой. В тот самый день, когда она сообщила отцу, что беременна. В тот день, когда родился Том, а Мэтта не было рядом, чтобы держать ее за руку. В тот день, когда, регистрируя ребенка, она оставила прочерк в графе «отец». И много других дней с тех пор, когда она видела, как подрастает ее сын, и знала, что Мэтт не увидит его первого шага, не услышит его первого слова, не будет рядом с ним в его первый день в школе. В каждый из дней, когда Мэтт не был дома рядом с ней.

Она сбросила его руки и, не говоря ни слова, схватила свою сумку и вышла во двор.

Ее голова прислонилась к лобовому стеклу «лендровера». Нет, рыдать она не станет, ей просто нужно время, чтобы прийти в себя. Все оказалось гораздо труднее, чем можно было предполагать.

— С вами все в порядке? Вам помочь?

Какое-то мгновение Флер не шевелилась. Ей потребовалось время, чтобы собрать разбитые кусочки своего «я», загнать боль поглубже, только после этого она обернулась с вежливой улыбкой, готовая разговаривать с женщиной, которая ее окликнула.

— Все чудесно, спасибо. — Потом, поняв, что вряд ли выражение на ее лице способно обмануть незнакомку, добавила: — То есть возникла одна небольшая проблема. Я забыла ключи от машины, выбежала из дома, и вот…

— Я Эми Гэлем. Живу здесь рядом. А вы Флер Гилберт.

— Я? Да… Ну да. Мы уже встречались раньше?

Эми была одета со всей возможной элегантностью — хлопчатобумажные брюки, шелковая блузка, свитер из дорогого кашемира. За ее спиной резвились четверо мальчишек в возрасте от шести до десяти лет, и еще один ребенок, маленькая девочка, цеплялась за штанину брюк. Также там прыгала пара собак — молодой спаниель, с рычанием вырывавший из рук одного из мальчиков поводок, и солидный, спокойный Лабрадор.

— По-моему, ваше лицо мне знакомо, — произнесла Флер.

— Да, все так говорят, — рассмеялась Эми. — Нет, должна признаться, Мэтт показывал мне вашу фотографию.

— Фотографию? Наверное, старую.

— Нет, не очень. На выпускном вечере в школе.

Проклятье! Неужели она все-таки расплачется? Эта фотография была последней, которую Флер подарила Мэтту. Он не был на выпускном, потому что там присутствовали ее родители. В последний раз вместе…

Фотография была маленькой, и Мэтт носил ее в бумажнике. Значит, он все же сохранил ее и даже показал совершенно незнакомому человеку в самолете…

Эми вынула из сумки конверт:

— Я, собственно, пришла передать Мэтту приглашение для вашего маленького мальчика. У нас в деревенской церкви в понедельник будет пасхальный праздник. Родители тоже, конечно, приглашены. Я надеюсь, вы оба придете.

Он показал этой женщине ее фотографию, рассказал об их ребенке?

— Мэтт на кухне, если вы хотите передать ему приглашение.

Эми улыбнулась, протягивая ей конверт и быстро касаясь руки Флер дружеским, ободряющим жестом:

— Знаете, расстаться, особенно под влиянием гнева, очень просто. Гораздо сложнее найти дорогу назад! И не одевайте Тома слишком нарядно! Если погода не испортится, дети почти все время будут на улице. Они все равно испачкаются, сами знаете.

— Спасибо.

Эми помахала ей рукой, поворачиваясь к своим детям. Все-таки в этой женщине было что-то очень знакомое! Но сейчас не это самое главное — Мэтт наверняка стоит у дверей коттеджа, поджидая, когда она униженно приползет назад.

Нет, Флер не приползет, она придет с гордо поднятой головой. Она здесь из-за Тома, ради. Тома, и это придаст ей силы!

— Ты вернулась! — воскликнул он с таким изумлением, что Флер едва не рассмеялась. — Впрочем, ты же забыла ключи.

— И чай не выпила. — Она последовала за Мэттом назад, на кухню, и уселась за стол. — А ты, похоже, забыл о хороших манерах. Я запаниковала, когда пришло твое письмо. Наверное, ты именно этого и добивался, не правда ли?

Он не ответил, и Флер, взяв две чайные кружки, отправилась в гостиную, поближе к уютному теплу очага.

Флер поставила кружки с чаем возле камина и кочергой размешала в нем угли.

— Насколько я понимаю, ты разозлился на меня. — Она даже не оглянулась, уверенная, что Мэтт последовал за ней в гостиную. — Разумеется, тебе было бы легче добиться от меня всего, что нужно, если бы я была перепугана и выведена из равновесия.

— Это не так.

Обернувшись, Флер бросила на него из-за плеча ироничный взгляд, и Мэтт признался:

— Ну хорошо, я разозлился.

Она снова повернулась к очагу:

— Думаешь, я не понимаю? Можно подумать, будто я не злилась! Знаешь, как ты был мне нужен, Мэтт!

— Если бы я остался с тобой, что бы это изменило? Ты все так же боялась бы своего отца. Когда я уговаривал тебя на тайный брак, мы договорились, что ты сама решишь, как лучше сообщить об этом нашим родным, но потом все изменилось. — Ой тоже подошел к очагу и протянул руки к пламени. — Как ты могла не поехать со мной?

Он даже не сказал, что нуждался в ней. Возможно, он и не нуждался — просто злился, что между любовью и долгом она выбрала долг. Что ж, тем очевиднее, что их романтический союз был большой ошибкой, поспешным решением эгоистичных, опьяненных чувствами юнцов. К тому же Мэтт в свои двадцать пять лет без усилий плыл по жизни, получая все, что ему хотелось, и ничто, казалось, не в состоянии было поколебать его самоуверенности, его убежденности, что дальнейшая жизнь будет просто чудесной.

Тогда он казался ей таким взрослым, таким основательным… Прошедшие годы подтвердили, что он успешен во всем, за что ни брался, но Флер выпал в удел опыт иного рода. Она обязана была поддержать отца и семейный бизнес, она стала матерью маленького мальчика, и все это составило ее собственный жизненный опыт и наделило ее зрелостью иного, чем у Мэтта, рода.