Самая долгая ночь - Грег Кайзер

— Ты считаешь, что она лжет? — наконец спросил он. — Если кто и мог нас предать, то только Хенрик. Не она, а Хенрик. Ведь это он отправил вас на Димен-Норд. Он, а не она.

Он еще крепче сжал руку Аннье. Теперь, когда Йооп уехал, было ясно, что настала его очередь лезть Аннье под юбку.

Река посмотрела на Аннье, но та ответила ей туманным взглядом заплаканных глаз.

Вторник, 6 апреля 1943 года.

Маус настолько устал, что у него даже не было сил ненавидеть сидевшего рядом с ним одноглазого. Зато он был готов убить кого угодно, лишь бы только вновь оказаться в кресле у Тутлса.

Пока они летели из Лиссабона до Британских островов, их самолет нещадно трясло. Тем не менее они успешно добрались до места назначения, и, когда приблизились к побережью Англии, для их сопровождения был выслан британский истребитель. Приземлившись в Пуле, они пересели в поезд и через три часа оказалась в Лондоне. Маус попытался уснуть, но, увы, это ему не удалось — ребенок в их купе плакал всю дорогу. Затем они ехали в поезде метрополитена, построенного, как показалось Маусу, еще в дни его розового детства. Они вышли на станции «Кингс-Кросс» с ее огромными рекламными щитами, а оттуда — на шумную лондонскую улицу.

В левой руке Маус крепко сжимал ручку портфеля, который вручил ему Мейер Лански, в правой — свой собственный чемоданчик. Ему не нравилось, что заняты обе руки, так как это лишало его возможности в нужный момент воспользоваться «смит-и-вессоном». Но тут уж ничего не поделаешь. Кагену нет доверия, так что чемоданчик понесет он сам.

Маус огляделся по сторонам.

— Куда мы идем? Где остановимся на ночь? — спросил он. Никаких отелей поблизости не было видно. Ему сейчас хотелось одного: получить гостиничный номер, запереть за собой дверь, бросить на пол портфель с деньгами и забраться в горячую ванну, после чего перебраться в чистую постель. Может быть, выпить немного шотландского виски.

Каген поставил на землю рюкзак и вытащил небольшой блокнот в черной обложке. Полистав его, он нашел нужную запись.

— Вот. Аргайл-стрит, дом номер сорок семь.

Это был узкий дом с высокими крыльцом и высокими узкими окнами. Ничем не примечательный двухэтажный дом из красного кирпича, такой же, как и остальные на этой улице. Пожелай кто-нибудь спрятаться от посторонних глаз, о лучшем пристанище не стоило даже мечтать. Но это, разумеется, отнюдь не отель «Ритц». Каген взял рюкзак, и они прошагали остаток улицы до нужного дома. Подойдя к нему, они поднялись по ступенькам крыльца, и одноглазый постучал в дверь. Маус поставил чемодан и сжал рукоятку спрятанного за ремнем пистолета 38 калибра.

— Разговаривать буду я, — сказал Каген и повернулся к двери. Маус не сразу понял, что имелись в виду обитатели дома. — А ты держи свой гангстерский язык на замке, не то…

Маус не дал ему закончить.

— Поцелуй меня… — начал он, но не договорил.

Дверь открыла женщина. Нет, не просто женщина, а хорошенькая женщина. Светлые волосы до плеч, тонкий изящный носик, пухлые губки. Цвет глаз определить было трудно. Глядя на нее из-за плеча Кагена, Маус сначала подумал, что они голубые, потом — зеленые, затем снова голубые. На ней было сине-зеленое платье, перехваченное в талии пояском, туго обтягивавшее бедра. Перехватив ее взгляд, Маус понял, что она смотрит не на него, а на Кагена.

— Питер Бергсон сказал, что я могу заглянуть к вам и передать от него привет, — произнес Каген. — Меня зовут Давид Такер.

— Мы ждали вас, — ответила женщина с легким акцентом, точно угадать который Маусу не удалось. Явно не британский, — в поезде он послушал, как говорят англичане и, похоже, не немецкий. Женщина отступила в сторону, держа дверь открытой.

Первая комната оказалась гостиной. Здесь они поставили вещи в угол. Портфель с деньгами Маус так и не выпустил из рук.

Женщина стояла посередине комнаты, и в свете падавших в окно лучей ее волосы казались золотистыми. Она протянула Кагену руку.

— Рашель Схаап, — представилась она и пожала руку гостя.

— Пауль Каген, — в свою очередь назвал свое имя тот и задержал ее руку в своей на мгновение дольше, чем следовало бы.

Маус шагнул вперед, протянул руку и сказал:

— Меня зовут Маус. Все друзья называют меня так.

Женщина выпустила руку Кагена и повернулась к нему.

— Странное имя, мистер?..

— Вайс. То же самое, что и Уайт.

— Маус Вайс, — улыбнулась блондинка. Неужели она смеется над ним? — Должно быть, вы тот самый американец, о котором Питер телеграфировал нам. — Она бросила взгляд на его портфель. — Скоро здесь соберутся остальные. Приготовить вам что-нибудь поесть? — спросила она у Кагена. Тут согласно кивнул.

— Где я могу умыться? — спросил Маус. Он не принимал ванну уже… Он поймал себя на том, что не может вспомнить, когда это было в последний раз. Они выехали в воскресенье, а сегодня уже вторник.

— В дальнем конце комнаты лестница. Туалет наверху слева.

Через несколько минут Маус спустился по лестнице вниз, чувствуя себя посвежевшим и чистым после того, как ополоснул лицо. Из гостиной доносился смех. Хозяйка дома сидела в кресле, Каген устроился во втором кресле напротив нее. Они почти соприкасались коленями. Каген что-то говорил, но Маус не разобрал слов. Его собеседница вновь рассмеялась и на этот раз положила руку на колено одноглазому. Как только Маус постучал в дверь, она встала. Войдя, он сел в ее кресло и возле ног поставил портфель.

Рукой с зажатым в ней куском сыра Каген указал на портфель. Чтобы они могли подкрепиться, Рашель принесла для них тарелку с сыром и хлебом, которую поставила на крошечный столик у окна.

— С этим нужно что-то сделать, — заявил он.

— Например, охранять его вместо меня? — язвительно уточнил Маус.

— Если мы потеряем деньги, то потеряем все, — ответил Каген, смерив Мауса тяжелым взглядом.

Маус понял, что именно не дает тому покоя. Каген оказался сообразительнее, чем казался с первого взгляда. Возможно, от того не скрылось, каким взглядом он посмотрел на деньги там, в офисе Бергсона. Что неудивительно. Ведь заметил же он, как жадно они с Бергсоном смотрели на пачки стодолларовых купюр.

— Ты не доверяешь мне, я правильно тебя понял? — спросил он.

— Разве я сказал… — начал Каген, но его собеседник не дал ему возможности закончить фразу.

— Это деньги Мейера Лански, а не твои, так что не забывай об этом! — заявил Маус.

— Это наши деньги, гангстер! — огрызнулся Каген.

— Да пошел ты, козел!

Каген подался вперед, явно собираясь встать, однако в следующее мгновение дверь открылась, и послышались чьи-то голоса. Это Рашель вернулась в обществе двух незнакомых мужчин. Один из них был высоким блондином в коричневой форме британской армии. В руке зеленый берет. Второй — пониже, ростом примерно с Кагена, темноволосый, на переносице круглые очки. Одет он был в лоснящиеся вельветовые брюки и мешковатый свитер. У него были руки человека, зарабатывающего на жизнь физическим трудом.