За нейтральной полосой - Сергей Самаров

Циремпил понимает: тут что-то не так. Ради этого они не стали бы убивать в Германии немца. В Чечне – запросто, а здесь не рискнули бы. И если они в самом деле похитили его по заказу, то сейчас хотят совместить приятное с полезным.

– Мои родственники слишком бедны, чтобы собрать такую сумму. Кроме того, я давно не поддерживаю с ними связь.

Убийца вздыхает:

– Пошарьте у него по карманам. Я не верю в его нищету...

Карманы выворачивают сразу с двух сторон. Там всего полторы тысячи евро. Дашинимаев планировал пробыть в Дрездене только три дня. Деньги ему, естественно, не возвращают.

– А сотовик? Где твой сотовик? Где припрятал?

– У меня нет сотового телефона. Для меня это слишком дорого, да и не вижу в нем нужды...

– Обыщите его как следует...

– Уже обыскивали...

Но все же обыскивают снова. Неторопливо, тщательно, без стеснения. Циремпил выносит все это молча, сидит, невозмутимый, как Будда, и смотрит вперед.

– Пусто...

Машина на скорости несется по улицам города. И не боятся ехать на скорости, которую сами немцы не любят. Немцы уважают правила, а чеченцы считают правила ущемлением своей свободы. Любой полицейский может остановить. А эти и здесь, как в Москве, желают чувствовать себя хозяевами.

– А кто такие вообще – буряты? Откуда они взялись? – Убийца прячет паспорт Дашинимаева в карман.

– Буряты и калмыки – единственные на сегодняшний день потомки тех монголов, что вместе с Чингисханом покорили полмира... В том числе и весь Северный Кавказ... Больше нас не осталось...

– А монгольские монголы?

– Это совсем другие племена. Они не имеют к великим монголам никакого отношения. Пастухи пришли на опустевшие земли и стали называться именами тех, кто жил там до них...

– Вот и изучал бы бурятско-калмыцко-монгольскую историю. А ты к русским подмазываешься... Думаешь, не заметят, что ты узкоглазый?

Циремпил молча переносит презрительное к себе отношение. Слишком сильна в нем восточная мудрость, чтобы обижаться на унижения. Унижает слабый духом. Сильный духом никогда не опустится до унижения другого. Он без этого знает свою силу и не нуждается в ее подтверждении.

– Подъезжаем... – говорит водитель, до этого не сказавший ни слова. – Кажется, где-то здесь...

– Третий дом от поворота... – подсказывает убийца.

Циремпил с удивлением замечает, что водитель русский или еще какой-то славянин. Впрочем, стоит ли удивляться. У бандитов нет национальности...

* * *

Поворот, третий дом от поворота...

Глаза охотника регистрируют и запоминают увиденное. Может, когда-нибудь сгодится.

Здесь не такой дом, как у профессора Родича, хотя тоже двухэтажный. Здесь дом стоит посреди двора, огороженного красным кирпичным забором. «Ленд Ровер» резко останавливается у ворот, вспугнув при повороте тощего уличного пса с хронически поджатым хвостом. Водитель дважды коротко бьет по сигналу. Открывается калитка, высовывается лицо, но тут же исчезает. Машину узнают. Ворота открываются...

Разин смотрит, как подается вперед Абу Бакар, как он раскрывает рот, в надежде слизать порошок с кончика ножа. Подполковник готов уже уважить желание страждущего, но что-то в глазах египтянина не нравится ему, какое-то торжество, вовсе не соответствующее моменту. Это не желание наркомана. Это уверенность в себе победителя...

– Лучше – ты... – говорит Разин и протягивает нож в сторону одноногого Али Бакирова.

Тот шарахается в сторону...

– Как от чумы... – говорит Паутов, внимательно посматривая на пленников поочередно.

Как от чумы? Подполковник решительно стряхивает порошок в мешок, а сам мешок тщательно завязывает. И встречает злобный, отчаянный взгляд полевого командира.

– Так что это? – спрашивает Разин.

И египтянин и чечен молчат.

– Рицин, – говорит, входя в комнату, капитан Ростовцев. – Яд... Почти боевое отравляющее вещество, но не совсем... И здесь его делали... Бакиров делал... А раз в неделю Абу Бакар забирал продукцию...

Капитан улыбается. Доволен произведенным эффектом. Ростовцев пришел с результатом допроса других пленных. У Паутова, может быть, тоже есть уже такие данные, но он более скрытен, при посторонних не говорит.

– Зовите омоновцев. Пусть принимают этих... – кивает Разин в сторону Али и Абу.

Абу вдруг издает плаксивый шакалий крик и бросается лицом в стол, чтобы вцепиться в пакет зубами. Но он не знает, должно быть, почему медведь для дрессировщика самый опасный зверь. Гораздо более опасный, чем львы и тигры. Медведь нападает молча, а львы и тигры рычат перед нападением. Паутов среагировал раньше – крик помог ему в этом, и вместо мешка с рицином лицо полевого командира встречается с его тяжеленным кулаком.

Входят омоновцы. Абу Бакара под руки поднимают, ставят на ноги и, для профилактики, бьют прикладом по шее. Чтобы головой лишний раз не вертел и не беспокоил никого своей суетливостью. Удар не сильный, но оскорбительный, и египтянин не шевелится, чтобы не нарваться на новое оскорбление.

– Костыль держи покрепче, – серьезно инструктирует Али Бакирова еще один омоновец. – Если попробуешь его чуть выше необходимого поднять, приклад сразу летит в морду лица, а костыль гуляет сам по себе, вприпляс, и ломает себе на неровностях почвы конечности. Придется на трех своих конечностях скакать. «Шпорить» будем пинками. Учти.

– Поехали, командир... – торопит Паутов.

– Забери это... – Разин показывает Ростовцеву на мешочек с рицином. – Куда едем?

– По дороге доложу... Машины уже готовят...

Выходят из дома и быстрым шагом направляются к месту захвата.

Рядом с перекрестком уже завершается работа. Спецназовцы при необходимости умеют действовать не хуже профессионалов автосервиса. С пострадавшей зеленой «Нивы» на белую переставляются колеса. Выбрасываются задние сиденья вместе с багажником, чтобы поместить там как можно больше бойцов. Основательно же помятый «Запорожец» от столкновения претерпел мало неудобств – не машина, а танк. Заднее расположение двигателя позволяет ему быть хорошим тараном. Он выезжает первым. Люди в «Запорожце» уже проинструктированы Паутовым, как сам майор докладывает Разину. «Нива» едет сразу после того, как сменят колеса.

– Эти, с белой «Нивы», не из отряда Абу Бакара. У них своя диверсионно-террористическая шобла. Обосновались небольшими группами в Грозном и в городах России. Готовятся проводить в России отравления с помощью рицина. Рицин им Бакар продавал и не подпускал к своему изготовителю. Потому машина ждала у перекрестка. За следующим перекрестком они расстаются и разъезжаются по разным ущельям. Костяк банды в настоящее время в соседнем селе. Дом покажет пленный. Шестнадцать человек... ОМОН уже выступил в оцепление. Но мы их опередим... «Запорожец» подождет нас на дороге, чтобы сразу не обратили внимания, что мы едем вместе.