За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году - Андрей Пржездомский

— Работаю, — нехотя проговорил Валера.

— А где, не секрет?

— На автобазе.

— Водила?

— Да, на КамАЗе.

— Ух ты! Ништяк! То, что надо!

— Что надо? — с тревогой спросил Валера.

— Да! — Козырь махнул рукой. — Потом поговорим!

— Да не буду я ни о чем говорить! — вырвалось у Валеры. — Не о чем нам с тобой говорить!

На тазах «старый знакомый» из приветливого товарища по несчастью превратился в угрюмого и злобного бандита:

— Что, падла? Плашкет[31]долбаный! Ты чё чирикаешь? Ссучился?

Валера стоял ни жив ни мертв. То, что он хотел забыть, что, казалось, уже давно в прошлом, снова ворвалось в его жизнь, опрокидывая все чаяния и надежды.

— Завтра здесь же в восемь. Понял? Не придешь — найду и удавлю! Понял? Все! Адью!

Всю ночь он придумывал, как избежать страшной встречи, думал даже бросить все и уехать из города. Переждать где-нибудь, пока все успокоиться и он сможет снова жить так, как жил последние месяцы. Он промучился весь день, всю свою рабочую смену, отгоняя от себя тревожные мысли и со страхом поглядывая на часы, неумолимо отсчитывающие время и приближающие его к роковой встрече.

Валера не хотел идти в пивбар, понимая, что встреча с Козырем не сулит ничего хорошего, что это — конец его спокойной жизни, возвращение страданий и страха. Он не хотел идти, но знал, что пойдет. Он даже боялся признаться себе в этом, отгоняя ту минуту, когда надо будет принимать решение.

Козырь встретил Богомолова как ни в чем не бывало. Как будто вчера не было слов угрозы в его голосе и они расстались старыми, добрыми друзьями. После пивбара они отправились на «хату» к какой-то знакомой.

— Принцесса! — сказал про нее Козырь. Потом посмотрел на подавленного Валеру и добавил: — Не боись, Богомол. К вечеру будут две биксы.[32]Отдохнем!

На квартире, где кроме «принцессы» было еще трое друзей Козыря, они уселись за стол, который буквально ломился от яств. Играли в карты, пили, ели, пели под гитару, дурачились. Рюмка за рюмкой и Валера почувствовал, что хмелеет. Заметив это, Козырь отставил бутылку в сторону и наконец перешел к тому, ради чего привел сюда Валеру. Он предложил поговорить «о деле». Оказалось, что он с приятелями уже давно промышляет в городе, обворовывая квартиры и частные дома. У них уже была налаженная система сбыта краденного, но появление Валеры, который работал водителем на грузовике, открывало перед воровской шайкой новые возможности.

— Слушай, Богомол! Идем на сухое дело. Будем «лепить хавиру»![33]За тобой — мотор! Понял? — с жаром говорил Козырь, обещая Валере хороший навар и гарантию безопасности.

С тех пор Валера Богомолов снова стал на путь преступления и словно покатился в пропасть. Главарем воровской шайки был некий Сафар, маленький и коренастый таджик с большой лысиной и густыми черными бровями. Он всегда носил затемненные очки в металлической оправе, и Валера, даже если бы хотел, не смог бы представить себе, какие глаза у этого человека. Именно Сафар назначал время и место, куда следовало подать машину, а оттуда уже — везти какие-то мешки, ящики, коробки или чемоданы. Расплачивались с Валерой каждый раз после удачно проведенной операции. Давали по две-три сотни рублей за раз, что было вполне приличной добавкой к получке. Его не втягивали ни в какие разговоры, больше не приглашали на «хату», где жила «принцесса», и Валера со временем даже как-то немного успокоился, как будто получил вторую непыльную работу по совместительству. Беспокоило только то, что ему постоянно надо было выкручиваться перед диспетчером и оправдываться перед начальником колонны Волошиным, которого он очень уважал и не хотел подвести. «Если бы он знал, чем я занимаюсь!», — с горечью думал Богомолов, когда видел недовольный взгляд начальника. — «Ведь он мне помог! Помог, как сыну! А я!» Надо сказать, что Волошин покровительствовал Валере с самого начала, как взял на автобазу, и даже прощал ему отдельные проступки.

Трудно сказать, как долго бы продолжалась эта вторая, скрытая от окружающих жизнь шофера автобазы, если бы однажды во время поездки в Курган-Тюбе его не остановил на въезде в город сотрудник ГАИ. Валера, ни в чем себя не чувствуя виноватым, спокойно подошел к милицейской машине. И тут случилось непредвиденное. Точно так же, как несколько лет назад, его неожиданно сбили с ног, скрутили руки за спиной и бросили на заднее сиденье милицейской «Волги». Потом они долго ехали по улицам Курган-Тюбе, пока не оказались среди каких-то бараков, в один из которых его и втолкнули, грубо тыча в спину чем-то железным. А потом был долгий разговор с опером, который сразу дал понять, что знает о Валере все: и то, что он связан с бандой Сафара, и что отсидел несколько лет в колонии общего режима, и что был на зоне «опущенным», презираемым и гонимым всеми.

— Слушай, Богомолов! У тебя нет выхода! Или мы берем тебя и десятка строгача тебе, как рецидивисту, обеспечена, или… — Оперативник посмотрел прямо в глаза Богомолову, — Или ты работаешь на нас!

Валера молчал, исподлобья глядя на милиционера.

— Если вернешься на зону, сам знаешь, что там с тобой будет. Мы постараемся, чтобы там тебя встретили как надо. А вообще-то ты сам знаешь, что «опущенных» там вычисляют быстро… Сдохнешь там, не отбыв и полсрока! Все понял?

Валера все понял. С того дня он стал каким-то безразличным к жизни. Все события разворачивались как бы без него. Вернее, он смотрел на себя как бы со стороны, как будто кто-то другой с удивлением и интересом наблюдает за его пропащей судьбой и катящейся под откос жизнью.

Так и шли дни за днями. Работа на автобазе, ночные поездки с ворованными вещами, периодические встречи с «опером». Три разные жизни, и в каждой из них — один и тот же человек! Со временем Валера даже привык к постоянному ощущению страха, ожиданию разоблачения и страшной расплаты. Но чем дальше, тем больше никак не мог понять своей роли в общении с «уголовкой». Шайка Сафара продолжала орудовать в городе, иногда Валере даже казалось, с еще большим размахом. За это время никого не арестовали, не помешали ни одной «операции», не сорвали ни одной «домухи».[34]Более того, если раньше шайка действовала исключительно ночью, то теперь Валера заметил, что люди Сафара нередко отправлялись на «промысел» среди бела дня, и ему требовалось найти предлог или улучить момент, чтобы вырваться на это время с автобазы.

Ведя двойную жизнь, Валера испытывал горькое чувство собственного предательства по отношению к Волошину, который поверил ему, взяв на работу, Когда никто нигде не хотел его брать. Пряча таза, он уже несколько раз оправдывался перед начальником колонны, когда его уличали в «левом» рейсе. Волошин ругался, очередной раз предупреждал Богомолова, но все-таки прощал его, видно, считая, что парню просто не хватает денег и он пытается восполнить это способом, которым пользуются очень многие шофера. Узнал бы Волошин, чем занимается Валера, наверное, не поверил бы. А уж тем более, если бы узнал, что у того в кармане стали водиться большие «бабки», почувствовал бы себя оскорбленным и нагло обманутым.