Схимник - Анхель де Куатьэ

– Да ладно тебе! Пехота? Артиллерия? —Спецназом звали.

– Ну, брешешь… – он посмотрел на меня с недоверием.

– Может, и брешу, а звать – звали.

–Слушай, Данила, а давай я тебя к себе на работу возьму? – его предложение казалось искренним.

– Охранником, что ли? Нет. Не хочу, спасибо. Не могу оружие в руках держать. Руки чешет.

– Да не нужны мне охранники! Мне сообразительные люди нужны – молодые, перспективные, амбициозные. Ты посмотрит, какая странато, сколько в ней всего, а управлять некому. Страдает земля без хозяев. Нужны ей хозяева, а взять негде. Положиться мне не на кого, понимаешь, Данила! Стержень потерял наш народ. Душа у него широкая, а силы нет. Духа ему не хватает. Поиздержался,

Я тебе серьезно говорю. Давай ко мне в компаньоны! Я тебе сначала несколько месторождений выделю – будешь осваивать. Получится, так большим начальником сделаю. У меня и заводы есть бесхозные, и прииски заброшенные. Много дел надо делать, а рук не хватает. Все стоит, ждет тебя, Данила.

Ты слушай меня! Большим человеком станешь, уважать себя будешь. А так – кто ты есть? Пустое место? Куда это годится? Зря ты, что ли, кровь проливал, зря товарищи твои погибли? Нет, брат, это нехорошо. Ты родину защищал, а теперь бери ее, осваивай. С автоматом наперевес бегать – дело нехитрое. А вот работать, жизнь налаживать – дело стоящее! Не робей, Данила. Соглашайся!

Николай прямо горел, светился весь. И столько в нем было энергии, столько силы, столько желания! Это завораживало. Да я и сам чувствовал сейчас прилив внутренних сил. Военное братство – вещь особенная, ее не разъяснишь. Кто не знает, тот никогда не поймет.

И вот вдруг передо мной могущественный человек, который чувствует так же, как и я, понимает жизнь так же, как ее понимаю я. И мне не нужно перед ним ни унижаться, ни юлить, ни создавать какое-то впечатление, ни объяснять что-то. Мы понимаем друг друга без слов, потому что у нас одно прошлое И сейчас оно делает наше будущее.

Я представил себе, как буду , разрабатывать месторождения, руководить людьми, поднимать заброшенные производства, проводить большие проекты. У меня будет возможность реализовать себя, стать таким же сильным и уверенным в себе человеком, как Николай. И кому, как не мне, он может доверить свое дело? Ведь мы с ним одной крови, пережили то, что другим и не снилось. Я буду хозяином Сибири! Пусть и не таким, как Николай, но все же! От этой фантазии у меня даже голова закружилась.

– Да ты смотри, смотри! – Николай тыкал пальцем в иллюминатор. – Тут же работы на целую жизнь – делай, не переделаешь. У меня конкурентов нет. Я тут главный, тут все мое! Но пока развитие стоит, буксуем. Люди нужны, а где их взять? А ты такой человек, как мне нужен, я по глазам вижу. Спецназ – он везде спецназ. Мы друг друга в беде не бросаем.

– Не бросаем! – подтвердил я.

– Ну так что, согласен? Ни о чем не беспокойся, все устрою, во всем помогу. Нуждаться не будешь, а сколько унесешь – все твое. Моим человеком станешь. Согласен? Давай! Приступишь к работе завтра! И учти, я таких предложений два раза не делаю. По рукам? – хозяин Сибири протянул мне свою большую квадратную ладонь.

И только я принял его рукопожатие, как Агван, сидевший все это время рядом, взял меня за плечо и снова что-то быстро забормотал:

– Ом Ман Падме Хум…

Меня сжало со всех сторон. С бешеной скоростью я превращался в уменьшенную копию самого себя. И вдруг резкий звук, толчок, нестерпимая боль, и я превратился в сгусток энергии. Волной меня понесло вдоль сцепленных рук, через рукопожатие, и я оказался внутри моего собеседника.

– Агван, что ты делаешь?! – закричал я.

– Мара искушает тебя, Данила. Он хочет купить твое решение – властью, силой, деньгами. Ему нужно только одно – остановить тебя. Ты один стоишь у него на пути, и он искушает тебя. Больше ты не можешь видеть последствия своего решения, этот шанс ты уже использовал.

Но тысячи людей во всех частях мира продолжают молиться о твоем выборе. И потому у тебя есть возможность взглянуть на этого человека изнутри. И это ты можешь сделать лишь однажды. Ты делаешь это теперь. Он сулит золотые горы, но каково сердце у владельца золотых гор?

– Агван, я все понял! Не нужно! Оставь мне этот шанс! – закричал я.

– Поздно, Данила. Теперь смотри…

И я увидел сердце владельца золотых гор. Светлое пятно, которым оно было когда-то, теперь утопало в черных, растущих на глазах язвах. Оно покрылось темнотой и зачерствело.Свет уже не бился в нем, как прежде, а лишь слабо мерцал. Забота о деньгах, больших, чем ему были нужны, съели этого человека. Все его мысли, все его чувства, прежде светлые и свободные, были теперь розданы заботам о пустоте.

Я видел, как он проводит совещание, —идет по заводским цехам, дает инструкции, куда-то едет, участвует в переговорах. Он смотрит отчеты своих подчиненных и с руганью кидает им их в лицо. Его просят о помощи, но он отказывает. Другим же он дает толстые пачки денег, и эти люди, ничего не говоря, убирают их в стол. Потом снова какие-то разговоры на повышенных тонах, угрозы и страх.

Далее рестораны, казино, ночные клубы. Девушки, мечтающие о его деньгах. Лживые друзья, надеющиеся на совместный бизнес. Дорогие машины, дорогие костюмы, дорогая жизнь. А вот его дом – огромный, похожий на музей – пуст. Жена и дети живут за границей. Он разговаривает с ними во телефону – сухо и официально. Чуть позже недовольным голосом дает распоряжение о переводе каких-то денег.

Глубокая ночь. Он сидит в большой темной комнате у не разожжённого камина. Белый порошок… Тьма.

Все это я вижу словно бы внутренним взором, я смотрю на его сердце и вижу эти картины. Пустое, съеденное изнутри сердце. Когда-то в

нем был свет, когда-то оно билось, и в этом биении звучало дыхание жизни. Это сердце умело чувствовать, оно хотело любить. «Иметь или быть?» – вот вопрос который стоял перед обладателем этого сердца много лет назад. Теперь он имеет все, и его нет.

Видение пропало.

Ах, – я сжался от боли, высвободил руку из рукопожатия и схватился за грудь; казалось, будто бы раскаленный двадцатисантиметровый гвоздь вонзился в эту секунду мне в сердце.

– Что с тобой?! Ты нездоров? – в глазах у Николая читалось недоумение. – Эй, как тебя там – Актай, Албан, Агван? Что ты с ним сделал?! Что это за молитва?

– Он не может остаться с тобой, – спокойно ответил Агван. – Он должен ехать в монастырь.

– Да, не могу, – прохрипел я, превозмогая чудовищную боль. – Мне надо ехать…

– Сумасшедшие…

Я потерял сознание. Когда очнулся, мы уже сидели в аэропорту Иркутска, в общем зале. Погода была ужасная, даже в здании слышался дождь. Он неистово хлестал по кровле, стучался в окна, тянул через двери промозглым ветром. Как только мы смогли приземлиться…

– Данила, – позвал меня маленький монах. – Тебе лучше? Давай, держись, мы уже близко. Осталось совсем чуть-чуть. Мара теряет силы. У нас все получится!