Романов #13 - Владимир Кощеев

один из которых я подарил Ростиславу Владимировичу, были обновлены с применением наших технологий и даже внешне отличались от старой версии.

С учетом того, что конкретно эту модель мы не разрабатывали, выходило, что государь клепал отдельный вид доспехов в другом месте. Ничего крамольного я в этом не видел — у Михаила II немало подрядчиков, которые могли бы справиться с такой задачей.

А судя по тому, что мне показывал «Оракул», проведя анализ новых гвардейских доспехов, внутри новых «Бастионов» имелись части закупленных у нас роботов. Так что, можно сказать, государь предоставил кому-то из своих доверенных механиков наши запчасти и оригинальную броню гвардии.

Технически я мог бы возмутиться такому применению наших разработок, но, разумеется, делать этого не буду. Как покупатель, Михаил II обладал полным правом делать с нашими роботами все, что пожелает. И то, что царь именно так распорядился дорогостоящим оборудованием, будет на его совести.

Главное, что я вынес из этого анализа — новые «Бастионы» поддаются контролю со стороны моего искусственного интеллекта и к тому же сохранили за собой часть слабостей от оригинального доспеха. И позднее, возможно, стоит использовать это, чтобы выбить себе эксклюзивное право на производство брони для гвардии Кремля. Но только при случае, целенаправленно вешать на себя еще и обязательства по снабжению охраны царя я не собирался.

Сам государь уже находился в камере, где содержался Кристоф Рейсс. Вместе с Михаилом II внутри сидел и Игорь Михайлович. Чем, кстати, подтвердил мое мнение о том, что царь решит привлечь обоих сыновей к решению задачи, расколоть которую, кроме нас двоих, никто не сможет.

Я уже имел достаточно опыта в общении с учеными этой Земли, чтобы понимать — конкурентов у нас с цесаревичем просто нет. Единственные, кто мог бы бросить нам вызов, это ключники, да и то крайне сомнительно. Ведь тот же граф Тюрингии понятия не имел, как именно работает оборудование корпорации «Армтек», ему показывали только конечные результаты.

— Доброе утро, государь, цесаревич, — поклонился я, войдя в камеру.

Наряженный в смирительную рубашку и прикованный цепями к стене Кристоф Рейсс при виде меня дернулся, как от пощечины. Его взгляд был полон такой ненависти, что если бы ему не вкалывали транквилизаторы, я бы уже был вынужден защищаться.

А вот сам Михаил II с наследником престола спокойно попивали кофе за установленным прямо здесь столиком. И первым, как и положено моменту, со мной заговорил царь.

— Утро доброе, князь Романов, — с намеком на улыбку, государь приподнял уголки губ. — Рад видеть, что ты понимаешь всю ситуацию, и не стал отказываться от этого мероприятия.

Он жестом предложил мне занять свободное кресло и налить себе крепкого кофе.

— Обстоятельства изменились, — пожал я плечами, подходя ближе и опускаясь на мягкое сидение. — К тому же в этот раз мы будем говорить на темы, которые мне, как специалисту, крайне важны.

Мой биологический отец кивнул, потягивая напиток.

На исходящего бессильной злобой графа никто внимания не обращал, демонстрируя Кристофу Рейссу его судьбу. Кусок мяса, которым он предположительно станет в ближайшие часы, не заслуживал того, чтобы кто-то заботился о нем свыше необходимого.

— Род Романовых радует меня верностью своему государю, — со значением произнес Михаил II. — И можешь не волноваться, Дмитрий, я не забуду того, что ты явился по первому моему зову. В частности, пока мы пьем кофе, я бы хотел узнать о твоих ближайших планах. Насколько я понял, «Мойра» уже полностью тебе покорилась.

Я кивнул и перевел взгляд на цесаревича. Игорь Михайлович смотрел в чашку перед собой, сосредоточенно пережевывая сахарное печенье.

— Я разобрался с этой установкой, — подтвердил я, возвращая взгляд на государя. — И надеюсь, что граф прольет свет на возникшие у меня вопросы. Иначе мне придется ехать за границу, чтобы спрашивать непосредственно изобретателей «Мойры».

Царь усмехнулся.

— Нет, Дмитрий Алексеевич, — покачал он головой. — Покидать территорию Русского царства в такой напряженный момент не стоит. Обсуди с Емельяном Сергеевичем, кто конкретно тебе нужен, и я уверен, что мы сможем пригласить этого человека к нам. Его высочество Кристоф Рейсс все равно сегодня освободит эту камеру, а зачем ей простаивать?

Прекрасно все слышавший граф побелел, осознавая, что церемониться с ним действительно никто не будет. И даже новый титул никак не оградит его от того, что вскоре произойдет.

Разумеется, все происходящее делалось не просто так, а для того, чтобы донести до ключника всю прелесть его положения. Чем сильнее расшатаны нервы жертвы, тем легче применить к ней технику допроса. И Михаил II с наследником престола сидели здесь не для того, чтобы насладиться кофе, а затем, чтобы облегчить мне работу.

Государь залпом осушил свою чашку и кивнул нам с цесаревичем на пленника.

— Что ж, полагаю, пора начинать. Приступай, князь Романов.

Я даже положения тела не изменил, всего лишь бросил взгляд на дернувшегося ключника и безо всяких усилий проломил его сопротивление. Во второй раз это было делать еще проще, да и транквилизаторы свое дело сделали.

Кристоф Рейсс уже был сломлен, и теперь оставалось решить, нужно ли мне действительно выжигать ему мозг после допроса?

Глава 7

— Герцог Рейсс отказался войти в общество ключников, — заявил Кристоф, глядя в пространство перед собой. — Я должен был стать одним из них, и обеспечить герцогу дорогу к трону Германского рейха. Я выполнил свою задачу.

Чтобы заставить пленника выдавать такие длинные фразы, мне пришлось постараться. Но все приходит с опытом — это был не первый мой допрос, так что я справлялся.

Внимательно слушающий нас Михаил II в этом месте хмыкнул, словно говоря, что он так и думал. Но я не отвлекался на государя, пока тот не отдавал соответствующего приказа.

Сам факт того, что нашелся некто достаточно смелый, чтобы использовать ключников в своих интересах, вносил еще один кирпичик в стену понимания реального состояния дел. Общество Януса Двуликого далеко не так сильно, раз его можно вот так запросто обыграть. Людвиг был прав, ни о каком равновесии текущее поколение ключников не заботилось, их интересовало лишь собственное возвышение и власть.

— Я лично напоминал Герберту фон Бисмарку о его плене, — отвечал Кристоф на мой новый вопрос. — Минимум трижды в день я говорил с ним о том, через что ему пришлось пройти, следя за тем, чтобы его страх не перерос в гнев.

И тем самым капля за каплей ломал рассудок собственного принца. Но для аристократических интриг это — вполне рядовой шаг на самом деле. Какая, в сущности, разница, подливать