Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать - Валерия Чернованова

Кристоферу я бы такого ни за что не пожелала.

— Не люблю людей с закостенелыми взглядами. Поэтому решила начать экспериментировать. Прогуляемся до «Оршери»?

Шон выставил вперёд локоть, предлагая мне за него ухватиться.

— Выглядишь напряжённой.

— Я расслаблена.

— Но почему-то всё время озираешься.

Выругавшись на себя за паранойю, слабо улыбнулась:

— Просто устала немного. День выдался тяжёлый.

Теперь уже улыбался Шон, своей коронной порочной улыбкой, и шептал мне на ухо:

— Как насчёт расслабляющего массажа на ночь?

— Ммм, звучит заманчиво.

Меня приобняли за талию, а потом рука Купера плавно соскользнула на мои вторые девяносто. Правда, лапать турнюр ему не понравилось, к тому же навстречу нам из-за угла вывернула расфранченная парочка. Джентльмен в элегантном костюме, лениво постукивая по тротуару тростью, шагал под ручку с юной леди, поэтому Шону пришлось меня отпустить и со сладких обещаний переключиться на нейтральную тему:

— Как тренировки?

В любое другое время я бы с удовольствием поговорила о своих красавцах, но сейчас все мои мысли занимал другой красавец, и я никак не могла выставить его из головы.

Интересно, Кристофер терпеливо дожидается меня в гостиной или сразу вломился в спальню? Но даже если этого и не сделал, то скоро сделает. Представляю, как он озвереет. Даже жаль, что пропущу такое зрелище.

Но ужин с Шоном был куда приятнее и не вредил моим нервным клеткам.

Фигуре он тоже не мог навредить, потому что порции в «Оршери» были микроскопические. Для того, чтобы разглядеть некоторые блюда, требовался монокль, честное слово. Попросив официанта для начала принести нам бутылку ливойского, сосредоточилась на перечне блюд.

Отгородившись от посетителей ресторана тоненькой кожаной папочкой, отмеченной золотым тиснением с названием ресторана, я украдкой поглядывала по сторонам, пытаясь понять, какую вызываю у них реакцию.

Знают уже или ещё нет? О чём там сегодня писали в газетах? О расстроенной свадьбе герцога? Или о несчастливо состоявшейся?

Хвала Создателю, на нас с Шоном не обращали внимания. Просторный зал заполняли ненавязчивые звуки музыки и тихий гомон посетителей. Им аккомпанировали звон столовых приборов, ударявшихся о тонкий фарфор, и почти бесшумные шаги официантов, буквально скользивших между столами.

Везде, куда ни кинь взгляд, блеск драгоценностей, блеск светильников и блеск улыбок. Приятный спокойный вечер в привычной расслабляющей атмосфере.

Как же давно я о таком мечтала…

Вернулся официант, чтобы наполнить наши бокалы, и вечер стал вообще замечательным. Мне совсем не хотелось омрачать его новостью о возможном замужестве (ещё успею испортить настроение себе и Куперу), а потому я не стала протестовать, когда Шон поднял вверх бокал и сказал:

— За нас!

Кивнула, улыбнулась и пригубила терпкий напиток. К такому неплохо подойдёт что-нибудь мясное средней прожарки, а лучше — с кровью.

Зря подумала о крови. Стеклянные двери ресторана распахнулись, впуская в зал одну голодную пиранью — Грейстока. Обежав зал цепким взглядом и даже не заметив завертевшегося возле него метрдотеля, герцог широким шагом направился к нам.

— Я же предупреждал, — сквозь зубы процедил он, бесцеремонно отодвигая свободный стул и усаживаясь на него.

Почувствовав, что в воздухе ощутимо запахло бурей, метрдотель поспешил убраться с глаз долой.

Я почти не удивилась появлению благоверного. Где-то в глубине души знала: у такого паршивого дня просто обязано быть паршивое окончание.

— О чём конкретно? — сбалтывая вино на дне бокала, невинно уточнила я. — И, кстати, по-моему, ваша светлость ошиблись столиком. Здесь занято.

— Тебе что, совсем его не жалко? — хищно покосился на молодого жокея Кристофер.

Ответить я не успела, потому что в тот момент мучилась дилеммой: проткнуть герцогскую туфлю каблуком или сразу ножом. Каблуком будет проще, так что…

Претворить задуманное в жизнь мне не дали. Шон нахмурился и резко спросил:

— С чего бы ей меня жалеть?

Как и следовало ожидать, Грейсток даже ухом не повёл в его сторону, продолжал гипнотизировать взглядом меня. Как кобра несчастного кролика, коим я для него и была.

— Лорейн, ты знаешь: я слов на ветер не бросаю.

Так, а если плеснуть в него вином? Тоже вариант! Одновременно с каблуком.

— Вообще-то не знаю. Раньше ты ими неплохо разбрасывался: словами и обещаниями.

Взгляд Грейстока потемнел, хотя и так уже был тёмным, как задница… Как самая безлунная ночь, в общем.

— Сейчас мы поедем ко мне, Лорейн, и обо всём поговорим, — как обычно, начал с приказов Кристофер, явно намереваясь лишить меня не только любовника, но и ужина.

Прямо не мужчина, а катастрофа.

И тут Шона прорвало:

— Никуда она с вами не поедет, ваша светлость! — Он негодующе подскочил, привлекая к нам внимание… да всех. — Леди Ариас пришла со мной — со мной и уйдёт! Пойдём, Лори, — обойдя стол, коснулся моего локтя. — Не будем портить себе настроение столь неприятным общением.

А ведь сам хотел познакомиться с Грейстоком. Вот и познакомился.

Кристофер тоже поднялся. Глядя сверху вниз (не только потому что был выше Шона, он в принципе всегда и на всех смотрел свысока), заявил, чеканя каждое слово:

— Это первое и последнее предупреждение, мистер Купер. Руки. Убрал. От моей. Жены.

Ы?

Не сразу сообразила, что музыка стихла. А вот взгляды, обращённые к нам, и заметила, и почувствовала почти мгновенно. Каждым нервным окончанием, оголённым по милости этой пираньи.

— Совсем крыша на нервной почве поехала? — зашипела я на Грейстока. — Зачем так орать?

— Мы договаривались, — ответил он с отмороженным выражением на своей аристократической морде. — Ты ждёшь меня дома, я приезжаю, и мы всё спокойно обсуждаем и решаем. Но ты меня не послушалась, Лорейн.

За «не послушалась» полагались две шпильки и вместо вина — серная кислота.

— Лично я с тобой ни о чём не договаривалась и даже честно предупредила, что на вечер у меня планы…

— Лори, о чём это он? — перебил меня Шон.

— Так ты ему даже не рассказала?

Ну вот зачем, спрашивается, ещё и глаза закатывать?

— Не рассказала о чём? — нервно переспросил любовник.

Судя по не сулящим ничего хорошего прогнозам, уже почти бывший. Ведь обидится же. Как пить дать обидится.

На нас продолжали смотреть. Кто украдкой, а кто во все глаза, позабыв о правилах приличия. Грейсток о них тоже, похоже, забыл. Видимо, его амнезия оказалась сильнее моей.