Северный ветер - Анна Кочубей

— Так он тебе и не нужен, твой меч?

— Еще как нужен! Он восемь лет пылился в Эрендольском хранилище, а недавно мне подали весточку, что какой-то меч привезли в Велеград, да еще с надежной охраной. Сдается мне, это мой — я его чувствую. Все архонты получают связь со своим оружием, когда владеют им достаточно долго. Хотел бы я знать, кому понадобилось оружие мертвого архонта!

— Так магия тебя не жжет, потому, что ты — труп? — Лето вытаращил глаза от удивления, — а по виду ты на дохляка не похож!

— Тьфу на тебя, Загорелая шея! Я живой. Это архонт Моргват убит согласно документам, что положили на полку и давным-давно забыли. Я трупом только числюсь, так, для порядка. Вернемся к началу, Лето. Почему ты уверен, что твоих друзей убил Кеодан?

Вместо ответа аквилеец пошарил по карманам, выудил мятую бумажку и протянул Моргвату.

— А, «список мертвых»? Давнишний какой… Кого мне искать?

— Киндар ланн Инья, Ваньяр.

— Алхимик-отравитель, да еще и с острыми ушами? Я совсем запутался.

— Мы звали его Златовлаской. Хороший был эльф… Молчал чаще, а как говорил, так я слова дурного не слышал. Оказывается, до того, как попал к нам, он прикончил ария. Особо извращенно, вроде как, поэтому Кеодан взбеленился и убил его лично. Я и место на тракте отыскал, где все случилось, снег разгреб, следы кровищи нашел. Киндар был мелкий, с одного бы столько не вытекло. Они все там полегли, точно знаю: выспросил приметы у ваньярской стражи, а голову дварфа я видел, насаженную на кол…

Лето снова вздохнул, приложился к бутылке и продолжил:

— Нас накрыли в Морее, а в Эймаре мы не появились, следовательно — подохли. Поэтому, имена остальных надо искать в Готе. Это тамошний наместник перед начальством за нас отчитался, а на ваньярском тракте убили безымянных незнакомцев. Вот, гляди, — Лето ткнул пальцем в ряд имен, обведенных блеклыми чернилами.

— «Лето из Аквилеи» — это ты? Вор? Какой свежий покойник!

— Я не мертвее тебя самого. В Морее Лиандру не посчитали одной из нас, поэтому ее нет. А эльфа Хана — того и вовсе дважды убили. Как такое возможно — не пойму. Вот, гляди сам.

В руках Моргвата оказался еще один документ, толстый, грубый, со сломанными печатями. С удивлением архонт разгладил на коленях официальное уведомление эрендольского ордена Хранителей о состоявшейся казни Ханлейта ланн Кеннира 14 апреля 3224 года.

— Откуда у тебя эта бумага?

— Стащил у одного заносчивого эльфа в черно-зеленом. Я еле-еле догадался, что ланн Кеннир — это наш Хан, только по прозвищу «Харматанец». Ханлейт говорил, как эймарец, но иной раз так мастерски ругался по-ихнему, что я завидовал.

Моргват поглаживал похрустывающий листок у себя на коленях и о чем-то невесело раздумывал.

— Ланн Кеннира, единственного Хранителя, достойного своей клятвы, казнили… Это плохая новость. Вот почему мой меч достали из закромов. Перед смертью эльф все рассказал…

— Ты знал Ханлейта? — поразился Лето.

— И да, и нет. Не могу себе представить, что он стал разбойником! Парень, почему ты уверен, что твоя девушка выжила? — Моргват почему-то не захотел распространяться ни о себе, ни о Хане и перевел тему в друге русло.

— Я сходил к гадалке. А мог бы и не выбрасывать на ветер пять грошей, я и так знаю, что она жива! Просто чувствую — и все. Лиа одна осталась в целом свете, кроме меня, у нее никого нет!

— Какие неожиданные сюрпризы может преподносить бытие…

Река притихла, серое небо заклубилось тучами и опустилось ниже, почти задевая мачту обрывками тумана. Архонт вспоминал что-то и, казалось, говорил сам с собой:

— Архонт белого огня… Черные волосы, бледное лицо, высокие скулы, прямой хищный нос, шрам на левом запястье. Он светился от магии, как расколотый. Ее невозможно забыть… Но она умерла много лет назад, а вместе с ней — и надежда для Эймара.

— Так ты знаешь Лиандру! Это она, ее внешность, только насчет шрама я не уверен. Я ради этого бежал за вами — ты такой древний, что помнишь всех! — обрадовано воскликнул Лето, — подожди… Почему ты говоришь, что она умерла?!

— Я вспоминал другую женщину, Лето. И разве я «древний»? — архонт бросил на Алиссен убийственный взгляд.

— Ты на старика не тянешь, без обид. Ты и Герванта помоложе будешь. Алис частенько привирает.

— Так у нее нет шрама или ты не уверен? Вы же «полюбили друг друга по-настоящему»?

— Ну… — замялся парень, — сначала она ответила взаимностью, а потом отказала. Я ужасно обиделся тогда, но мне объяснила Алиссен: все хорошие девушки поступают так! Согласиться на любовь сразу — все равно, что уронить свою честь. Надо было предложить еще раз и подарить что-нибудь интересное, тогда бы Лиа меня не отвергла. Но она любит, никто не целовал меня так!

— Алиссен в любовных делах — худший советчик, Лето. А ее понятие о чести весьма… своеобразное.

Девушка вспыхнула, но Моргват приложил к губам палец, требуя молчать:

— Амулеты не умеют лгать — маг белого огня существует. Я не могу объяснить эту странность, но хочу отыскать твоего архонта еще больше, чем ты сам.

— Так ты поможешь?

— Чем смогу.

— У Лиандры глаза цвета неба, — аквилеец запрокинул лицо кверху.

— Небо серое, ты цвета-то различаешь, парень?

— Говорю, что вижу, какая разница: серого, голубого? Такого, как сейчас. Будет дождь.

Лето сыто потянулся и разлегся на палубе. Баржа покорно замерла посреди реки, словно наткнулась на мель. Парус вяло повис грязной тряпкой, а туман набрал силу. Пощупав края бортов, он подтянулся выше и заклубился по ногам людей, затягивая близлежащие предметы молочной дымкой. Тишина, ни дуновения ветра, ни плеска волн.

— Не будет дождя, — тихо сказал Моргват и добавил еще тише, — магия, убивающая души — вот что к нам пожаловало.

Алиссен и Лето его не расслышали.

Железная клетка, обшитая изнутри досками с пазами, подогнанными настолько плотно, что к пленнику не пробился бы и лучик света, медленно тащилась по грунтовой дороге. Ханлейта не выпускали наружу во время привалов, но, к счастью, маленькое окошко наверху было открыто постоянно. Если сесть прямо под ним, то Хан видел покачивающиеся кроны деревьев в нежной молодой листве и кусочек голубого неба. Вековые кедры Сириона на северной границе Эрендола почти не встречались. Древний лес отступал медленно, как морской отлив, напоминая о себе лишь отдельно стоящими деревьями-великанами.

Предателя везли в Аверну, чтобы узнать правду о сфере с душой ария, растерзать, разорвать на части. Ощущение эйфории от внезапной отмены казни испарилось, — быстрая смерть на плахе была милосерднее того ужаса, что ожидал Ханлейта в столице. До начала пыток оставались считанные недели, а о побеге нечего было и думать: клетку замуровали еще во дворе тюрьмы Эвенберга, а Фиону приковали на длинную цепь снаружи.