Такси счастья - Алиса Лунина

С Катей Саша больше не встречалась, но ей довелось увидеть повзрослевшую сестру на экране. Однажды, приехав в гости, отец с многозначительным видом вставил в проигрыватель диск и с гордостью объявил, что сейчас она увидит Катин клип. На экране возникла девица в кружевных трусах, как сейчас принято на эстраде, и завертелась, как черт на сковородке, в каком-то немыслимо энергичном танце. При этом она раскачивала бедрами, будто корабль во время качки, скалила ослепительные зубы и делилась переживаниями по поводу неудачной любовной истории, оформленными в виде песни. Речитативом в песне звучали слова страдающей души, любви взыскующей, но отвергнутой.

«Что ты сделал со мной, ну что же ты сделаал со мно-ой?» Во фразе чувствовался такой надрыв, что становилось страшно — что же такое сотворили с этой барышней?

По Сашиному мнению, у девицы отчаянно западало «ля», в песне отсутствовала малейшая претензия на смысл, мотивчик «два прихлопа, три притопа» был удручающе примитивным, да и с жестикуляцией Катенька переборщила. Однако Саша честно признала, что все это уже второстепенные, в общем, неважные детали, потому что девочка была ослепительно хороша.

Саша не ошиблась — Катенок действительно оформилась в потрясающе роскошную девицу. Модельные формы, кудрявая блондинистая грива, про губы, подарок фей, уже упоминалось. Отец светился от гордости:

— Видишь, какая у тебя сестра выросла!

Саша видела — глаза-то есть.

— Красавица! Похожа на богиню, Афродиту или Деметру.

Отец еще больше засиял и рассказал про Катины успехи: она и поет, и танцует, и в кино снимается, и вообще одарена сверх меры. Саша не ревновала отца к сестре, напротив, радовалась тому, что у него есть Катя.

Раньше при каждой встрече отец рассказывал о Кате и о жене. В последний год — только о Кате. Не желая бередить раны, Саша не задавала лишних вопросов, пока однажды он сам не обмолвился о болезни жены, которая, оказывается, страдает каким-то невротическим расстройством. При этом у него был такой потерянный вид, что Саша почувствовала боль. Ей многое хотелось бы для него сделать, но только что она может? Не докучать ему своими проблемами, не нагружать ими сложную жизнь?

Она старалась делать так, чтобы их встречи были отцу в радость, и встречались они нечасто. Ей хотелось, чтобы он успел соскучиться и им было что рассказать друг другу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Зато каждая редкая встреча для нее, как новогодний праздник. Как в детстве. И Саше хотелось бы думать, что и для отца это так. А потому в сложной ситуации, вот как у нее сейчас, она ему звонить не собиралась. Зачем обременять своими проблемами? Не надо, чтобы он думал, будто у Саши есть какие-то проблемы.

В конце октября она нашла себе квартиру и съехала от Ани — все-таки неловко напрягать человека. Вариант оказался подходящим по деньгам — скромная однокомнатная квартира. Главное, в этом случае все было в порядке с владелицей квартиры и документами. Хозяйка, вполне разумная, интеллигентная, на вопрос, не придут ли ночью по Сашину душу хозяйкины родственники с целью отстоять права на сданную в аренду без их ведома недвижимость, искренне удивилась:

— А так бывает?

— В жизни бывает все, — усмехнулась Саша.

Кстати, деньги за квартиру пришлось добыть неожиданным образом — она продала три диоровских сумки и кое-что из своего «золотого фонда». Хорошо, что нашлось кому. Выручила бывшая сотрудница.

— Люд, тебе сумки не нужны? «Диор». За полцены. — И добавила: — Состояние отличное!

— Дожили, Александра, — вздохнула Люда так горестно, словно факт продажи «Диора» свидетельствовал о запредельной нужде и бедствиях.

В итоге «Диора» она пристроила за треть от первоначальной стоимости, а часы известного бренда ушли за половину своей цены — и то спасибо! Если бы не сотрудница, Саша вообще бы не знала, что делать. Не пойдешь же к метро торговать сумками и часами? Во-первых, подумают, что дешевая подделка, ведь публика у метро вряд ли разбирается в брендах, а значит, за вещи она выручит от силы пару сотен долларов. А во-вторых, подумают, что девушка стащила где-то часы и стоит теперь продает, потому как ей на бутылку не хватает. Это же классика жанра — к тебе подходит полумаргинальная личность и, дыша перегаром, протягивает часы: «Купи часы! Отличные часы!»

От прошлой сытой жизни у Саши осталась любимая сумочка «Шанель». На прощание она подарила ее Ане.

«Надо бы куда-нибудь пристроить гарнитур с сапфирами и кольцо с очень старым, выдержанным бриллиантом (бабушкин подарок), но пока не придумала, куда именно. В ломбард не хочется. Ладно, пока подожду, может, не все так плохо, и этот кризис быстро сойдет на нет, оставив по себе лишь недобрые воспоминания».

Саша наконец-то нашла работу.

Просмотрев все имеющиеся варианты — выбирать было не из чего, потому что костлявая тень кризиса, как косой, подкосила многих, — она решила пойти хоть куда-нибудь, чтобы не сойти с ума.

Выбирала из разряда «более-менее», а в действительности получилось, учитывая очень среднюю зарплату, странный профиль конторы, местоположение офиса, до которого с Сашиной окраины долго добираться, все же «менее», чем «более». Но сомнения и мутные переживания Саша опять задушила психотерапией, мол, а чего ты хотела, милая? Пресс-секретарем в Кремль? Вам, Александра, кто больше нравится — Владимир Владимирович или Дмитрий Анатольевич? Не знаете? Так, может, пока не определились с выбором, поработаете, где предлагают?

Она приехала на службу. Огляделась. Коллектив женский, со всеми отсюда вытекающими прелестями. И начальник — женщина. Сидят сотрудницы в большой, столов на сорок, комнате, и друг от друга отделены лишь стеклянными, весьма условными перегородками. Вот за одну из таких перегородок для успешного функционирования посадили Сашу. Осмотревшись по сторонам, она быстро сообразила, что такое обилие женщин-коллег лично ей для успешного функционирования мешает, потому что осознание того, что ты постоянно на всеобщем обозрении, как на прицеле, напрягает.

Саша занервничала, уловив косой взгляд брюнетки справа и энергетические пассы шатенки слева. Но деваться с этой подводной лодки было уже некуда. Устроилась — работай! Она попробовала успокоить себя с помощью увещеваний: «Как тебе не стыдно?! Что ты ноешь? Вспомни про партизан, попавших в лапы немцев! Думаешь, им было легко?» Кстати, партизанами она себя еще с детства успокаивала. Первый раз Саша подумала о них на приеме у зубного врача, и это сработало. Потом, когда ей лечили зубы, делали уколы или в школе вызывали к доске, она повторяла заклинание про партизан и в них черпала мужество. Странно, но партизаны пришли на помощь и на сей раз — она успокоилась и занялась непосредственно функционированием.