Коготь берсерка - Виталий Сертаков

Тут же, под узкими навесами, улыбались прохожим хранительница Хлин и вестница Гна. Гна вела под узцы могучего коня Ховварпнира, на котором она объезжает усадьбы асов со свежими новостями.

Горм Одноногий продолжал перечислять богов уже после того, как караван Северян снова отдалился от ограды. Даг почувствовал, что скоро сойдет с ума, если придется запоминать не только имена, но и славные деяния всех асов, ванов и их помощников. Особенно трудным казалось запомнить имена валькирий — Гель, Рандгрид, Херфьетур, Скегуль… На этом месте Даг обычно сбивался. Валькирий набиралось изрядное число, все они подчинялись Одину, выносили лучших мертвецов с полей сражений и прислуживали им на небесных пирах. Но, несмотря на угрозу лишиться Вальхаллы, Даг никак не мог уложить в памяти имена крылатых дев. А отец и старина Горм требовали заучить их наизусть, чтобы не опозориться в беседе с младшими жрецами.

Храм и ограда остались позади. Запахло пищей и очагом. Старая Упсала жила праздником. Всюду жарили, пекли и варили — на кострах, в походных очагах и в домах жрецов. Чем дальше пробирались Северяне, тем гуще становилась толпа. Простые крестьяне пропускали бондов вперед, они неторопливо брели по обочинам дороги, собирались на площади, у наспех сколоченных столов. По случаю праздника главную площадь Упсалы устелили еловыми ветками, а на вбитых столбах растянули громадные многоцветные шатры. Гоготали гуси, верещали поросята, ржали лошади. Со всех сторон неслись приветствия, люди обнимались, жали друг другу руки. Даг удивился, как много знакомых нашлось у старины Горма.

— Здесь нас примут, — Олав указал на древний, но недавно подправленный дом.

Подгнившее основание крепилось на свежих бревнах, на крыше лежал новый дерн, за высокой оградой виднелись прокопченная баня и клети для скотины. Дом был длинный, Даг сразу оценил, что в таком жилище запросто разместилась бы вся их семья.

Северянам обрадовались. Седая высокая женщина, чем-то неуловимо похожая на тетушку Ингрид, ласково обняла Олава, мальчишкам сунула по горячей лепешке и пригласила всех обогреться. В жарко натопленной зале столовалось одновременно не меньше двадцати человек. Многие, приехавшие издалека, спали тут же, невзирая на смех и гвалт. Азартные парни играли в тавлеи, серебро звенело на столах. Женщины нарезали ломтями копченую конину. У очага изборожденный шрамами старик рассказывал про свирепых зубастых китов, способных за раз перекусить драккар. С раскрытыми ртами молодежь слушала страшные байки.

В доме Дага ждали сразу три новости. Во-первых, среди жмущихся к очагу многочисленных гостей он снова приметил финскую вельву. Оказывается, старая Пиркке пользовалась в Упсале всеобщим уважением, ее принимали даже в домах жрецов. Вскоре выяснилось, что Пиркке Две Горы тут не единственная гостья с севера. В доме ночевали еще две незнакомые вельвы.

— На сам праздник их пропустят, но не в Священную рощу, — авторитетно заявил старина Горм. — В рощу могут войти только свеи.

Еще больше удивился Даг, когда встретил своего лихого дядьку Свейна. Тот размахивал кубком с элем и громко хохотал в компании дружков. Рядом со Свейном Волчья Пасть пировали лютые с его кораблей — Ульме и Аки Большой, Аки Стрелок и другие. Хозяйка дома горделиво демонстрировала всем богатые подарки херсира Свейна.

Завидев родичей, Волчья Пасть вскочил и позвал их во двор, чтобы похвастать своей военной добычей.

В тесном срубе, под замком, уныло дожидались своей участи связанные монахи. Похожие на тех, кого недавно пытали в усадьбе морского конунга Сигурда. Но Свейну, вместе с монахами, удалось пленить двух знатных норвежцев. Связанные викинги сидели, надменно отвернувшись в угол, не желая даже удостоить взглядом своих мучителей.

— Свейн, где подобрал служек Езуса? — удивился Олав Северянин. — Сигурд Короткая Нога ловит их по всему побережью, а тебе на охоте словно Тор помогает!

— Я их не ловил, они сами забрели в сети, — рассмеялся херсир. — Ты слышал — у конунга снова разногласия с вождями гаутов! В Дальсланде, Эстеръетланде и Смоланде гауты не желают платить свеям положенную дань. Конунг просил нас сопровождать его войско.

— Неужели нас ждет большая война?

— Мы постараемся отговорить конунга от кровопролития. Нам нужна дружба с гаутами. Нам нужна дружба с островными ярлами. Но это недолго…

— Свейн, так как же ты захватил этих монахов? — вернул всех к прежнему разговору Горм.

— А, так я же говорю. Мы поплыли в Смоланд по приказу конунга. Там встретили этих глупых гусей, они разбили лагерь и собирались жить зиму. Они думали строить свою церковь. Сразу было видно, что денег у «черных голов» полно. Я обманул их. Я сказал, что приму неполное крещение, ха-ха!

— Это как, неполное? — подал голос Сверкер. — Это вроде как кланяться сразу Белому Богу и Тору?

— Ты прав, родич, — оскалил зубы Свейн. — Вначале эти гуси приняли нас за вольных викингов, которым нужна служба. Мы сделали вид, что действительно ищем покровительства и согласились говорить. Тогда они признались, что они христиане. Хотя это и так было ясно. За главного у них был Бруно, он первый дружок епископа, вот как! Этот Бруно предложил нам принять пока неполное крещение, чтобы мы показали свою добрую волю.

— Первым в холодную воду пришлось лезть мне! — гоготнул Ульме Лишний Зуб. — Как они меня окунули, так я сразу ощутил любовь к Езусу, ха-ха!

— Это точно, наш Ульме третий раз принимает их крещение! — под смех друзей приоткрыл тайну Аки Большой. — Все купцы и монахи саксов и англов жутко любят, когда наших викингов удается крестить. Тогда им не так страшно нанимать дружину и не так страшно торговать в чужой стране!

— Коротко сказать, залезли мы в воду, — перебил соратников Свейн Волчья Пасть. — Мы решили, дело нехитрое, пусть себе этот самый Бруно радуется… Тогда «черные головы» сказали так. С ярлами Смоланда им не сговориться. А им надо ставить дворы, говорить проповеди и крестить свеев. Так им приказал епископ. Для того Бруно нужен военный отряд. Они предложили по три эртога серебра каждому моему дренгу, по марке каждому моему кормчему и по две марки каждому форингу. Тогда я посовещался со своими людьми, и мы согласились на такую службу. Мы посмотрели, как монахи хранят свои богатства, и выведали, куда они собираются плыть весной. Стало ясно, что они поплывут в Бирку, где у них уже есть друзья. Наш конунг — не слишком умный человек, раз позволяет христианам селиться в Бирке.

— Зато здесь, в Старой Упсале, их трясут как следует, — рассмеялась хозяйка дома. — Конунг-жрец обложил всех христиан двойной данью, и вдобавок они привозят ему дрова.

— Разве в Упсале уже есть монахи? — встрепенулся старина Горм. — И вы их терпите?

— Это уже не монахи, их называют «крещеными», — поправила хозяйка. — Здесь таких четыре семьи. Кланяются Белому Богу, но своим работникам не мешают возносить обычные жертвы. Только детей своих заставляют петь дикие песни и целовать крест. Но это ведь их дети!

— Это очень плохо, — твердо сказал Горм. — Плохо, что вы согрели гадюку возле Священной рощи.