Малиновая шарлотка - Олег Селиверстов

Женщина должна гордиться своим мужчиной.

– Диана, – Элизабет говорила напористо и возбужденно, – почему бы тебе не открыть собственную фирму? Тебя же хорошо знают в модельном бизнесе. Плюнь на них на всех. У тебя же талант.

Они уже покончили с основными блюдами и ждали десерт.

– Лиза, перестань. Я уже не раз объясняла, что не хочу. Не готова. Собственная фирма – это огромное множество проблем. Работники, налоги, аренда и т. д. Не хочу. Это будет мешать работе воображения, отнимать время на суету и бытовуху. Вот как только мои творческие способности иссякнут, тогда я обязательно открою фирму.

Валентин не вмешивался в разговор подруг. Эта тема вспыхивала почти при каждой их встрече, с тех пор как однажды отец Дианы обещал ей спонсорский начальный капитал для собственного бизнеса. Но она отказалась. Она всегда старалась держаться с отцом гордо и независимо, хотя подарки принимала с искренней благодарностью.

– Ну, ладно. Дело твое, – сдалась Элизабет. – А как твоя промоушн-идея?

– Это будет «нью ампир». Представляешь, напыщенный стиль времен империи Наполеона, но представленный в новом, современном ключе.

– Но в основе ампира лежал античный стиль одежды. Древнегреческие и древнеримские платья и аксессуары. Кто в наше время будет носить длинные платья? И тем более шляпки. Это же нефункционально.

– Ты абсолютно права, – Диана раскраснелась. – Но никто и не собирается ничего копировать. Мы должны дать направление. Понимаешь? Новый образ. Мы не шьем цветастые и мудреные вещички, мы рождаем в голове женщины фантазии.

– Расскажешь поподробнее? – в карих глазах Элизабет промелькнуло любопытство.

– Нет. Пока не могу. Чуть позже. Когда будет все готово окончательно. И не проси, не проси.

Элизабет сделала еще несколько попыток, но безуспешно. Даже попыталась прибегнуть к помощи Валентина, но тот только отшутился.

– Кстати, ты так и работаешь в непосредственном подчинении у Майкла? Говорят, он пошел на повышение?

– Кто сказал? Это все происки конкурентов, а точнее, конкуренток.

Подруги рассмеялись и начали обсуждать последние новости светской жизни, даже не пытаясь втянуть единственного мужчину в разговор, поскольку знали его немногословность. Только иногда Диана наклонялась к нему, целовала в щеку, спрашивая глазами: «Не скучно?». И получив ответ, продолжала беседу.

Женщины удивительно переменчивые существа. Из тигриц, львиц и волчиц, гордо шествующих рядом с мужчиной, они вдруг превращаются в каких-то говорливых птичек, беззаботно болтающих и чирикающих друг с другом о совсем ничего не значащих вещах, – рассуждал про себя Валентин, иногда поддакивая и кивая головой, в то время как подруги пили эльзасский рислинг и оживленно обсуждали всякие мелочи. Только однажды он вмешался в разговор, когда Элизабет и Диана стали спорить, какой аромат у вина: лимона или грейпфрута?

– А мне кажется, что рислинг пахнет зеленым свеженадкусанным яблоком, – высказал свое мнение Валентин.

Подали чай и десерт – кусок шарлотки, а также отдельно соусник с жидкими сливками. Специально для Дианы.

– Мне так нравится, как здесь делают десерты, – воскликнула она, втягивая носом аромат пирога. – Вы не представляете, какое это наслаждение – взять кусочек теплой шарлотки и, обмакнув в сливки, подождать, когда он чуть-чуть пропитается. А потом… съесть. Вкусно, вкусно, вкусно…

Последние слова получились не очень понятными, так как были произнесены с набитым ртом.

– Издеваешься? – улыбнулся Валентин.

– Ага, – ответила она, продолжая демонстративно предаваться чревоугодию.

– Хочешь, для тебя приготовят какой-нибудь специальный десерт, без сахара? – Элизабет положила ладонь на руку Валентина. Как-то по-особенному мягко и по-доброму.

– Нет. Спасибо, – ответил тот, чувствуя шершавое тепло ее пальцев. – В другой раз.

– Тогда я покину вас на минутку. Мне, как хозяйке, необходимо решить одну проблему.

Элизабет достала сигарету с розово-золотистым ободком, закурила и отошла.

Чтобы не поддаться искушению и не наброситься на шарлотку, Валентин разглядывал дольки лимона, разложенные хороводом на зеленоватом блюдце, и неожиданно вспомнил, что та женщина-гречанка в кафе тоже ела шарлотку. С листиком мяты. Валентин невольно представил щекочущий аромат мяты. В детстве он обожал мятную карамель. Особенно в самолетах. Можно было взять несколько штук с подноса бортпроводницы, и родители даже не возражали. Ешь сколько хочешь! Валентин понял, что если сейчас он не съест сладкого, то будет самым несчастным человеком на свете. Он решительно взял ложку и, не обращая внимания на протест Дианы, переложил на свое блюдце половину ее пирога.

– А зря повара не украшают тарелку листиком мяты – было бы красиво, – с придыханием облизнулся он, и кусок шарлотки нырнул в белую краску сливок. – Надо будет обязательно сказать об этом Элизабет.

Когда ужин закончился и они уже прощались на улице, перед рестораном остановился белый «Лексус». Валентин почему-то вздрогнул и замешкался.

– Ты что, Валентин? – тут же спросила Диана. – С тобой все в порядке?

– Все отлично.

– Опять глаза? Может быть, оставим машину и возьмем такси?

– Все в порядке. Только выкурю сигарету и поедем.

Диана села в машину, а Валентин отошел к дверям ресторана и закурил. Из «Лексуса» никто не выходил. Сигарета медленно тлела в пальцах, до тех пор пока пепел не подобрался к серебристой и голубой полоскам около фильтра. Стоять дальше с любопытным видом было глупо. Он сел в машину и поехал, не отрывая взгляд от зеркала заднего вида, но так никого и не увидел.

Вечером у него опять начали болеть и слезиться глаза. Он лежал на диване с прохладными компрессами, чувствуя себя слепым и беспомощным котенком.

– Как продвигается книга? – Валентин почувствовал тепло женской руки у себя на груди.

– Понемногу. Что-то муза не часто посещает. Похоже, она такая же своенравная, как ты. – Валентин провел пальцами вверх по ноге Дианы. – О, на тебе только халат и больше ничего!

– Разве больные и слепые тоже об этом думают?

– Об этом думают все мужчины – больные, слепые, кривые и даже безногие и безрукие.

– Что, правда? Мне раздеться?

– Не искушай меня, лучше замени компрессы, – со стоном усмехнулся Валентин.

Когда Диана поменяла компрессы, он попросил ее почитать вслух «Ромео и Джульетта».

Она читала, а у него в голове вертелся вопрос: почему Ромео принял яд? Только из-за потери любимой девушки? Вряд ли… На него все навалилось: вина за смерть друга, стыд за убийство брата Джульетты, страх перед наказанием. Он явно был в отчаянии и много пил в изгнании от одиночества и тоски. И в конце концов, когда потерял единственное, что у него осталось, – женщину, то совсем помешался. От всего этого любой сойдет с ума, тем более юноша с неокрепшей психикой.