Связанные любовью - Александра Айви

Здесь! Именно в этой точке парочка исчезла.

Сантьяго опустился на корточки и внимательно осмотрел пол, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь следы борьбы. Едва дотронувшись пальцами до пола, он вдруг ощутил взрыв холодной силы и резко вскочил.

Вампир! Где-то рядом.

Зарычав, он тут же развернулся, взяв меч на изготовку, и остолбенел при виде женщины, стоявшей в дверном проеме.

Dios![3]Она была… прекрасна.

Несмотря на свою работу в клубе для вампиров, куда для развлечения гостей постоянно поставляли самых красивых демониц в мире, он был сражен наповал.

Незнакомка оказалась высокой и стройной, с темными волосами, достававшими до талии. Совершенный овал лица с изящно вылепленными чертами. Глаза черные, как эбеновое дерево. Полные губы цветом напоминали вишни. Хватило одного взгляда на них, чтобы Сантьяго охватило возбуждение.

Он ошеломленно опустил глаза, и в поле зрения попала высокая грудь, прикрытая черной мантией, и старинный золотой медальон, висевший на шее. Взгляд Сантьяго проследовал вниз. По тому, как лежали складки шелкового подола, стало понятно, что у нее длинные ноги. Виднелся и носок шелковой туфельки.

В такой одежде она должна была бы производить впечатление приличной женщины. Как почтенная профессорша. Она же, напротив, казалась… безумно соблазнительной.

Стыдно сказать, но он чуть не убил ее.

Судя по всему, гостью мало беспокоило ощущение опасности, разлитое в воздухе. Она сделала шаг вперед, с невозмутимым выражением лица изучая Сантьяго.

— Их здесь нет.

У нее оказался низкий грудной голос, в котором зазвучала потрясающая сила.

— Mierda![4]— выдохнул Сантьяго, и неожиданно вниз по его спине побежали мурашки беспокойства. — Кто вы, и какого дьявола вам здесь надо?

Она склонила голову набок.

— Полагаю, вы пытаетесь отыскать пророчицу.

— Я первым задал вопрос, — отрезал он.

Вампирша выпрямилась, и Сантьяго проглотил рвавшееся наружу ругательство. Неподъемная тяжесть навалилась на него, пригибая к земле. Он понял, почему его так нервировало ее присутствие.

В ней было достаточно силы, чтобы побороть Стикса.

Об этом еще каких-то пару минут назад он даже не мог подозревать.

— Будь благоразумен, Сантьяго, — промурлыкала она.

Он послушно отступил, опустив меч, который все равно был бесполезен против вампира с такой мощью.

— Откуда вам известно мое имя? — резко спросил он.

Последовала короткая пауза, как будто вампирша размышляла, ответить ему или нет. Затем она просто пожала плечами.

— Я отлично знаю твоего родителя.

Сантьяго присвистнул. Никто ничего не знал о его отце. То была тема, которую он ни с кем не собирался обсуждать. Даже со Змеем — главой его клана и ближайшим другом.

— Это невозможно. — С растущим подозрением он смотрел на незнакомку. — Гайус ушел в другой мир несколько веков назад.

Она утвердительно склонила голову.

— Он самый уважаемый член нашего небольшого клана. И даже заседает в Большом совете.

Сантьяго отступил еще на шаг, вдруг отчетливо сообразив, кто перед ним.

— Так вы из Единственных Бессмертных! — воскликнул он.

— Именно.

Он глянул на медальон у нее на шее.

— Нефри.

— Верно.

Все встало на свои места. Ее способность появляться внезапно. Ее запредельная сила. Знакомство с его отцом. Строгость речи.

Единственными Бессмертными стали вампиры, которые несколько веков назад покинули землю и основали клан в другом измерении, где существовали в условиях, исключавших грубые страсти, которые губят этот мир. Ни тебе голода! Ни жажды! Ни похоти! Просто бесконечная череда полных спокойствия дней, которые они посвящали занятиям в своих обширных библиотеках и медитации в безбрежных садах.

Большинство этих ублюдков ошибочно полагали, что они являются некими высшими существами по отношению к своим «варварским» собратьям. И эта вампирша была одной из них.

Нет, не просто одной — единственной и неповторимой! Большой шаманкой. Генеральным директором и основателем в одном лице.

Благодаря своему медальону Нефри могла спокойно пересекать границу между этим и тем мирами. В ее власти было защитить своих людей от демонов, которые пытались проникнуть через барьеры из туманов, окружавших их мир.

Ирония заключалась в том, что подавляющее большинство вампиров спали и видели, чтобы повстречать одного из бессмертных.

О них слагали мифы, и мало кто из вампиров мог похвастаться случайной встречей с бессмертными.

Если говорить о Сантьяго конкретно, то он прекрасно помнил тот день, когда ему, в общем-то ребенку, отец мрачно сообщил, что после потери жены ненавидит этот мир и присоединяется к тем, кто находится там, за его пределами. Воспоминание о том, как его отвергли, для Сантьяго навсегда осталось незаживающей раной.

— Я думал, что ваш… клан повернулся спиной к миру смертных, — проговорил он сквозь сжатые зубы. — Так что привело вас сюда?

— Сбой, из-за которого истончаются барьеры между измерениями, отражается и на нас.

— Ах! — Сантьяго послал ей взгляд, полный ехидства, хотя его тело реагировало на нее так, словно до этого он никогда не видел женщин. Madre Dios! Если он не обуздает свои инстинкты, то опрокинет ее на соседнюю кровать и продемонстрирует ей все, что она пропустила за долгие годы одиночества. Может, ей даже придется по сердцу какой-то там варвар. «А может, она вырвет твое сердце и скормит волкам», — прошептал ему внутренний голос. По непонятной причине он вдруг разозлился. — Значит, вы собирались ловить кайф в вашем малюсеньком раю, а мы пусть отправляемся в ад. Но сейчас, когда над вами нависла угроза, вы решили оценить опасность?

В ее черных пронзительных глазах светился ум. Она понимала намного больше, чем он хотел сказать.

— Сколько горечи… — тихо проговорила женщина. — Вы много пережили из-за Гайуса.

Он расправил плечи, не позволяя воспоминаниям об отце всплыть в памяти.

— Я переживаю о семье, которая не отвергла меня, — пророкотал он. — Поэтому намерен сделать все, чтобы защитить ее.

— Я здесь для того, чтобы предложить помощь, а не наносить ущерб.

— Сказать легко.

— Это правда, — с готовностью согласилась она. — Что поможет вас убедить?

Сантьяго сразу подумал о нескольких возможностях.

Зарычав, он отбросил прочь опасные мысли. Разве он сам никогда не использовал против врагов свою сексуальную привлекательность?