Факел Геро. Часть вторая - Ната Астрович

– Ты так и не сказала, где живёшь…

– Далеко отсюда, – нехотя проговорила Эгла, – вряд ли я смогу принимать тебя в своём доме, Идоменей, ты ведь привык, – девушка обвела комнату глазами, – ты привык к роскоши, а живу очень скромно, тебе у меня не понравится.

– Вот как? Я думал твои рабыни не успевают менять коврики у двери, стёртые ногами многочисленных поклонников.

– Нет, – вдохнула девушка, – ничего этого нет.

– Удивлён, – сказал Идоменей заглядывая ей в лицо, – на ложе, ты лучше многих.

– Благодарю за похвалу. Только я с каждым как с тобой не могу, – она стыдливо опустила ресницы, – может поэтому и поклонников немного…

Идоменей не стал больше расспрашивать Эглу, от женщин, продающих своё тело правды всё равно не узнаешь, каждая говорит лишь, то что от неё хотят услышать. Может и вправду слишком разборчива, а может так незамысловата, что ничем кроме ложа привлечь не умеет. Он думал о том, что впереди много зимних дней, с рано наступающими сумерками и длинными ночами и как хорошо, когда ночью твоя постель будет согрета чьим-то горячим телом.

– Раз ты не зовёшь к себе, то может останешься у меня? – спросил Идоменей.

– До следующего утра? – не поняла Эгла.

– Нет, на всю зиму до начала навигации…

– Идоменей! – Эгла выскочила из-под одеяла и склонилась над мужчиной, – Ты хочешь, чтобы я жила с тобой здесь, в этом доме?

– Если ты не против…

– Не против…, но…я живу не одна, у меня есть служанка…, – осторожно сказала девушка.

– Служанка? Что она умеет делать?

– Всё! Она всё умеет, Идоменей! Такая работящая и умная!

– Умная? – Идоменей с сомнением посмотрел на девушку.

Эгла быстро закивала.

– Согласится ли она кроме ухода за тобой взять на себя обязанность топить печь, готовить еду, стирать, убираться в доме?

– Конечно согласиться…

Эгла еле сдерживала радость, а Идоменей наоборот хмурился, во время этого короткого разговора он понял, что Эгла находится в отчаянном положении, этим объяснялось и её вызывающее поведение на симпосии и безотказность на ложе. Но ему нравилось её гибкое маленькое тело, жаркие губы и мягкие ласковые руки. До весны они будут жить вместе, а потом, когда наступит время отъезда в Прекрасную Гавань, он щедро вознаградит девушку за все её старания.

Как только Идоменей ушёл из дома Эгла высунула голову в узкое оконце и покрутив головой нашла взглядом Майю. Девушка стояла, сгорбившись от холода у освещённой скупым зимнем солнцем стены.

– Майя, Майя, – позвала она подругу, но та не слышала её, – Майя! – громко крикнула Эгла и махнула рукой, чтобы привлечь внимание подруги.

Наконец Майя увидела её и Эгла не слыша голоса подруги, догадалась по движению губ, что она произнесла:

– Эгла…

– Иди сюда быстрей, – снова замахала рукой, – да не под окно, иди к двери.

Майя остановилась в недоумении.

– К двери, к двери. Я сейчас впущу тебя.

Майя вошла в тёплую комнату и едва не упала на пороге. Эгла крепко обняла подругу за плечи подвела к очагу. Пока замёрзшая девушка приходила в себя, Эгла сбегала на кухню и принесла чашку тёплого молока с мёдом.

– Пей!

Майя припала к чашке и не отрывалась от неё пока не впила всё молоко до капли.

– Сейчас принесу хлеб и сыр с мясом.

Эгла поднялась чтобы идти на кухню, но Майя остановила её схватив за руку:

– Подожди, Эгла, сначала объясни, что происходит?

– Мы будем жить в доме господина Идоменея до весны!

– Мы?

– Да! Он был очень доволен мной и пригласил остаться. Я предупредила его, что со мной служанка… Надеюсь ты не обижаешься, что я назвала тебя служанкой? Мне показалось, что он не позволил бы тебе жить здесь, если бы я сказала, что ты подруга. Только имей ввиду, что у тебя здесь будут обязанности служанки. Что же ты молчишь, Майя? Сердишься на меня?

– Эгла! – Майя не могла поверить своим ушам, – Как тебе это удалось?

– Сама не знаю… сначала я боялась, так боялась, что не понравлюсь ему, что прогонит…, а потом как-то само собой получилось…, – пожала плечами девушка.

– Знаешь ли ты, что это значит, Эгла?

– Что?

– У нас теперь есть тёплый дом, у нас есть вкусная еда…

– И нас есть ещё кое-что, – Эгла лукаво подмигнула подруге и вытащила из-под юбки мешочек с деньгами.

– Он ещё и заплатил тебе? – вытаращила глаза Майя.

– Ага! Сначала заплатил, а потом захотел, чтобы я осталась.

– Но деньги не стал забирать?

– Как видишь нет.

– О, боги! – воскликнула Майя вскинув руки словно в молитве, – Теперь даже не знаю, о чём просить вас!

– Т-ссс! – Эгла поднесла палец к губам.

– Мы в доме не одни? – догадалась Майя.

– Слуга Идоменея отдыхает вот за этой дверью.

– Сколько здесь? – шёпотом спросила Майя.

– 100 драхм*.

Майя призадумалась, нужно потратить эти деньги с умом, чтобы каждая израсходованная драхма пошла в дело. Прежде всего надо переодеть Эглу, негоже ей расхаживать по дому в наряде для симпосия. Нужно купить ей другую одежду, а эту вернуть портнихе. Ей ужасно не хотелось снова выходить на улицу, но девушка решительно поднялась.

– Ты куда? – удивилась Эгла.

– Пока не стемнело хочу сбегать на агору, купить тебе и себе новую одежду.

– Погоди, – Эгла подошла к столику и взяла с него небольшой кусочек белого полотна, – вот, – протянула она лоскуток Майе, – здесь печать Идоменея, с нею, ты сможешь брать в его лавках, всё что душе угодно.

Потрясённая Майя не нашлась, что ответить подруге, она вернула ей кошель и с благоговением взяла в руки лоскут с оттиском Идоменеевой печати. Немного подумав попросила:

– Дай мне пять драхм.

– Зачем?

– Перед симпосием обещала принести Аполлону и его музам богатые дары.

Эгла понимающе кивнула и вытряхнув монеты на ладонь и протянула их Майе.

К ночи пошёл снег, Идоменей вернулся домой в накидке, покрытой искрящимися снежинками. Эгла опередив Гектора, подбежала к мужчине, чтобы помочь ему раздеться. Сняв верхнюю одежду, Идоменей слегка отстранил девушку и оглядел её – до чего же хороша она даже в домашней одежде. Светло-серая рубашка с рукавами до локтя, поверх которой наброшена лилового цвета шерстяная накидка. Тонкую талию несколько раз обвивает, плетёный шнур волосы перевиты лиловой, в цвет накидки, лентой и закручены на шее в пышный узел. Милое ясное лицо, тёмные блестящие глаза и рот, яркий как вишня, зовущий. Идоменей не стесняясь присутствия своего слуги и другой девушки, которая бледной тенью маячит у стены, привлёк Эглу к себе и припал к её вишнёвым губам. Наслаждался поцелуем, пока хватило дыхания, потом Идоменей отпустил красавицу, счастливая Эгла украдкой бросила на Майю торжествующий взгляд.