Человек с мешком - Александр Романов

В гробу я видал такую жизнь! Что я, просил, что ли, приводить меня сюда? Или, может быть, умолял взять меня в плен?! Почему все это происходит, черт побери! Причем так по-дурацки? Ничего же не поймешь!

Или это Потур со своими ребятками?.. Что? Решили, что я помер, и выкинули за ненадобностью? Ну спасибо им за доброе дело, раз так! Милые просто люди: пригласили в гости, можно сказать, накормили, спать уложили… А потом и за порог проводили! Мать-перемать! И ерш твою меть…

Идти голому по лесу было трудно. Даже очень. Но я так упорно продвигался вперед, что, когда сообразил, что понятия не имею, куда и зачем иду, успел далеко забраться.

Но тут я остановился и задумался. А действительно – куда? И что я теперь делать буду: слепой, голый, безоружный, в незнакомом месте, а кругом враги! Ну что теперь?

Начиная всерьез мерзнуть, я сообразил, что осенняя ночь не подарок для одинокого, раздетого человека. Надо было что-то предпринять. Изо всех сил борясь с подступающей дрожью, я с каждой минутой все отчетливей понимал, что надолго меня не хватит.

Мелькнула даже шальная мыль – вернуться обратно в замок. Явиться прямиком и заявить: вот, мол, я! Снова! Боюсь только, что даже в лучшем случае все закончилось бы опять подвалом. А в худшем…

Пожалуй, даже то, что приключилось со мной, еще и не самый плохой вариант. И узнавать на своей шкуре другие альтернативы как-то не хотелось. Самое реальное было идти в деревню. И просить, чтобы там спрятали.

Крестьяне сами пострадали от людей Потура. И могли бы мне помочь, если бы захотели. Но вот этого-то момента я побаивался. Что, если вместо того, чтоб спрятать, они меня как раз выдадут?

Скажете, такого не бывало? Да сколько угодно. Впрочем, это только страхи. Деваться-то мне все равно было некуда. Оставались, правда, еще мои неведомые благодетели…

Однако надежда на них выходила какая-то испуганная. Кто их знает, чем все может обернуться на этот раз? Я невольно вздрогнул, вспомнив борозду в лопухах. А особенно то, что ей предшествовало.

Да-а… А возможности у них и велики же! Но тогда я совсем уже ничего не понимаю. Ни единого их действия. Почему они затеяли со мной какие-то кошки-мышки, вместо того чтоб просто поговорить прямо?

Не поверю ни в жисть, что при таких-то возможностях они меня прямиком к себе доставить не сумели! Так раздраженно рассуждая сам с собой, я пробирался меж тем по лесу, огибая замок.

С таким расчетом примерно, чтобы выйти аккурат к деревне. Идти было крайне затруднительно и болезненно. Поскольку босые подошвы резала каждая опавшая хвоинка, не говоря уж о крупных сучках и шишках.

А голая кожа уже зудела от непрерывных прикосновений колючих еловых веток. Я ругался сквозь зубы, но это помогало слабо. И вдруг прямо впереди я увидел подле дерева какую-то странную человеческую фигуру.

Человек стоял не шевелясь, прислонясь к дереву и, как мне показалось, смотрел на меня. Я мгновенно замер как был – делая шаг, – на одной ноге, моментально забыв и про холод и про прочие неудобства. Весь обратившись в слух.

Тишина…

Ни единого звука не доносилось ниоткуда. В том числе и от человека. Стоять на одной ноге было как-то несподручно. К тому же я наконец сообразил, что являю собой превосходную мишень.

И вообще, без очков разглядел этого человека всяко позже, чем он меня. Но ничего не происходило. Стоять мне стало совсем невмоготу. Я осторожно опустил вторую ногу и, вглядываясь в нелепый силуэт у дерева, тихо позвал:

– Эй!..

Не услышать он не мог. Тем не менее никакой реакции не последовало. Нехорошие предчувствия пробудились во мне от этой картины. Но из любопытства я все-таки осторожно двинулся вперед.

Фигура у дерева оставалась подозрительно неподвижной. И что-то в ней было не совсем так… Да ведь у человека не было головы! Я ужаснулся, но по инерции сделал еще шаг. И вдруг увидел, что никакой это не человек, а просто тулуп висит на дереве!

Большой овчинный тулуп. Огромный, длинный и теплый! Обыкновенный тулуп, каких полным-полно во всех деревнях. Да и в городах тоже хватает. Тулуп… С некоторой опаской я осмотрел его снаружи, не прикасаясь.

Ничего особенного. Нормальная овчина. На вид вроде совсем недавно здесь повешена. Никаких следов сырости или птичьих меток. Откуда он здесь взялся? Я осторожно снял его с ветки.

Осмотрел еще раз изнутри. Сухой! Забыл его здесь кто-нибудь, что ли? Или как? Впрочем, размышлять тут было не о чем. Пожав плечами, я накинул шубу на себя и погрузился в упругую колючую шерсть.

У-у! Хорошо! Я завернулся в тулуп целиком (чего уж там брезговать нечаянным подарком!), сел под дерево и укутал еще и ноги, уставшие шлепать по колючей лесной подстилке.

Жаль, в комплекте не оказалось еще валенок. Вот был бы ходячий цирк! Глядишь, и подрабатывать пошел бы по местным корчмам… Или трактирам? Я представил, как бы это выглядело.

Н-да. Та еще картиночка. Но почему-то веселья мне она не прибавила. Вспомнив, в каком мире нахожусь, я моментально вспомнил и все уже здесь приключившееся. И похоже, вряд ли что-то лучшее будет впереди.

Мысли сразу свернули на минорный лад. Слегка уже поднадоевший. Чтобы отвлечься, я стал осматривать по второму разу свою находку. Осмотр окончательно убедил меня, что тулуп нисколько не подгнил и висит здесь совсем недавно.

Я отважился надеть его теперь в рукава. И, закутавшись поплотнее, почти уже без опаски засунул руки в карманы, пришитые двумя квадратами снаружи. Но все же с некоторой осторожностью – мало ли что там!..

Что?!

Я едва не подскочил.

Это же… Я вытащил руку из кармана и, приглядевшись, убедился – пачка сигарет. Мало того, моя пачка! Та самая – помятая и полупустая! А в другом кармане пальцы мои нащупали спичечный коробок и складной нож.

У меня даже сомнений не возникло, чьи это спички и чей нож. Но это было не все: в первом кармане еще что-то имелось, под пачкой. Я снова залез туда рукой.

Очки!!!

Мои очки, мои! Которые отобрали люди Потура! Они! Что я, своих очков не узнаю?

Ох какая это была радость! Вот уж радость так радость! Вновь прозреть, опять увидеть мир нормальным, а не размытыми формами и пятнами! Это было здорово! Просто великолепно! И теперь уже не приходилось гадать, чье это дело – тулуп!

И я нисколько не удивился, когда, прикуривая, в свете спички увидел у корневища жестяной отблеск консервной банки. Чудеса продолжались. Неведомые мои благодетели не оставляли меня.

Я даже примирился с этим внутренне. Но, опустошая банку, рассуждал я, эта их помощь – слов нет, весьма насущная! – имеет какие-то странные формы. Почему именно в таком виде?

Или, может, они так и собираются таскать меня по свету – из одной передряги в другую?.. Я даже поежился. Как ту крысу в лабиринте… Сажают туда и заставляют искать правильный путь.