Нездешние - Александр Зимовец

бы никуда. Но Бес сказал, что там, куда мы идем, нападения ждать не стоит. Впрочем, он и про офис Фирмы так говорил.

— Слушай, а как ты мне тогда СМС отправлял? — спрашиваю я Беса по дороге. — Ты ж и телефона моего не знал. А уж тем более чтобы он сам включался, это ты как делал?

— Да тоже приложение есть такое, — отвечает он. — Называется «Сова с письмом». Шутники. Позволяет достать человека, который не хочет или не может сейчас ответить, через любую дырку. Благо дырок таких в нашем цифровом обществе хоть отбавляй. Разве что в тайгу уедешь, но и там, наверное, тебя эти сообщения будут доставать. Прямо на коре сосны будут появляться.

Я едва не захожусь хохотом при мысли о том, как выглядели бы такие сообщения. Должно быть, это нервное.

Проехав несколько остановок на метро и выбравшись на поверхность, мы оказываемся возле входа в бар со старомодной неоновой вывеской. Как раз начинает накрапывать дождь, и, глядя на розовый неоновый свет я чувствую себя персонажем какого-то старого американского детектива. Так и хочется поднять воротник плаща и надвинуть шляпу на глаза. Вот только шляпы у меня нет, а воротник у куртки короткий.

— Вот это-то и есть самое труднодоступное заведение Москвы? — удивляюсь я. — Выглядит, как обычный кабак в спальном районе.

— Не суди по внешности, — отвечает Бес. — Идем, там уже полно народу, наверное.

Но вопреки замечанию Беса, внутри бар выглядит примерно так же, как можно предположить, глядя на вывеску. Помещение довольно тесное, в нем играет какая-то старая попсовая песня, и сильно накурено. В дальнем углу за большим столом гуляет компания в стиле «кому за сорок»: на одной громогласно хохочущей даме даже леопардовые лосины. А за спиной ее спутника на спинке ступа висит коричневая кожаная куртка, в которой, наверное, он еще в 90-е годы крышевал ларьки. Чуть поодаль на них опасливо поглядывают двое молодых парней в костюмах — видимо, зашли после работы. У барной стойки расположились две крашеные блондинки с печатями безысходности на лице. И это самое секретное заведение в Москве, место сбора магической элиты? Серьезно?

Бес подходит к бармену и прямо перед его лицом хлопает в ладоши. После чего исчезает. Что ж, кажется мне пора начинать привыкать к таким штучкам. Приблизившись к стойке я повторяю его жест, втайне ожидая, что ничего не произойдет, а бармен и окружающие посмотрят на меня, как на идиота.

По стенам бара проходит рябь, словно они стали жидкими. Они начинают медленно таять, меняя свои очертания и даже размеры. Вокруг нас с Бесом возникает зал, намного больший по размерам. Теперь он скорее похож на какой-то элитный клуб в центре Москвы. Честно сказать, я в них ни разу не был, но представляю их себе примерно так. Высоко под потолком сияют множеством граней люстры, собранные из неровных хрустальных осколков. На стенах огромные зеркала в вычурных оправах перемежаются гигантскими мониторами. Вот только мониторы почему-то транслируют не клипы и не спортивные состязания, как было бы уместно в баре по моим представлениям. На них то и дело появляются то лица каких-то парней и девушек крупным планом со скупыми подписями, то какие-то цифры и таблицы. Некоторые лица перечеркнуты красными ли зелеными крестами. В правом нижнем углу бежит секундомер, словно отсчитывая время до какого-то события. Судя по нему, осталось десять дней и пятнадцать часов с минутами.

— Здесь вся потусторонняя Москва собирается, — говорит мне тихонько Бес. — Ну, не совсем вся, конечно. Есть еще пара мест. Но это главное.

Когда проходит первый шок, я понимаю, что вся потусторонняя Москва не так уж и велика: в зале несколько десятков человек. Может быть, от силы сотня. Впрочем, дальше виднеется еще один зал, возможно, не меньше этого.

Но посмотреть есть на что. За ближайшим к нам столиком сидит девушка, платье которой словно сделано из расплавленного зеленого стекла. Ее подруга при этом одета в обычные джинсы и свитер.

Чуть поодаль беседуют друг с другом трое мужчин лет тридцати, у каждого из которых из лиц шеи и ладоней торчат небольшие переливающиеся кристаллы: словно они заразились друг от друга какой-то стеклянной ветрянкой.

Возле одного из мониторов парень моего возраста с азартом втолковывает что-то мужчине лет пятидесяти, разрисовывая блокнот какими-то таблицами, и то и дело указывая концом карандаша на цифры на экране.

Мы проходим через зал и усаживаемся за столик в углу. Через пару минут возле него появляется официантка, облаченная в стеклянное платье, но в отличие от девушки возле входа, у нее оно черно-бепое и более открытое.

— Готовы что-нибудь заказать? — приветливо интересуется она.

— Два «Гринхауда», пожалуйста, — говорит с достоинством Бес. — А меню оставьте, еще что-нибудь выберем.

— Что ты заказал? — спрашиваю я, когда официантка удаляется.

— Попробуй, классная штука, — отвечает он, протягивая мне меню. — Ну, и выбери себе еще что-нибудь.

Я обнаруживаю в меню несколько знакомых названий обычных человеческих коктейлей, но по большей части мне незнакомы не только названия, но и ингридиенты.

— Что такое «Коа-ром»? — спрашиваю я.

— Ром, сделанный из сахара, добытого из белого корня, которая растет в Коа.

— Где?

— Коа — это не то маленький мир, не то огромный схрон, никто толком не знает, — отвечает Бес. — Туда не так просто попасть, но зато там растет огромное количество странных растений. И живность не менее странная. Некоторые тамошние растения съедобны, и в Фирме есть отдел, который собирает и доставляет их сюда. Многие нездешние платят большие деньги за то, чтобы попробовать блюда с продуктами из Коа. Здешним их продавать запрещено. Во избежание лишних вопросов.

— То есть, «салат из белого корня с рукколой», «стейк с пряностями Коа» и «текила из красной агавы-Коа» это все из другого мира?

— Угу, — кивает Бес.

— Тогда понятно, за что такие деньги.

— Пей «Гринхаунд», — бросает Бес. — Там тоже немного специй из Коа есть в составе. Вкус немного странный получается.

Я следую его совету и отпиваю из бокала. Вкус действительно необычный, но мне никак не удается уловить, чем же именно. Такое чувство, что разлитую в жидкости чуть островатую кислинку я ощущаю не языком, а щеками, нёбом и даже, возможно, сразу мозгом. Очень странное чувство. Возможно, это что-то наркотическое?

Неожиданно краем глаза я замечаю что-то необычное, и сперва не могу даже осознать, что же именно. И только когда поворачиваю голову, понимаю: на одном из огромных экранов крупным планом светится мое лицо. Подпись небольшим шрифтом внизу гласит: «Игорь Ростович, 16 лет, Москва, имя не