Счастливое недоразумение - Дженет Маллани

Робертс входит в комнату с письмом для Шада. Я ожидаю, что Шад отложит письмо в сторону, но он распечатывает его и улыбается:

— Превосходные новости. Бирсфорд вернется в Лондон со дня на день. — Шад передает письмо мне.

Я читаю, пораженная ужасными ошибками Бирсфорда и скучными описаниями мест, которые они посетили, однако рада коротенькой приписке Энн.

— О! — восклицаю я. — Энн передает мне привет и пишет, что заедет ко мне, когда они вернутся.

— Понятно.

— Что вы хотите этим сказать? — Порой иметь дело с этим человеком — все равно, что справляться с животным или маленьким ребенком, так склонен он к нелогичным утверждениям. Я как-то особенно держу письмо, и это наводит Шада на размышления?

— Думаю, вы знаете. — Шад задумчиво смотрит на меня.

— Конечно. — Решив не реагировать на его загадочное замечание, я сворачиваю письмо и возвращаю ему, несколько раздраженная, несмотря на восторг от приписки Энн и новости о ее возвращении. В конце концов, это он наплодил бастардов и, по уверениям моего брата, ищет любовницу. — Вы рассказывали о ваших детях. Умоляю, продолжайте.

— Как я сказал, они живут со Сьюзен и Мэтью… Робертс, в чем дело?

— Леди, милорд. Вернее, не леди, сэр, но… — Он смотрит в направлении входной двери, где слышны громкий женский голос и умиротворяющий тон одного из лакеев. — И с вещами.

— Что? Проклятие. — Шад поднимается, отодвигая стул. — Я забыл… Шарлотта, останьтесь здесь, пожалуйста.

Он выходит вместе с Робертсом. Естественно, я следую за ними.

В холле, в окружении коробок и саквояжей, стоит красивая пышногрудая женщина. Она рыдает в большой носовой платок.

— Вы обещали, сэр! Обещали! — говорит она Шаду.

— Прошу извинить, миссис Перкинс. Я…

— И теперь у меня нет дома, поскольку владелец сказал…

— Я прослежу за этим, — перебивает Шад. — Прекратите шуметь. — Он поворачивается ко мне: — Что вы тут делаете? Прошу, уйдите, мэм.

— Нет, не уйду. Кто она?

Женщина обращается ко мне:

— Спросите его, миледи. Он вам скажет.

Я действительно боюсь того, что скажет мне Шад или откроет она. Но и без того ясно, что она отвергнутая любовница. На миг у меня закружилась голова. Эта женщина явилась в его дом на следующий день после нашей свадьбы и устроила сцену, и все потому, что Шад не заплатил ей!

— Останьтесь здесь, — говорит он женщине. — Я выпишу вам чек.

В сопровождении Робертса он уходит в свой кабинет. Лакей переводит взгляд с меня на миссис Перкинс, которая продолжает рыдать. Она неопрятна, юбки помятые, должно быть, она испачкалась, выгружая багаж из наемной кареты. Ее нос и руки порозовели от холода, и против своей воли я чувствую к ней жалость.

— Пойдемте в столовую, — говорю я, — там горит камин. Можете оставить свои вещи в холле.

Она, как и лакей, смотрит на меня с глубоким подозрением. Но что еще я могу сделать для нее?

Лакей, ожив, распахивает дверь в маленькую столовую.

— Спасибо, мадам, — говорит она и дрожащими руками развязывает ленты шляпки. — Я Дженни Перкинс. Миссис Дженни Перкинс.

Как же, миссис. Муж, несомненно, миф. Я предлагаю ей сесть и выпить чаю, и она ест хлеб с маслом и пирог.

Потом она смотрит на меня, или, скорее, на мое платье.

— От мадам Белльвуар? — спрашивает она.

— Да.

— Очень элегантно!

— Спасибо.

— Я в прошлом месяце вырезала из газеты картинку с таким фасоном, но не думала, что платье будет настолько хорошо. Мне следовало сделать отделку поуже… — И она пускается в пространное описание своего платья, называя цену ткани и отделки, как живой модный журнал, а я киваю и киплю от гнева на Шада, что он связался с такой идиоткой.

Через некоторое время Робертс входит в комнату и вручает миссис Перкинс запечатанное письмо, открыв которое, она довольно кивает. Сделав реверанс, она любезно благодарит меня, надевает шляпку и удаляется. Я искренне надеюсь, что больше я миссис Перкинс не увижу.

Я не поднимаю глаз от усыпанного крошками стола и остывшего чая. Я боюсь, что Шад вернется продолжить объяснение, и опасаюсь, что он этого не сделает. Не желаю слышать о его отношениях с этой особой. Честно говоря, я оскорблена. Думаю, Шад мог бы найти женщину хоть с каплей ума, не болтающую без умолку о моде и тряпках. Вчера я была потрясена появлением бастардов, но они оказались милыми детьми. Обаяние миссис Перкинс, должно быть, может оценить только мужчина, поскольку я нахожу ее просто ужасной.

Я удаляюсь в гостиную и вызываю лакея, чтобы тот зажег огонь.

Входит Шад. Он переоделся, через руку переброшено пальто.

— Мои извинения, мэм, за то, чему вы стали свидетельницей.

Не доверяя себе, я не отваживаюсь что-нибудь сказать.

— Мне нужно уладить дело. Вернусь позже.

— Есть еще любовницы, с которыми нужно расплатиться? — Я обретаю голос, когда Шад уже находится у дверей.

Он поворачивается ко мне, и я мгновенно понимаю, что мы вот-вот больно раним друг друга.

— Займитесь собственными привязанностями, мэм. Ваш покорный слуга. — Он кланяется.

Дверь закрывается за ним без звука, что еще больше расстраивает меня. Я бы предпочла, чтобы он хлопнул дверью. И его голос холоден как лед. Секунд десять я раздумываю, не вернуться ли в родительский дом, но, представив театральные возгласы матери, гнев отца, возмущение брата, понимаю, что не отважусь на это.

На ковре мне под ногу попадается что-то маленькое и твердое, Нагнувшись, я поднимаю игрушечного солдатика. Я внимательно прислушиваюсь и слышу за одним из диванов слабый звук.

Я не одна.

Печально, когда человек не может вернуться в собственный дом.

Закончив дело, которое намеревался завершить, я отправляюсь в свой клуб и встречаю там Карстэрса. Я говорю обо всем и ни о чем конкретно, он слушает и кивает. Жаль, что я не могу сказать ему то, что у меня на уме.

Коротко говоря, на уме у меня жена. Моя удивительная, будоражащая и глубоко оскорбленная жена. В последнем я ее не виню. И не могу придумать способ снова поднять вопрос, вернее, два вопроса: о бастардах и о миссис Перкинс. Во-первых, я не думаю, что она мне поверит, во-вторых, я и не должен ничего никому объяснять, тем более женщине, даже если она моя жена и вчера ночью проявила удивительное…

Гм… жаль, что я пообещал Бирсфорду помалкивать о его любовнице, особенно с подругой Энн, но я никогда не думал, что миссис Перкинс явится в мой дом и учинит нелепую и оскорбительную сцену.