Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг. - Сергей Брилёв

Не кто-нибудь, а великий нападающий «Спартака», капитан национальной сборной СССР, «распечатавший» ворота само́й Англии, Никита Симонян, назвал Агустина Гомеса футболистом-джентльменом[132].

Гомес в игре

На втором круге чемпионата СССР 1951 г. произошел случай, который многое объясняет в характере нашего героя. Тогда клуб «Торпедо» был приписан к московскому автомобильному заводу имени Сталина (ЗИС; позже он получил имя Лихачёва и стал называться ЗиЛ). Матч проходил в Москве, «автозаводцы» проиграли со счетом 1:2 тбилисскому «Динамо». Однако болельщики посчитали, что рефери явно благоволил команде с родины «вождя народов». Один из голов показался трибунам особо подозрительным, и после окончания матча поклонники «Торпедо» бросились на поле разбираться с арбитром. Дело могло закончиться кровопролитием, если бы не капитан команды Гомес: ведомые им футболисты-торпедовцы образовали вокруг судей кольцо и спрятали судейскую бригаду в раздевалке под трибунами, где те забаррикадировались[133].

Играть в футбол Агустин начал ещё в Басконии и уже в 1934 г. выступал за команду школы «Витери»[134]. В 1937 г. он в числе сотен других «детей войны» был отправлен подальше от боевых действий, в Советский Союз. Гомес попал в знаменитый детский дом № 5[135], расположенный в нынешнем Обнинске (тогда – поселок Обнинское), где впоследствии будет открыт первый советский ядерный реактор. Футбольный же реактор, причем испанский, появился там уже в 1930-х годах. Как вспоминал ещё один советский футболист-«совиспанец» Руперто Сагасти[136], именно в Обнинском они впервые встретились с Гомесом. Сагасти приехал туда на футбольный турнир в составе испанской команды одесского детдома им. Кирова: «Весёлый грандиозный праздник запомнился надолго. Наших соперников вывел на поле не по годам серьезный 15-летний юноша. Это и был Агустин. […] Несмотря на принципиальный характер матча и присущую испанцам экспрессивность, Агустин Гомес уже тогда выделялся среди всех хладнокровием, спокойствием и, я бы даже сказал, степенностью»[137].

Руперто Сагасти – крайний слева

Итак, молодые баски разглядели друг друга. А в том же 1937 г. по СССР проехала взрослая сборная Басконии, игра которой показалась советским поклонникам футбола феноменальной, фантастической. Да и как иначе? Ведь она одержала победу в восьми из девяти матчей (рекордный счёт 6:1 в пользу испанцев был зафиксирован в поединке с несчастной сборной Минска)[138]. После этого понятия «Баскония» и «качественный футбол» слились в СССР в одно целое.

Молодые беженцы-баски (как их тогда называли – басконцы) посчитали, что обязаны подхватить эстафету – при этом, как и взрослые соотечественники, они придумали выходить на поле с заткнутыми за пояс шорт фирменными платочками (мол, чтобы вытирать пот[139]).

Матч между детской сборной Басконии и юными пионерами Советского Союза было решено провести не где-нибудь, а на главном тогда в СССР московском стадионе «Динамо». На поле команды вывели капитаны – Коля Кольцов и Агустин Гомес. Переполненный стадион слышал приветствие юного испанского футболиста: «Советским пионерам – наш пламенный пионерский привет! Мы счастливы, что находимся в советской стране. Вива Сталин!»[140]

Паренька заметили, и скоро он сам стал одним из московских футболистов: в 1939 г. вступил в ВЛКСМ[141], в марте 1941 г. принял советское гражданство[142] и, как это бывает в отрочестве-юности, быстро освоил новый язык. В личном листке по учету кадров (он хранится в архиве Коминтерна) Гомес с явной гордостью написал о языках, которые знает помимо родного испанского: «Русский. Владею хорошо»[143].

Вновь предоставим слово профессионалам. Никита Симонян: «Не обладая внушительными физическими данными, он с лихвой компенсировал их своим интеллектом и видением игры, точным предугадыванием возможных ходов соперника. Четкий выбор позиции, прекрасная страховка партнера, безукоризненная игра в воздухе, точнейший и своевременнейший первый пас – все это было в арсенале игры Агустина Гомеса». Юрий Золотов: «Об Агустине Гомесе шла молва, согласно которой он считался чуть ли не вторым вратарем в команде. Частенько страхуя партнеров в обороне и вратаря, Гомес как бы выполнял еще и функцию голкипера, оказываясь на последнем рубеже перед воротами. Сколько, таким образом, он вынес мячей из торпедовских ворот, трудно подсчитать. […] Обращая внимание на этот факт, замечу, что в нашем футболе в то время так не играл еще никто, подобной страховки вратаря тогда не было, и Агустина, конечно, нужно считать новатором в этом направлении». Соглашаясь с этим, Руперто Сагасти добавлял: «Он мог четко определить скорость полета мяча, его траекторию, момент своего прыжка – в результате он всегда выигрывал борьбу наверху». А Золотов объяснял: «При невысоком росте Гомес, как правило, почти всегда выигрывал воздушные дуэли […], своевременно оттолкнувшись от земли, как бы зависал воздухе, благодаря чему успешно соперничал с более рослыми футболистами в борьбе за верховые мячи».