Бронзовая Жница - Ирина Орлова

class="p1">«Как только ты это сделаешь, моё желание исполнится. И мне станет хорошо. Я смогу уйти. Верно?

— Верно.

«Тогда постой. Постой мгновение», — голос Розы на мгновение растворился среди многих других голосов. Те подступали, становились всё громче и начинали вторить ей. — «Многие здесь не смогли уйти. Ты ведь поможешь им?»

— Я занимаюсь этим вот уже сколько лет, в Брезе и на других кладбищах, и всегда делаю так много, как успею, — вздохнула Эйра, стоя в покрытых землёй ботинках на краю ящика. — Ты же знаешь.

«Теперь-то я поняла, но… послушай».

«Послушай», — многоголосым эхом повторили другие.

«Не всякий сможет уйти, удовольствовавшись платком или заверением в любви от матушки. Но сотни и тысячи вздохнут спокойно, когда всего один человек…».

«Всего один человек умрёт!» — если первое эхо было подобно бризу, то теперешний возглас множества душ ударил в уши, будто гром. Эйра вздрогнула.

— Я уже говорила вам! — перекрикивая голоса в своей голове, рявкнула она. — Не требуйте от меня невозможного! Те, кто не желают упокоиться из-за своего каприза, будут мною изгнаны, и к Схаалу явятся в кандалах!

«Но Жница», — тихо произнесла Роза. — «Ты знаешь сама: твоя проповедь безразлична растерзанным его беззаконием, замученным его попустительством, околевших от его развлечений. Они останутся здесь долгие годы до тех пор, пока он топчет эту землю».

— Это их выбор, — твёрдо ответила Эйра. — Месть держит душу на земле, как прикованная к ноге гиря. Чтобы уйти, они не должны прощать. Они должны смириться. Этому учит Схаал.

Однако её слова были заглушены рёвом. Поток разгневанных душ обрушился на девушку, и она, зажав уши, сжалась в комок, словно пыталась спрятаться от воющего шторма в стенках могилы.

Бесполезно. Перед глазами поплыло, голова пошла кругом. Покрывшись холодным потом, Эйра нащупала в кармане свой самодельный амулет — связку железных ключей на бузинной ветке — и стиснула его в кулаке.

— Прочь от меня! — выдохнула Эйра и так пошатнулась, что едва не упала в объятия к Розе.

Но это заставило стаю озверевших призраков расступиться. Их нельзя было увидеть, но Эйра чувствовала их: слышала их шаги, прерывистые стоны и крики проклятий.

Для любого смотревшего со стороны это выглядело бы не более, чем безумие отдельной схаалитки, что говорит сама с собой.

Столько боли и злобы завихрилось на кладбище, что сердце Эйры тоже сжалось. Она оперлась о край могилы и произнесла тихо:

— Рано или поздно умрут все. Если им так хочется, чтобы Морай сгинул, пускай просто дождутся.

Отбросив рокочущий вой мертвецов на задворки своего разума, она склонилась к Розе. Она не испытывала и ноты брезгливости — привыкла.

— Обрети покой под покровом милостивого Схаала, дорогая Роза-Певица, — произнесла Эйра тихо, но настойчиво. Перед глазами всё ещё искрило.

«Я не могу уйти», — тихо изрёк голос Розы. — «Не могу, пока ты не сделаешь, что они все просят. Потому что прошу вместе с ними».

Эйра нахмурилась. Она уже встречала таких. Присоединяясь к хору безымянных душ, они сливались с ними и перенимали их желания.

Но никогда ещё она встречала столь сильное единое желание у стольких сразу, как здесь, в Долине Смерти.

«Я схаалитка, а не наёмный убийца», — подумала она мрачно. — «Пусть бы даже весь мир умолял меня убить маргота, это Схаалу решать — когда настанет его час».

— Это не ты говоришь, Роза, — промолвила она. — Это говорят остальные, и ты повторяешь за ними. Ты в шаге от собственной свободы, так почему ты…

«Я не могу, Жница!» — всхлипнула Роза, и её плач стал громче, соединяясь с эхом множества других. — «Я не могу уйти, пока знаю, что это чудовище ещё коптит небо!»

— И что ты хочешь от меня? Что вы все хотите от меня? — крепче сжимая амулет с ключами, прошипела Эйра.

Ключи задрожали, накаляясь. Буря усиливалась и стягивалась к ней. Сотни неспокойных душ наполняли воздух, и, хотя их не было видно, Эйра чувствовала, что стало труднее дышать. Она вылезла из могилы обратно на росистую траву.

«Он должен умереть», — говорили, перебивая друг друга, множество голосов. — «Как угодно. Но он должен».

Эйра перехватила ключи за бузинную веточку. Их трясло, как листья осины. И они звенели друг о друга, шевелясь на её глазах.

«Они могут сломать мой амулет», — поёжилась чёрная куртизанка. — «И тогда они разорвут меня, не контролируя свой гнев. Души — не люди. Лишь их яркий отголосок, который отчасти наделён их разумом».

Её локоны затрепетали, подол рясы зашуршал. Призраки становились столь сильны, что она буквально ощущала, как их ледяные пальцы проходят сквозь пряди, разбирают ей волосы, будто руки жутких любовников.

Она вздрогнула и отряхнула плечи. Всё внутри умоляло бросить это место, уйти; если они не желают упокоиться из-за подобной прихоти, таков их удел! Но в груди теплилась любовь Бога Горя ко всем заблудшим детям. Чёрный, как она. Униженный, как она. Стоящий в холодной горной ночи один посреди кладбища, обласканный лишь руками мёртвых — он был с нею, и она была с ним.

«Нет, я не буду давать им обещаний, которые не собираюсь исполнять», — успокоив сердце, сказала себе Эйра. — «Но не позволю этому визжащему вихрю гнева увлечь с собой Розу. Она должна найти покой».

Сделать это можно было единственным способом — шагнуть одной ногой в царство бурлящих, как весенний паводок, гневных душ. И обрубить связь, что удерживала её здесь.

Как это делать, Эйра знала от одного старого схаалита, что обитал в монастыре. Дети обычно боялись его; но, приняв на грудь дешёвого пойла, он иногда рассказывал им жуткие истории. Особенно про «кадаврики». Так его и прозвали — Кадаврик.

«Астрагалы, Мадреяры, Гиадринги…» — рассказывал, блестя масляными глазами, старый Кадаврик. — «Когда-то все они были Гагнарами, династией самого Кантагара, первого доа. Не всем доставалось драконов — иные занимались колдовством. Вот однажды и Лехой Гагнар, отец королевы Лорны, задумал в мир мёртвых сходить — к дракону, что был обещан ему, но погиб. Он желал узнать его, невзирая на разлучившую их смерть. Взял Лехой десяток спелых кадавриков…»

Дети смеялись, не понимая, о чём он говорит. Эйра поняла уже потом: речь шла о грибах, что вырастали прямо в разложившихся на свежем воздухе телах. Чёрные, похожие на обычные чернушки, с масляной шляпкой и разводами-кругами, они иногда покрывали мёртвых, как пупырчатое покрывало.

«…и отвар из них сделал, с листом папоротника и стеблем хвоща, на воде новолунной, что лунар от чёрной до чёрной луны простояла в нехоженом месте…»

Эйра извлекла из своей сумки небольшую фляжку. Она