Бесогон на взводе! - Андрей Белянин

В общем, как вы наверняка уже поняли, революционно настроенные массы быстро нашли крайнего. Я никого не осуждаю, они прекрасно знали, кого и почему здесь увольняли чаще других. И да, к слову сказать, Декарт мне в печень, наша с Гессом слава, гуляющая по Системе, всегда была противоречива до крайности: то мы герои, то практически враги отечества!

Но, к моему немалому удивлению, вся разношёрстная толпа разномастно одетых бесогонов в едином порыве дружно расступилась, давая нам дорогу. Мы гордо (особенно доберман, когда надо, у него вид благородный, как у крейсера «Аврора») прошествовали освободившимся коридором почёта до главных (единственных) дверей и, услышав вожделенное (сто раз повторенное) слово «следующий», шагнули в офис Системы.

Внутри за ноутбуком нас встретил Дезмо! Ка-ка-я-а неожиданность, право?

– Припёрлись.

– Мы вас тоже любим.

– Фролов, вот вы ведь уже испортили ей жизнь, – задумчиво и вроде бы ни к кому напрямую не обращаясь, начал чёрный ангел. – Девушку перевели подальше отсюда, типа на повышение. Вам мало? Вы и там намерены доставать её?

– Ананас, – подумав, ответил я.

Гесс покосился на меня, высунув язык. Дезмо тоже, видимо, мало что понял. Ну, ребята, нельзя же быть настолько наивными: если мне задают идиотский вопрос, я вправе дать идиотский ответ.

Ладно, объяснять всё равно ничего не буду, просто перейдём к делу.

– От лица всех присутствующих в коридоре, – начал я как можно громче, так, чтоб меня гарантированно слышали снаружи, – объявляю наше общее и единодушное требование – немедленно вернуть к работе Марту! Она хороший специалист, с душой относится к порученному ей делу и всегда готова поддержать бесогона, попавшего в беду.

Мой пёс дважды гавкнул. За дверью раздался рёв ободряющих голосов. Почему у нас до сих пор нет нормального профсоюза, парни? При такой сплочённости и социальной активности мы бы эту самую Систему как пропеллер вертели! Как там говорили донские казаки? Любо!

Но я не казак, я гот, с меня и обычного согласия достаточно.

– Ваши условия? – тихо спросил чёрный ангел, опуская взгляд в пол.

– Марта работает на том же месте.

– И всё?

– Да, всё. Я не выражаю никаких личных требований, но озвучиваю святую волю восставшего пролетариата, – патетично заверил я. – Ничего для себя, но всё для народа!

– Сволочь ты, Фролов.

– А ну повтори, и я тебя кусь! – грозно предупредил доселе молчавший доберман. – Нет, Тео, ну он первый начал. Можно уже кусь его?

– Нет, вдруг ещё отравишься, – успел предупредить я. – Итак, Марта будет восстановлена, а все, то есть любые обвинения против неё сняты?

Чёрный ангел с идеальным пробором пытался смотреть на меня, словно на досадливую бактерию в микроскопе. Не знаю уж, что он этим пытался добиться, но ни я, ни мой пёс не намеревались ради него вживаться в роль подопытных мышек. Даже чисто гипотетически, нет, не дождётесь, в задницу тебя Вольтерову!

– Надеюсь, вы понимаете, что решение о соответствии должности того или иного работника не в моей компетенции?

– Нам фиолетово.

– Что?

– Поясню, в смысле «ниже плетня, вдоль лампаса!». Это цитата, но вы поймёте.

Дезмо изо всех сил делал вид, что не скрипит зубами. Часто это является первым признаком наличия глистов в организме, но сейчас, разумеется, свидетельствовало лишь о крайней степени раздражения.

– Возможно, мне удастся каким-то образом сообщить начальству о…

– Почему прямо сейчас не сделать это? Что значит «возможно… мне… удастся»? Лысина Сократова, да что сложного в том, чтобы честно доложить о сложившейся обстановке вышестоящим органам? А уж они пусть принимают решение.

– Тогда они и меня уволят!

– Вряд ли это наша проблема, верно? – как можно вежливее улыбнулся я, хотя скрыть ликование в голосе всегда непросто. Гесс вообще ничего не скрывал, откровенно хихикая, виляя хвостом и строя рожи.

На один миг мы встретились с Дезмо глазами. Мне вроде бы удалось отметить некую панику в его взгляде, а он… не знаю, ему видней. На тот момент я ощущал себя максимально лёгким, упёртым и правым, потому что мне нечего было терять.

– Для вас есть задание.

– Нет.

– Не слишком сложное, однако вы должны…

– Мы ничего не должны и ничего не будем делать, пока не будет принято решение по Марте.

– Дьявол вас раздери, Фролов! – Чёрный ангел со стуком захлопнул крышку ноутбука.

А мгновением позже мы с Гессом выдохнули уже дома.

Безрогий бес на миг высунулся из кухни, продемонстрировав чёткий арийский профиль, и вновь исчез, не задавая вопросов. Отец Пафнутий, казалось, тоже не заметил нашего короткого отсутствия, он всё так же сидел за столом, поправляя на носу очки. Хотя по факту оба были предупреждены, куда мы отправляемся, пусть и не знали, зачем конкретно.

Что ж, я позволил верному псу отправиться на кухню наслаждаться ароматами тушёной говядины, а сам по давно сложившейся армейской традиции быстро доложил обстановку батюшке. Тот выслушал вежливо, не без интереса, но чрезмерных эмоций тоже не выказал. Зато, покачав бородой, молча вернул мне карту джокера.

Конечно, его по-прежнему волновало всё происходящее в рамках Системы (недаром же он приложил столько сил к её созданию), но поскольку отошёл от дел (в некоторой степени, так сказать, был с почётом отправлен на заслуженный отдых), то активно туда уже и не лез. Разве что ругался матерно и всё порывался кому-то там звонить, если был чуточку нетрезв. Хотя чего уж там, чуточку нетрезвым отец Пафнутий бывает редко, он или вообще неделями не пьёт, или отрывается так, что всем чертям тошно… От всей широты бескрайней русской души, короче!

Каких-то особенных дел до вечера не нарисовалось. Баню в итоге топил всё тот же Анчутка, я продолжал мазать левый бок и локоть дурно пахнущей, но, видимо, весьма целительной армейской мазью из старых запасов святого отца. Мелкие царапины, ссадины и ранки жутко чесались, но сукровица не показывалась, значит, скоро заживут. После горячей баньки с чистым бельём и общими разговорами был организован холостяцкий ужин без изысков.

Хотя чего уж там врать, безрогий красавчик подал на большой сковородке совершенно обалденную жареную картошку с луком, салом, морковкой, перцем, свежей зеленью и чёрным хлебом, натёртым чесноком. В качестве аперитива предлагалась рябиновая настойка по пятьдесят грамм, но я был не в настроении, Гесс не пил, Анчутке на наливали, так что с молитвой за всех оскоромился только один отец Пафнутий.

Пока я после чая помогал убирать со стола, батюшка, не удержавшись, всё-таки набрал кого-то из своих старых знакомых, поговорил на слегка повышенных тонах у себя в комнатке и, вернувшись, слегка хлопнул меня по плечу: