Когда боги закрывают глаза - Татьяна Степанова

– А груз, они говорили что-то насчет груза?

– Сказали, что груз небольшой для «Сесны».

– Просили автокар или что-то в этом роде для облегчения погрузки?

– Да, спрашивал тот, кто звонил, я сказал, что мы обеспечим, у нас на аэродроме есть.

– Кто вам звонил?

– Мужской голос, представился менеджером фирмы вот этой, как в документах. Интересовался, можно ли арендовать самолет.

– А кто приезжал потом с документами?

– Парень от них. На машине, с кейсом, деляга по виду настоящий. Фамилию мне назвал типа Петров.

– Вы в курсе, что в связи с антитеррористическими мерами правила полетов ужесточены?

– Это раньше было, – диспетчер махнул рукой. – Теперь опять всё успокоилось. Бумаги в порядке, клиенты деньги платят, самолет обязуются обратно перегнать другим экипажем. Залог внесен, страховка оформлена. Чего еще надо?

– Можно вас спросить? – подала голос молчавшая доселе Катя. – У вас ведь есть камеры видеонаблюдения?

– Имеются камеры.

– Тот, кто к вам приезжал, наверняка ведь заснят?

– Конечно, – диспетчер кивнул. – У нас тут каждый день полеты, если погода нормальная. Авиаклубы, просто авиалюбители, уроки летного мастерства и арендаторы. Народ на шоу приезжает, когда парашютисты прыгают. Камеры у нас включены постоянно, это как раз по инструкции.

– Когда к вам приезжал этот «типа Петров»? – спросил Гущин.

– В понедельник. В четверг мы как раз после обеда аэродром закрыли. По договору, они издержки тоже оплатили.

– А чего так рано закрыли, если полет должен был состояться сегодня? В воскресенье ночью?

– Сначала назначали на пятницу, на ночь. Потом позвонили, что, мол, откладывается до воскресенья.

– Кто звонил, «типа Петров»?

– Нет, тот, первый, кто все заказывал. Начальственный такой баритон, на военного смахивает.

– На военного?

– Ну типа того, нет, не военный, просто голос такой командирский. Нам приказано, мы полет отложили, раз они деньги платят.

– Выходит, так они к вам и не явились сегодня?

– Выходит, что так.

– Звонили им?

– Звонил, но мобильный выключен, – диспетчер достал телефон. – И тот номер, что он мне дал, и по этим вот звонил, что на бланке их фирмы, – там телефоны не отвечают, автоответчик лишь пищит. Можете сами убедиться.

– Запиши телефон, – сказал Гущин Кате. – Пленки за четверг и последующие дни мы у вас изымем.

Диспетчер пожал плечами и кивнул молодому охраннику: организуй пленки полиции.

Диспетчер не казался расстроенным, оно и понятно – деньги, и немалые, за организацию полета остались у аэродрома «Райки», несмотря на то, что полет «Сесны» так и не состоялся.

Больница эта – край чудес.

Зашел в нее и там исчез…

Граффити-предупреждение на стенах Амбреллы.

Даня Клочков по прозвищу Даня-Душечка, пока ехал на электричке из родных подмосковных Химок, терзал все свой мобильный, просматривая сайт форума, на котором обычно зависал по вечерам, когда не водил ночные экскурсии.

«Да там сейчас не пройти. Забор, охрана вовсю палит».

«Ребят, а я бы сходил, может, группа соберется?»

«Днем там не так страшно, но самый экстрим ночью. Дайте знать, я пойду. У меня и фонарь хороший армейский есть».

«Только один не ходи, там неадекватов полно, опасно».

«Ховринка, это где? Я бы сходила, ребят, это от нашего Рыбинска далеко?»

«Ты че, это ж Москва, платформа Ховрино!»

«Ховринка – она в рейтинге самых страшных мест планеты, ребят, так группа собирается в ближайшее время?»

– Остановка «Ховрино», следующая «Моссельмаш»… – Электричка встала на платформе, освещенной фонарями.

Даня-Душечка выкатился из вагона, таща в одной руке рюкзак за лямки, а в другой сжимая мобильный, где только что отбивал сообщение на форум: «группа собирается, идем в ближайшее время, все контакты по этому e-mail».

Двери вагона закрылись, электричка тронулась медленно и важно. Даня-Душечка оказался на платформе один.

Ночь. Фонари горят как бельма.

В такую ночь, когда истинный сталкер собирается нанести визит царице ужаса, ночной Амбрелле, любой свет только помеха.

Даня-Душечка вскинул рюкзак, спустился по ступенькам и зашагал в темноту в сторону промзоны.

Амбрелла, царица ужаса, мать городского экстрима, ну здравствуй, уродина, я пришел, и я тебя не боюсь.

Амбреллой называют старый недострой рядом с платформой «Ховрино», знаменитую Ховринку – заброшенную больницу.

Спроектированная в середине восьмидесятых, построенная на пустыре, по легенде на месте старого кладбища, больница так никогда и не открыла свои двери ни для врачей, ни для пациентов. Строительство законсервировали, а точнее, бросили через три года, когда огромный комплекс, имеющий архитектурную форму тройного креста с разветвлениями на концах, начал трещать по швам, уходя под землю.

Ошиблись в расчетах, грунт не выдерживал монолита Ховринки, больничных корпусов из бетона.

И вот уже много лет заброшенное здание Ховринки смотрит на город слепыми темными окнами.

Почему больницу называют Амбрелла? Так это сталкеры на своих сайтах, мол, на зонт раскрытый сверху похожа, а по-английски зонт – umbrella, и еще игра такая есть компьютерная про подземную лабораторию Амбрелла, полную кровожадных зомби, и голливудский блокбастер сняли с продолжением. И вообще это круто:

«Амбрелла, царица ужаса, мать ночи, я сегодня нанесу тебе визит, я не боюсь тебя. Когда говоришь такое друзьям по институту, чувствуешь себя сразу на вершине мира».

Даня-Душечка подошел к высокому забору из стальной сетки, опутанному сверху колючей проволокой.

Ну да, ну да, это место блюдут. С тех самых пор, как сюда со всей страны зачастили экскурсии «паранормальщиков» в поисках острых ощущений в аномальной зоне, с тех самых пор, как тут произошло несколько несчастных случаев со смертельным исходом, когда туристы падали в шахты лифтов и глубокие ямы, с тех самых пор, когда сюда повадились самоубийцы – прыгать с крыш больничных корпусов и разбиваться о плиты двора, здесь понатыкали заборов, охрану посадили, завели даже злющих собак.

Но что сие для опытного умелого сталкера? Плевок… Только добавляет экстрима и острых ощущений.

Все можно преодолеть, всюду пройти.

Лохи-туристы, например, лезут наобум вот тут через забор со стороны промзоны. Думают, раз здесь пакгаузы и склады, заброшенные мастерские, то вот он, путь.