Мстительница - Аластер Рейнольдс

И мы полетели. «Скорбящая Монетта» больше не ползла на ионной тяге, не опасалась приблизиться к гравитационному колодцу какого-нибудь поглотителя. Она стала тем, чем и должна была стать, – покорительницей бескрайнего вакуума, обитательницей Пустоши.

Настоящим солнечным парусником.

Казарей крутанул колесо, открывающее дверь в комнату костей.

– Войдите, – тихо сказал он. – Только ничего не трогайте… пока что.

Адрана вошла первой. Я следовала за ней по пятам, стараясь не отрываться от стены. За мной был Казарей, который, повернув внутреннее колесо, закрыл дверь так, что она плотно прижалась к раме.

Внутри было тихо. Я не слышала ни системы жизнеобеспечения, ни механизмов управления парусами – раздававшиеся время от времени жужжание и вой лебедок и шкивов стали привычными с тех пор, как «Монетта» выпустила паруса, – и никаких отголосков обычного шума и болтовни команды.

Комната представляла собой сферу около пятнадцати пядей в поперечнике, и череп плавал посередине, словно главный экспонат в художественной галерее. Он покоился в чем-то вроде упряжи или каркаса из металлических прутьев, который крепился к стенам десятками пружин.

– Чем тише и спокойнее среда, в которой мы его содержим, тем лучше, – сказал Казарей. – Триг отключил ионные, и это упрощает дело, но хватит одного толчка, чтобы что-то расшаталось.

От передней части до задней в черепе было примерно столько же, сколько в Адране от пяток до макушки, – где-то восемь пядей. Цветом он напоминал больной зуб, прогнивший до основания. И совсем не походил на череп обезьяны: имел вытянутое рыло и челюсть, как будто принадлежал какой-то гигантской лошади, а не разумному индивиду. Он состоял из множества частей, соединенных вместе точно головоломка. Поперек него бежал темный разлом, края которого соединяли швы, выглядевшие ступеньками металлической лесенки. Кто бы ни проделал эту работу, он потрудился давным-давно и очень тщательно.

А еще в черепе во множестве мест были просверлены дыры и вставлены затычки. Тонкие щупы и провода проникали сквозь кость в то, что было не совсем пустотой.

– Расскажите мне, что вам известно, – попросил Казарей чуть слышным шепотом.

– Он старый, – ответила я.

– Насколько старый?

– Никто не знает, – сказала Адрана.

– Хороший ответ. И к тому же правильный. Черепа находили во время Шестого и Седьмого Заселений, но кто бы их ни оставил, он побывал в наших краях гораздо раньше. Морфологически они не соответствуют ни одному виду пришельцев, о которых нам известно: ни ползунам, ни жалохвостам, ни клыкачам. Некоторые так называемые спецы думают, что черепа принадлежат костякам или жукоглазам, но я достаточно навидался тех и других, чтобы понимать – это не так. Сам я предполагаю, что разумники, которым принадлежали эти кости, умерли задолго до того, как люди научились ходить. Черепа здесь оставили какие-то другие пришельцы, и они использовали их совершенно так же, как мы, – в качестве своеобразного трещальника.

Мы вглядывались в тайны черепа, стоя по разные стороны.

– Он не пустой, – сказала Адрана. – Внутри есть маленькие огоньки, которые то вспыхивают, то гаснут.

– Какой бы разум ни обретался в этом черепе, – объяснил Казарей, – он давно исчез. Серого вещества, мозговой ткани совсем нет. Если вообще что-то такое в нем раньше было. Но механизм, который существовал в том мозгу, остался. Мигальная начинка по-прежнему мигает. Что-то происходит. Что именно – мы не знаем. Он пытается восстановить контакт с себе подобными? Послать сигналы домой, в ту часть Вихря, откуда они пришли? Поет бесконечную песню смерти? Понятия не имею, и лучше не зацикливаться на этом. Важно то, что мы можем сделать с этими мерцающими узорами. Мы можем запечатлевать на них наши собственные послания, использовать их в качестве несущих сигналов. – Он кивнул на оборудование, развешанное по стенам, аккуратное, чистое и организованное. – Вот для чего все эти приборы. И работа чтеца костей заключается в том, чтобы отправлять и получать вложенные сообщения. Череп не будет работать с первым встречным. Бывают дни, когда и у меня ничего не получается. Но у вас лампы светятся как надо. Готовы попробовать?

Я уже собиралась ответить, но Адрана меня опередила:

– Да.

– Позади тебя. Аппарат, прицепленный к стене. Надень его на голову.

Это было тонкое металлическое приспособление, нечто среднее между короной и пыточным устройством. Она закрепила его на голове, поправила волосы, чтобы не мешали. Пара металлических муфт закрывала ее уши, и еще было что-то вроде забрала, которое можно было надвинуть на глаза.

– И ты тоже, Арафура.

Я отцепила собственный аппарат и надела его на голову – не так красиво, как это получилось у Адраны.

– Это нейронный мост. Ничто из этого оборудования не работает без моста. Чтобы разговаривать с черепом, нужно соответствовать тому, чего он от тебя ждет. Сообщения приходят почти подсознательно – все равно что уловить едва слышный шепот, принесенный ветром. Мост – это фокусирующее устройство, усилитель.

– Ничего не чувствую, – сказала я.

– Ты еще не подключена. Вытяни контактный провод, подключенный к мосту. Размотай его полностью.

Провод представлял собой изолированную катушку, подсоединенную к левой стороне моста. На конце у него было небольшое утолщение.

– Провод можно подключить к любому из щупов на черепе или подсоединиться к какому-нибудь другому проводу. Главное – действовать с осторожностью. Обычно одного соединения достаточно, но можно подключиться к нескольким контактным зонам, если надо отследить слабый сигнал. На стене есть разветвитель.

Адрана была смелее меня, но даже она не решалась сделать последний шаг и подключиться. Я разделяла ее опасения. В моей голове вертелась упрямая мысль о том, что, как только контакт состоится, я испытаю некий психический толчок, вроде удара током.

Еще я думала про Гарваль, привязанную к кровати.

– Все в порядке, – мягко проговорил Казарей. – Просто сделайте это. В первый раз никто не получает острые ощущения в полном объеме. То, что случилось с Гарваль… – Он покачал головой, прогоняя какую-то мысль. – Вам повезет, если хоть что-то услышите, даже если у вас есть талант.

Я выбрала щуп возле открытой глазницы и вставила провод. Не желая быть второй, Адрана подключилась почти в ту же секунду. Череп слегка подпрыгнул на пружинах, но уже через несколько мгновений движение прекратилось.

Мы посмотрели друг на друга сквозь него, проверяя, кто же из нас первой ощутит всплеск острой боли, свидетельствующий о контакте.

– Когда у вас будет побольше опыта, когда вы запомните расположение щупов, вам будет удобнее работать в темноте. А теперь опустошите разум. Пусть ваши чувства успокоятся. Я буду хранить молчание.

Ничего не происходило.

Я понимала, что задерживать дыхание бессмысленно – да мне и не удалось бы терпеть так долго, – но в остальном попыталась успокоиться, выкинуть из головы все мысли, превратиться в комнату с открытой дверью.