Курьер-миллиардер - Анна Шварц

Муж вылетает за порог с грохотом, споткнувшись, лицом вперед, а Эрик носком обуви вышвыривает его ботинки наружу.

— Еще раз оскорбишь мою женщину — и я тебе ноги переломаю нахер, — произносит Эрик напоследок, пока Антон катается по полу, зажав нос, издавая громкие стоны. И захлопывает дверь, поворачивая в замке ключ.

Замок громко щелкает, и меня заполняет безмерное облегчение. Обрушивается, как водопад, и я сползаю по стеночке на пол, пряча лицо в ладонях. Наверное, я ужасный человек, но не чувствую ни капли беспокойства за Антона, и мне совсем не стыдно. Только гадко из-за того, что один день расставил все точки над И в нашем браке. Обнажил его поганое нутро. Гадко из-за того, что я чувствую себя глупой дурочкой, потратившей годы жизни на человека, который этого не достоин.

— Лен, — Эрик, кажется, садится передо мной, и осторожно гладит по плечу, — ты плачешь? Прости, что тебе пришлось на это смотреть, но…

— Я от облегчения, — перебиваю я его, всхлипнув, чтобы Эрик не начал загоняться.

Он обнимает меня, притягивая ближе, и я утыкаюсь лицом ему в грудь.

— Алину ты больше не увидишь,Лен. Извини за ту сцену.

— Все хорошо. Не переживай.

Я понимаю, что Эрик не мог просто взять и отшвырнуть на землю девушку, которая на нем фактически виснет, чтобы остановить меня. Если мужчина — настоящий мужчина по отношению к женскому полу, то вряд ли он будет вести себя погано даже с неприятными ему женщинами.

— Слушай, — он на секунду отстраняет меня, и коротко целует, царапнув щетиной. У меня пробегают мурашки, стоит мне только снова вдохнуть запах его одеколона, и так близко ощутить тепло его кожи, — ты в луже сидишь, Лен. И руки у тебя холодные. Давай-ка ты в ванну.

— А ты?

— А я не залезу с тобой, — усмехается он, — ванна у тебя маленькая. Подожду. И поесть нам закажу, раз уж не доехали до ресторана.

Я киваю, поднимаясь с пола, и Эрик придерживает меня под руку.

Блин, может, чудеса и впрямь случаются?

Потому что, пока я раздеваюсь в ванне, набираю воду, и наливаю побольше пены, радуясь, что, наконец, отогреюсь хорошенько — все это время я слышу, как Эрик, матерясь, возит шваброй по полу в коридоре, собирая всю грязь.

И хотя мои уши немного вянут, от некоторых эпитетов, которыми он награждает постоянно вылетающую ручку швабры, которую никто так и не починил за два года, я глупо улыбаюсь от неожиданного ощущения уюта и безопасности.

Этот невероятный мужик действительно вымыл всю грязь из коридора, потому что когда я выхожу из ванной, в чистой, свежей одежде, то вижу блестящий чистый ламинат. В шоке иду на кухню, и взгляд сразу натыкается на протертый стол и пиццу на нем. Эрик сидит на стуле, уткнувшись в смартфон, и только услышав мои шаги, поднимает взгляд.

— Эрик, спасибо, но не стоило утруждаться, — я киваю на коридор, — я б вымыла полы…

Он приподнимает бровь.

— Мне не сложно помочь. Нафиг топтаться по грязи?

— Это не мужская работа, все-таки.

— Нда? — бровь Эрика приподнимается еще выше, а на лицо наползает улыбка, — швабру держат руками, Лен. Не половыми органами. В следующий раз вызову клининговую службу, чтобы тебя не смущать. Пицца, кстати, — он двигает пальцем коробку, — это единственное, что могут привезти через двадцать минут. У тебя тут в соседнем доме пиццерия.

— Я знаю, — бормочу я, — там вкусно. Заказывала пару раз.

— Тогда ешь.

Я сажусь на стул, и без разговоров беру кусок еще горячей пиццы, едва ли не со стоном кусая его. Боже. Жрать хочется так, что желудок сжимается. Счастье-то какое.

Мы оба едим молча, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами. Я бросаю взгляд на время и на календарь. Завтра уже тридцатое. Документы на развод я вряд ли смогу подать, потому что вряд ли ЗАГС еще будет работать. Но это такой вопрос… сейчас больше всего меня беспокоит — как вести себя с Эриком.

За такое короткое время наши отношения как-то немножко стремительно развились. А я ничерта о нем не знаю, как о человеке, кроме того, что мужик он вроде очень даже неплохой.

— А кем ты работаешь? — задаю я, все-таки, вопрос. Понятно, что не последний человек в компании, где работал Антон, но интересно же. Наверняка он из топ-менеджмента… простым людям отдельный кабинет не выделяют.

Эрик поднимает на меня несколько ироничный взгляд.  Я тут же тушуюсь.

— Мне просто интересно, чем ты занимаешься, если что, — быстро произношу я, — понятно уже дело, что ты не курьер. Просто ты так легко сообщил об увольнении Антона…

— Я владелец этой компании, Лен, — усмехается Эрик, а у меня из рук выпадает кусок пиццы.

— Чего? — в шоке произношу я.

— Владелец. Собственник. Ты удивлена, что ли? Мне показалось, что это очевидно. И что твой муж тебе сообщил.

Я мотаю медленно головой.

Охренеть. Окидываю еще раз взглядом мужчину. Понятно, откуда у него дорогой автомобиль. Но… черт побери, Антон, устраиваясь на работу, помнится, пел о крутости этой компании, о годовом обороте средств и прочем… мать честная, кажется, я переспала с настоящим миллиардером.

Нет, круче. Он мыл у меня дома полы.

— Слушай, Эрик, — я откладываю пиццу в сторону, все еще находясь в полной прострации, — мне кажется, я не сильно подходящая партия для такого, как ты…

— Лена, что за дичь? — перебивает он меня.

— Я просто флорист, Эрик, — пожимаю я плечами, — не сильно умная, не сильно яркая, у меня нет крутого образования…

— И что? — спокойно произносит мужчина, а все мои аргументы разбиваются об его это железобетонное «и что?».

— Я видела Алину, и я несколько проигрываю ей внешне, — приводу я единственный хоть сколько-нибудь весомый аргумент в моих глазах.

— Алина — профессиональная охотница за бабками, Лен. Ей положено выглядеть ярко, — Эрик внимательно сверлит меня своими невероятными серыми глазами, — ты красивая, вообще-то. Но дело не совсем во внешности.

— А в чем? — тихо спрашиваю я.

 Эрик едва улыбается.

 — В тебе самой. Я хреново умею говорить комплименты, Лен, но ты мне нравишься. И вряд ли меня хоть что-нибудь теперь остановит.

— От чего? — я приподнимаю удивленно бровь, хотя, из-за его простого «нравишься» на душе поют птички и хочется глупенько улыбаться.

Бывает иногда, что человек говорит простые слова искренне, от души, и они приятнее тысячи фальшивых комплиментов. Не нужно мне никаких «твои глаза, как звезды, я залип и выпал в космос», или «твоя попа, как орех…»…черт, нет, это из другой оперы.

— От того, чтобы схватить тебя, Лена, закинуть на плечо, похитить и увезти, — усмехается Эрик, — но я понимаю, что это тебя напряжет. Это пока единственное, что меня тормозит.