Смертный приговор - Лоренсо Сильва

— Знаете, Стив, — устало произнес начальник, — я ценю красивые жесты не хуже любого другого, но теперь, когда вы уже сделали этот жест и красиво покинули нашу систему, давайте согласимся забыть былые обиды. Забирайтесь обратно в лодку. Я согласен, что эта римская история — самый настоящий бред, беда, несчастье, с какой стороны ни посмотри, но ведь ваша отставка ничего не изменит. Вы этим ничего не исправите. Впрочем, вы и сами отлично понимаете бессмысленность своего поступка.

— Вы боитесь, что я настолько разозлился, что могу сказать не тем, кому надо, о том, что там произошло на самом деле, так, что ли? — спросил Декер.

— Конечно, нет. Все знают, что вы настоящий кремень. Вы не сделаете ничего непрофессионального. Вы не станете подводить нас.

— В таком случае вам совершенно не о чем волноваться.

— Вы слишком хороший человек, Стив, чтобы мы согласились вас потерять.

— Имея таких парней, как Брайан МакКиттрик, вы даже не заметите моего отсутствия. — Декер аккуратно положил трубку на рычаг.

Через минуту телефон зазвонил снова, и на этот раз в трубке послышался голос начальника его бывшего начальника.

— Если вы хотите прибавки к жалованию...

— У меня никогда не было возможности потратить хоть немного из того, что я уже успел получить, — сказал Декер.

— Возможно, хороший, продолжительный отпуск?

— И что я буду в нем делать?

— Путешествовать.

— Ну, конечно. Посмотреть мир. Рим, например. Я уже столько летал, что, если кровать не изогнута, как самолетное кресло, я пугаюсь, что она сломалась.

— Послушайте, Стив, все рано или поздно устают. Такая уж это работа. Именно поэтому мы держим команду специалистов, которые хорошо умеют снимать симптомы стресса. Если честно, я думаю, что вам очень пошло бы на пользу, если бы вы прямо сейчас прилетели в Вашингтон и зашли бы поговорить с ними.

— Вы, наверно, не слушали, что я говорил? Я сказал вам, что чертовски устал от полетов.

— В таком случае приезжайте поездом.

Декер снова положил трубку. Он нисколько не сомневался, что, если попробует сейчас выйти из номера, его перехватят двое мужчин, дожидающихся в вестибюле. Они представятся, объяснят, что его друзья волнуются по поводу его реакции на то, что случилось в Риме, и предложат ему пройти в тихий бар, где они смогут обсудить все тревожащие его проблемы.

«К черту все это, — подумал Декер. — Я могу выпить и один, в своем номере. К тому же они поведут меня вовсе не в бар». И тогда он набрал номер службы доставки и заказал бутылку «Джек Дэниелс» и побольше льда. Потом он вынул разъем телефонного провода из розетки, включил телевизор и начал щелкать переключателем каналов. Через два часа, когда за задернутыми шторами сгустилась темнота, бутылка опустела на треть, а он все так же продолжал переключать каналы. Пляска изображений на экране являлась точным отражением той сумятицы, которая творилась в его мозгу.

«Куда поехать? Чем заняться?» — спрашивал он себя. Деньги не являлись серьезной проблемой. В течение всех десяти лет работы оперативником значительная часть его заработка вкладывалась в инвестиционные фонды. Эту сумму заметно увеличивали различные надбавки — за прыжки с парашютом, за плаванье с аквалангом, за работу со взрывчаткой, за участие в боевых действиях, за высокий уровень специальной подготовки, — которые он заслужил, пока входил в засекреченное военное антитеррористическое подразделение. Как и многие из наиболее хорошо подготовленных солдат вооруженных сил, он был завербован в разведку после достижения возраста, когда его тело больше не могло функционировать настолько эффективно, насколько этого требовала служба в войсках специального назначения. В случае Декера, это произошло в тридцать лет, после того, как он принял участие во множестве различных секретных операций, из которых вынес, перелом ноги, перелом трех ребер и два пулевых ранения. Конечно, даже несмотря на то, что Декер не годился для дальнейшей службы в качестве бойца антитеррористического подразделения, он по своему физическому состоянию все же заметно превосходил большинство своих сверстников — гражданских.

Инвестированные деньги приносили определенную прибыль, так что его собственный капитал достиг 300 000 долларов. Кроме того, он намеревался забрать те пятьдесят тысяч долларов, которые внес как прибавку к той пенсии, которую ему предстояло получать от правительства. Но, несмотря на относительную финансовую свободу, он все же чувствовал себя пойманным в ловушку. Имея возможность выбирать из целого мира, он свел свой выбор до пределов этого гостиничного номера. Если бы его родители были еще живы (он мельком выстроил фантазию, в которой они еще не умерли), он нанес бы им так давно откладывавшийся визит. Но его мать погибла в автомобильной катастрофе три года назад, а его отец умер от сердечного приступа несколькими месяцами позже, и оба раза он в моменты их смерти находился на задании. Последний раз он видел отца живым на похоронах матери.

У Декера не было ни братьев, ни сестер. Он так и не женился. Одной из причин этого было его нежелание навязывать тот спартанский образ жизни, к которому он привык, любимой женщине, а другой — образ жизни, мешавший ему найти женщину, в которую он имел бы право и свободу влюбиться. Все его друзья были коллегами-оперативниками, а теперь, когда он ушел из разведки, подав в отставку при двусмысленных обстоятельствах, эти друзья будут чувствовать себя с ним неловко и не будут уверены в том, что с ним безопасно говорить на профессиональные темы.

«Возможно, я сделал ошибку», — подумал Декер, отхлебнув очередной глоток бурбона. — Возможно, мне не следовало уходить в отставку, — думал он, продолжая переключать каналы. — Оперативная работа давала мне направление в жизни. Она служила для меня якорем..."

Она убивала тебя, напомнил себе Стив, и уничтожала для тебя каждую страну, в которую ты когда-либо получал назначение. Греческие острова, Швейцарские Альпы, Французская Ривьера, испанское Средиземноморье — это была лишь небольшая часть из тех изумительных мест, где ему доводилось работать. Но теперь они были отравлены тем опытом, который Декеру пришлось там получить, и он не имел никакого желания возвращаться туда и вспоминать о былом. Сейчас, размышляя обо всем этом, он был поражен иронией ситуации: большинство людей воспринимало те места как очаровательные райские уголки, а былая профессия Декера часто изображалась в художественной литературе как героическая, тогда как сам Стив думал о ней лишь как о донельзя утомительной, опасной работе на износ. Охота на наркобаронов и террористов могла быть сама по себе благородным делом, но слизь жертвы попадала и на охотника, отравляя его. «Она, конечно же, отравила и меня, — думал Декер. — И, как я сумел выяснить, кое-кто из тех бюрократов, на которых я работал, тоже изрядно запачкались этой слизью».

«Что делать?» — снова спросил себя Декер. От бурбона его клонило в сон, он глядел из-под смыкающихся век на экран телевизора и вдруг поймал себя на том, что задумался о чем-то из того, что перед ним только что промелькнуло. Не сознавая, что это было, и испытывая странное любопытство, понуждающее его выяснить это, он заставил себя взбодриться и принялся переключать каналы в обратном направлении, возвращаясь к тому, который только что проскочил. Но, найдя заинтриговавшее его изображение, он все равно не понял, почему оно его заинтриговало. Он понимал лишь то, что мелькнувший кадр нашел какой-то отклик в его подсознании.