Друзья навсегда - Клэр Баркер

– А кто это – дымовой? – обиженно поинтересовался Мартин. – Я не дымовой, я хомяк.

Валентин обречённо вздохнул.

– Ах, Мартин, каким ты иногда выглядишь недалёким и невоспитанным. Домовой – это проказливый призрак. В мои времена их было полным-полно. Этот человек, судя по всему, знает своё дело – в отличие от некоторых моих близких знакомых.

Живчик и Габриэль переглянулись и разом подняли брови.

– Ничего он не знает своё дело, потому что никакой я не ДАРМОВОЙ, я – ХОМЯК. И я, понятное дело, недалёкий – куда же тут далеко-то уйдёшь? – Мартин раскипятился не на шутку. – И вообще, на чьей ты стороне?

Габриэль поднялся на лапы.

– Вот именно, Валентин, ты на чьей стороне?

– Я всего лишь заметил, что мне приятно общество профессионала, – произнёс Валентин, вытягивая длинные лапы и зевая. – Ладно, лично я насмотрелся. Пойду на чердак. У меня как раз время тренировки. До встречи.

И только его и видели. Разобиженный Мартин сложил лапы, надулся и запыхтел.

– Ну и ладно. Как хочешь. А я тогда пошёл спать.

Он слез с камина и зашагал в противоположном направлении.

Живчик нетерпеливо вздохнул.

– Ага, остались только я, Габриэль и Орландо. С ума сойти.

– Секунду, секунду… Мерил, есть контакт… – Вид у Криспина был уморительный – он весь трясся и вращал глазами. – Рядом со мной находится дух.

Призраки удивлённо огляделись. Они никого не видели. Орландо даже слазал под стул.

Криспин продолжал вещать потусторонним голосом:

– Есть контакт, я вас слышу… Вас зовут… Агата Стародавняя… и вы ищете… э-э… капор…

Криспин вещал в пустоту и явно выдумывал всё по ходу дела.

Возмущённый этим надувательством, Орландо не сдержался. Он высоко подпрыгнул, сделал сальто и ловко треснул Криспина по лбу ложкой.

– Криспи – врун и хвастун!

– АЙЙЙ!

Мерил бросилась Криспину на помощь, но он оттолкнул её, схватил рулон бумаги и принялся жадно его рассматривать.

– Здесь потрясающая энергетика, а духи действительно шкодливые – легко обижаются. Прекрасно. Великолепно. – Криспин пригладил волосы и улыбнулся. Улыбка вышла так себе: так улыбаются младенцам или изображают счастье, когда едят мороженое. Улыбка застряла у Криспина на губах, а до глаз так и не добралась. – Как тебе известно, Мерил, я никогда не позволяю духам проявлять характер. Неплохо для начала, очень неплохо. – Криспин поднял совершенно обалдевшие глаза и возвестил: – Вернёмся в полночь, когда у призраков самый лёт.

С этими словами Криспин и Мерил покинули библиотеку и с таинственным видом проследовали обратно по коридору (выглядело это так, будто они перебрали портвейна), а потом прошагали через входную дверь к своему роскошному автобусу.

– У меня точно никакого лёта не будет! – проорал Живчик им в спину. – Я в девять вечера ложусь спать. Так что я буду храпеть у себя в платяном шкафу, как и любой призрак, понимающий пользу ночного сна!

– Живчик-Живчик-Живчик!

В дверь шкафа отчаянно колотили.

Живчик распахнул дверь и сощурился на свет луны. (Поскольку соседей вокруг не было, Винни почти всегда забывала задёрнуть занавески.) Маску, которой закрывают глаза, он сдвинул на лоб, и вид имел совершенно несчастный.

– Ну что тебе, Мартин? – проворчал он. – Что такое случилось, что ты будишь меня посреди ночи? Мне снился такой замечательный сон – в нём я был ЖИВЫМ и делал ЖИВЫЕ вещи. Чего тебе надо? Говори скорее – и с глаз моих долой.

Мартин громко сглотнул комок, застрявший в горле, и судорожно заломил лапки. В глазах у него стояли слёзы.

– Валентин попался. Криспин поймал Валентина!

– Чего?.. Как? Успокойся и говори чётко.

Мартин всхлипнул:

– Я днём-то вздремнул, и мне потом не спалось, вот я и решил пойти и съесть пряник со скуки. В полночь я как раз оказался рядом с библиотекой и услышал, что Криспин всё бубнит что-то и бубнит своим противным занудным голосом, и тогда я решил туда заглянуть. Вижу – Валентин сидит на книжной полке. Мерил что-то крутила в этой их машинке, у Криспина глаза опять заплясали, он понёс какую-то чушь – что, мол, «ощущает присутствие дикого существа, очень проворного и красивого», и всё такое, а потом… ну, ты сам знаешь, у Валентина это слабое место, очень он падок на комплименты… в общем, я и глазом не успел моргнуть, а Криспин уже открыл какой-то стеклянный ящичек, а потом. Потом…

Мартин снова захлюпал носом, а потом разрыдался.

– Мартин! Да в чём там дело? – Живчик слегка встряхнул хомяка. – Что случилось-то?

Мартин громко всхлипнул.

– ВАЛЕНТИНА ЗАСОСАЛО ПРЯМО В ЭТОТ ЯЩИК! Последнее, что я видел, – мордочка его исчезла в клубе дыма! И… и… это ещё не всё, – добавил хомяк, испуганно озираясь. – Криспин сказал: «Один Любимец есть, осталось ещё четверо!» Живчик – он всё про нас знает!

Живчик заходил по кругу, взад-вперёд по спальне Винни, ворча себе под нос, пытаясь сообразить, что к чему. Как такое могло случиться? Бедняга Валентин – и о чём он только думал? Вопросы метались в голове, как перепуганный мотылёк под абажуром. Было ясно: чтобы разгадать эту загадку, понадобится целая куча имбирных пряников.

Похоже, они недооценили Криспина О’Мистери. Обозвали странноватым-бородатым болваном, а он на самом деле представляет собой серьёзную опасность.

На следующее утро Живчик, Мартин, Габриэль и Орландо первым делом отправились вслед за Криспином и Мерил в кладовку. Они стали свидетелями тому, как Мерил собрала все пачки имбирных пряников до последней и свалила их в чёрный мешок для мусора.

– Коварные как-их-там намерены заморить нас голодом! – прошипел Габриэль. – Повезло нам, что Мартин такой запасливый. Ты ведь запасал пряники на чёрный день, верно, Мартин?

Мартин упрямо рассматривал коготки у себя на лапах.

– Верно, Мартин? – повторил Габриэль.

Все посмотрели на Мартина. По комнате прошла волна сильного мятного запаха.

– Вот и прекрасно, – вздохнул Живчик, подняв глаза к потолку.

– У меня всего-то несколько пачек осталось, – воспротивился Мартин. – Просто они ужас какие вкусные, а я, видимо, всё ещё расту, ну вроде того…