Дар волшебного озера - Юлия Арниева

по берегу и вдруг услышал звонкий смех. Он подкрался поближе и увидел купающихся в море молодых людей. Неподалёку на песке лежали тюленьи шкуры. И рыбак стащил одну из них.

— Зачем?

— Не знаю, — усмехнулся Ивар, уводя меня подальше от невысокого парапета, — это всего лишь легенда. Ты слушаешь?

— Да, прости, — виновато улыбнулась, крепко ухватившись за руку мужчины, спускаться с такой высоты было страшнее, нежели подниматься.

— Когда молодые люди перекинулись в тюленей и уплыли, на берегу осталась одна прелестная девушка. Она умоляла рыбака отдать ей шкуру, но тот отказался и вместо этого взял её в жены. Они стали жить вместе, но жену рыбака тяготила, неволя и она часто с тоской смотрела на море. Однажды младшая дочка спросила её, что это такое серебристое лежит в сарае. Женщина бросилась в сарай, схватила шкуру и устремилась к морю. Когда она отплывала от берега, навстречу ей попалась лодка, в которой сидел рыбак. Он посмотрел на тюленя и узнал взгляд жены, но было уже поздно.

— И она не вернулась к своей дочери?

— Нет, вечный зов свободной души заставляет их стремиться к волнам и, в конце концов, покидать земную семью. Зов моря гораздо сильнее зова семьи и крови.

— Грустная легенда, — подытожила, печально вздохнув, не без опасения спрыгнула в объятия мужчины, — спасибо.

— Странно, что твой отец не рассказал тебе ее, — тихо проронил Ивар, искоса на меня взглянув, — ведь шелки — потомки людей, изгнанных в море за свои проступки. Вот почему их так тянет на сушу.

— Провинность должна быть очень серьёзной, чтобы так поступить с людьми.

— Об этом история умалчивает.

— Спасибо за прогулку, но я и правда продрогла, — невольно поёжилась, ускоряя шаг, устремилась к замку.

Продолжать разговор о неизвестном мне «отце» было опасно. Если я верно поняла Шону, то пока папочка или его представитель появится в клане МакГрегора, должно пройти не меньше четырёх недель. А за это время мне нужно побольше разузнать об этом мире и определиться с дальнейшими планами, ведь когда скажут, что я не Катарина, начнётся допрос, а я хрупкая девушка и не вынесу такого кошмара.

В холле замка мы разошлись в разные стороны, я рванула наверх в комнату, Ивар отправился в кабинет. По дороге мне никто не повстречался, и это несказанно радовало, желания общаться у меня пропало.

В комнате, заперев дверь и забравшись под одеяло, я ловким движением фокусника достала из-под подушки книгу, временно утащенную из кабинета книгу и погрузилась в чтение. Не знаю, сколько прошло времени, с тех пор как я заперлась в комнате, за окном уже стемнело, а настойчивый стук в дверь и тихий голос Шоны, приглашающий спустится в столовую к ужину, напомнил мне, что я голодна.

— Иду! — крикнула девушке, чтобы она прекратила ломиться в покои, задумчиво пробормотала, — надеюсь, здесь не требуется переодеваться к ужину?

Требовалось! На Иваре, Дункане, детях была надета другая одежда, более темнее, что ли. Пришлось, чуть приподняв подбородок, сделать вид, что я тоже переоделась, просто очень схож наряд. И если сидящие за столом может и заметили мою оплошность, то виду не подали.

Ужин прошёл вполне неплохо, в дружеской и почти семейной обстановке. В этот раз меня пригласили в столовую, а не кормили отдельно в комнате как узницу. Даже галантно усадили за стол, ровно напротив Ивара и налили в бокал приятного на вкус и немного хмельного напитка. Половину ужина Ивар и Дункан вели тихую беседу с лером Ноксом — учителем мальчишек. Оставшуюся половину мы слушали детей. Отряд отважных с восторженными личиками рассказывали папе, как они спасали замок. Ивар надо отдать ему должное, с увлечением их слушал и даже задавал уточняющие вопросы, периодически украдкой на меня поглядывая. Дункан тихонько посмеивался и время от времени подмигивал брату, наверняка на мужчину напал нервный тик, ведь невозможно так часто это делать умышленно.

Я же полная спокойствия и изящества, ну мне так казалось, ела невероятно нежную белую рыбу, спаржу и ещё какой-то незнакомый овощ, чем-то смахивающий на редьку. Рядом со мной по правую руку сидела бледная, казалось, заморённая лера Чирсти, которая время от времени противным поучительным тоном напоминала Мейди и Эдане правила поведения за столом. И как бы ни раздражала меня эта особа с тугим пучком на голове, я прислушивалась к её словам, стараясь чётко выполнять правила, чтобы не выглядеть посмешищем за столом. И была очень рада, когда ужин наконец подошёл к концу, дети убежали по своим комнатам, мужчины оправились в малую гостиную, чопорная лера Чирсти, поблагодарив, скрылась за одной из двери на первом этаже. Я же отправилась к себе, дочитывать удивительную историю мира Баохон.

Глава 12

Глава 12

Было скучно и ужасно тоскливо. Дети отправились в клан Мактавишам к родителям Сайн и отсутствовали в замке уже больше четырёх дней. Порой меня снедали подозрения, что Ивар попросту убрал их от меня подальше. Сам он тоже где-то пропадал, но каждый вечер традиционно выгуливал меня по саду, развлекая легендами, коим не было числа, старательно выспрашивая сведения о клане Фергюсонов, о которых я ни черта не знала. Дункан тоже появлялся только к ужину, был серьёзным и немногословным и это раздражало. Создалось впечатление, что Ивар лишил меня всего того, что хоть немного скрашивало дни моей жизни в этом странном мире.

В мире Баохон, где верят в шелки, банши и существование моргулов, которых давно никто не видел. Мир без магии, но люди искренне верят в силу заговоров и шепотков, лечатся травами и отварами. Ходят за советом к ведунье и режут горло быкам, чтобы Рейгаль был добр и даровал им силу. В этом странном мире есть книги и водопровод, но нет школ. Об электричестве, машинах они не слышали, но создали неугасаемую лампу, масло в которой никогда не сгорает.

Мир, где больше ста стран, которые время от времени что-то делят, нападая на друг друга. Где сосед может неожиданно обвинить тебя в воровстве гуся, и ты должен заплатить за это кровью, если недоскажешь свою непричастность. Мир, где женщина бесправное существо, если ты простая селянка и ровня мужчинам, если ты из древнего рода. Здесь тяжёлый ручной труд и механическое оборудование. Суровый, неприветливый мир, который, казалось, смешал в себе все эпохи моего мира, будто бы не зная, что ему больше