Садовник для дьявола - Оксана Обухова

«Придется, – про себя проговорила баба Надя, – раз меня сюда для дела вызвала. Оно без разговоров не складывается». Но пока оставила расспросы, почему-то вспомнила Ромкину жену Марию, однажды заявившую: «Люблю врачей – они веселые циники».

А Катарина, значит, циник холодный – бездушный…

Это плохо.

Вечером за длинным деревянным столом под яблонями накрыли чай. Елена привезла из магазина большой нарядный торт со взбитыми сливками, конфеты, фрукты – словно для праздника хорошей погоды и доброго самочувствия свекрови. Чуть позже пришли гости: соседские девочки с бонной – что за «бонна» эдакая, всегда таких теток няньками называли! – пятилетняя Майя и восьмилетняя, «совсем взрослая» Анфиса с большим, наряженным во всамделишный памперс пупсом. Остальное тельце у пупса было голеньким, памперс разрисован фломастером – нарядно. Бонна Женя, круглолицая и строгая, в очках с сильными линзами, принесла корзиночку с ранней клубникой.

Надежда Прохоровна, улучив минутку, пошла с Еленой на кухню старого дома и, пока там закипала в чайнике вторая порция кипятка, спросила:

– Леночка, а как Денис у вас в садовниках образовался? Вера сказала – какая-то запутанная история, спроси, мол, об этом сама.

– Это Вера Анатольевна вам так сказала? – отвернувшись к чайнику, зачем-то поправляя крышку, спросила молодая женщина.

Традиция хранить семейные секреты накрепко завязывала языки в узел. Надежде Прохоровне пришлось подтвердить рекомендацию кивком.

– Катарина увидела Дениса возле ресторана, что открылся рядом с нашим супермаркетом. Он оформлял газон. Увидела и решила, что нашла замену Василию, – в тот день она в пух и прах разругалась с его женой Лидией.

– Вот так просто, без этих. как их.

– Рекомендаций? – улыбнулась, подсказала Лена.

– Да.

– Вот так вот просто, без рекомендаций. Он ей понравился.

– Он понравился? Не клумбы и работа?

Елена поняла, что ляпнула лишнего, вытаращила глаза:

– Ох, Надежда Прохоровна. С вами ухо востро.

– Так как? Ты не крути. Погуливает Катарина? Садовник ей понравился?

Елена снова отвернулась к чайнику:

– Это вас тоже попросила Вера Анатольевна узнать?

– Да нет, но.

– Спросите об этом, пожалуйста, кого-нибудь другого. – Взяла булькнувший свистком чайник и, не поворачиваясь, вышла из кухни.

Пожалуй, спрашивать уже больше никого не надо, подумала Надежда Прохоровна. Гуляет Катька. Иногда отказ отвечать побольше долгих разъяснений стоит. Не зря Вера старшую невестку из наследства выключила, не зря.

И потопала из дома в сад.

У самого крыльца Елену поджидала Майя.

– Тетенька Лена, – молитвенно приложив кулачки к груди, залепетала девочка, – попросите, пожалуйста, Верочку Анатольевну дать нам с Клавой поиграть!

Тетенька Лена со смехом выполнила просьбу и вынесла из дома большую, прямо-таки огромную куклу с широкополой шляпой на кучерявой фарфоровой голове, в нарядном длинном платье с передником, с разноцветными нитками бус.

Девчонки просто обмирали от эдакого великолепия и пышности.

Куда там голый пупс при памперсе?! Разве сравнится его лысая голова и «всамделишный» пупок с ласковыми Клавиными локонами?!

(Потом, правда, устав спорить с сестрой по поводу чести подержать Клаву на коленях, Анфиса приблизилась к Надежде Прохоровне и гордо заявила: «А Саша писает зато. Вот, видите? У него тут дырочка и тут. В него настоящая водичка из настоящей бутылки с соской заливается, а потом отсюда выходит.»)

Бонна Евгения, обеспокоенная целостностью фарфоровой головы коллекционной Клавы, бдительно твердила девочкам:

– Анфиса, Майя, осторожней!

– Да знаем, знаем, – отмахивались девчонки и любовались кружевными кукольными панталонами, поражавшими их, кажется, наиболее всего.

Чуть позже к традиционному летнему чаепитию присоединились Катарина и приехавший с работы Павел. Семья, несмотря на заметное преобладание траурных цветов в одежде – мягкий загар Катарины выгодно оттеняло черное платье на тонких бретельках, – старалась не касаться недавней трагедии. Никто, конечно, не шутил, но темы были отвлеченные, старательно неумолчные, взгляды домочадцев нет-нет да и скрещивались обеспокоенно на матери.

Вера Анатольевна выглядела утомленной, но не больной. Надежда Прохоровна отметила, что если бы уже не знала об истинных чувствах свекрови к старшей невестке, то ни за что не догадалась бы о них.

Клан архитекторов умел хранить лицо.

И Катарина, как выразилась бы культурная Софа, была – обворожительна. Красивая, холеная блондинка с льдистыми глазами – в жизни больше тридцати не дашь! – умело и ловко направляя разговор, вытягивала из Надежды Прохоровны подробности школьных лет «дражайшей Веры Анатольевны».

Семиклассного образования бабы Нади на этот разговор, признаем сразу, не хватало. В особенности когда Катарина посетовала:

– Жаль, в мое время астрономию уже вывели из школьной программы. Вот Вера Анатольевна до сих пор созвездия на небе находит. А вы, Надежда Прохоровна?

Надежда Прохоровна с уверенностью могла показать пару Медведиц. Когда-то Вася, большой любитель ночных прогулок с тогда еще невестой Надей – а куда в те времена еще целоваться ходить, как не под звездное небо?! – показывал ей те созвездия, учил находить Полярную звезду.

Надежда Прохоровна суматошно вспоминала те прогулки, память услужливо подпихивала всякую чепуху из детских фильмов про НЛО и зеленых человечков. Про астрономию Надежда Прохоровна с Верой Анатольевной как-то не договорились. Условились: «Ты, Надя, вспоминай каких-то своих Валь и Тань, я буду говорить о своих одноклассниках, авось без фамилий никто не разберет.»

Подвоха с астрономией никто не ожидал. Вера Анатольевна больше переживала за вопросы о нескольких знаменитых одноклассниках, учившихся в ее не простой, престижной школе.

Спас ситуацию истерический возглас бонны Жени:

– Анфиса! Не носи Клаву на крыльцо! У нее голова фарфоровая!

Все тут же позабыли про созвездия, Елена едва успела предотвратить встречу коллекционной головы с каменными ступенями.

Катарина лениво посмотрела на возникшую кутерьму, лениво взяла из вазы две конфетки, утешила готовых разреветься девочек.

– А Серафима все в затворницах? – потянулась плавно, спросила вернувшуюся за стол Елену.

– Сказала – голова болит, – уклонилась от прямого ответа Симина мачеха.

Вера Анатольевна встала, пошла к дому, Катя, глядя ей вслед, пробормотала:

– Переживает Сима. Интересно, из-за кого больше?..