Иллика и Оккар - Дарья Быкова

– Детский шифр, – сообщил ей Оккар, с отчётливо читавшимся пренебрежением.

– А он правда особенный? – не стала смущаться Иллика. Но на всякий случай уточнила. – Я про кинжал.

– Да, – помедлив, ответил муж. – На сам кинжал колдовство не действует. Но, – кровожадно прибавил он, – это не значит, что нельзя заколдовать того, кто за этот кинжал держится.

Ладно. Следует признать, наконец, что ничегошеньки он про свою жену не знает. И первое впечатление, которое самое верное обычно, в данном случае его подвело. Так что полагаться стоит не на него, а на только что сделанные открытия.

Открытие первое: его жена в великолепной физической форме. Без преувеличений. Когда она вчера попросилась с ним на пробежку, он думал, что жена сдуется ещё до парка, и просто погуляет там пешком, пока он бегает. Но она бежала и бежала, бок о бок с ним, не задыхалась, не охала, не болтала и, кажется, даже получала удовольствие. Он сам уже порядком выдохся и держался лишь на невозможности уступить девчонке. Когда она упала, он сразу понял, что нога не повреждена, но почему-то поддержал её игру. Может быть, ему просто не хотелось бежать дальше. Да, наверное, так. И унижать её, раскрывая обман, тоже не хотелось.

Открытие второе: его жену невозможно смутить. Ничем. Ни практически обнажённым телом, ни перепиской с любовником, где речь о планах как его, Оккара, убить. И это ему неожиданным образом понравилось. Наверное, потому, что сам он смущается по многим поводам, хоть и научился не показывать. Вот только… как-то не вяжется это с тем, как она вчера говорила о том, что чувствует себя униженной уже лишь от того, что он смотрел на её подруг… Хотя женщины в принципе плохо поддаются логическому анализу, по крайней мере, с точки зрения мужской прямолинейной логики.

И последнее открытие, которое, надо признать, его смущало и радовало: её приятно целовать. Оккар сам не понял, как так получилось, что, забрав у неё уже всю свою влитую до этого силу, он продлил прикосновение, и получился самый обычный поцелуй. Хорошо ещё, Иллика ничего не поняла… ведь не поняла? Иначе наверняка бы не смолчала. В общем, независимо от того, как именно это вышло, это хорошо. Ведь если вспомнить, что у него теперь других вариантов нет, а целибат принимать не хочется… А так есть надежда как-то наладить отношения и… ну, в общем, и.

Вопрос только в том, как эти самые отношения наладить. Наверное, даже хорошо, что она попросила притвориться влюблённым – у него есть прекрасный повод за ней ухаживать. А ещё не бывало так, чтобы женщина, за которой он ухаживал, не воспылала к нему чувствами. Так что её игра во влюблённость обернётся против неё самой, и Оккару её даже немного жаль – он-то надёжно защищён от этого дурацкого вида помешательства. Нет, вот правда, лучше просто свихнуться, нежели влюбиться.

Все эти размышления крутились в голове колдуна, пока он был занят работой – запершись в своей лаборатории, создавал некоторые полезные зелья в дорогу. Конечно, он мог бы заготовить их и раньше, но они либо выдыхались через пару недель, либо, если добавить устойчивость, начинали сильно фонить, что в Тарргоне практически равно самоубийству. А он планирует жить долго, даже несмотря на такой своеобразный подарочек от Тёмного. В конце-то концов, может, его Покровитель смилуется и расторгнет брак, когда он выполнит, наконец, свой обет.

Колдун покосился на ожерелье, чуть не лишившее его жену нескольких пальцев, оно лежало на столе и ждало своего часа – он собирался заняться им в самом конце, ибо подготовиться к будущему важнее, чем скорбеть по прошлому, а получить хоть какую-то информацию от этого смертельного подарка Оккар не особо рассчитывал. Да и заморозил он гадкую вещицу, так что если какие остатки колдовства там и были, то никуда они не денутся.

Надо признать, неожиданно это всё оказалось для него. Непонятно даже в какую сторону копать. То ли это недоброжелатели его жены, то ли его собственные враги, как-то проведавшие про истинный брак… А может, и не проведавшие, но мечтающие его подставить – дескать, жену убил, деньги присвоил.

Увы, но ожерелье, когда он, наконец, до него добрался, хранило гробовое молчание.

Встречаться ни с кем из знакомых, а уж тем более с Вилленой, Оккар не планировал. Но Безымянная распоряжается всегда по-своему, подсовывая иногда ненужные, а то и опасные встречи. Эта опасной не была, но и приятных чувств не вызвала.

Его несостоявшаяся любовница выглядела ослепительно. И сама его окликнула. Он как раз выходил из цветочной лавки с букетом роз – играть влюблённость, так играть. Правда, повинуясь какому-то странному импульсу, он взял именно те цветы, которые его жена терпеть не могла – её подруги зачем-то на свадьбе успели его просветить, что Иллика ненавидит розы, особенно красные, но любит ромашки и нарциссы. Надо ли говорить, что букет был красным…

– Однако ж, – кокетливо произнесла Виллена. Она выходила из соседней, шляпной, лавки. – Не успела закончиться брачная ночь, а ты уже налево. Что, неужели так плоха?

И так вот ресницами взмахнула, что никаких сомнений не должно было остаться – по сравнению с ней все очень и очень плохи.

– Это жене, – честно признался Оккар и приятно удивился промелькнувшему недовольству на безупречном лице куртизанки. Пожалуй, стоило бы сказать то же самое, даже если бы это и не было правдой.

– Оккар! – расхохоталась женщина тем самым смехом, который когда-то казался ему волшебным колокольчиком. Теперь же… смех и смех. Даже где-то слишком жеманный и тоненький. – Жёнам не принято дарить цветы! – всё ещё смеясь, погрозила она ему пальчиком в ослепительно белой перчатке. – Про вас с женой и так уже слухи ходят! Говорят, – тут она впилась глазами в его лицо, чтобы не пропустить ни малейших деталей его реакции, – говорят, ты из-за неё дрался на свадьбе! И ещё… ещё, что через неё десятки мужчин прошли! Ты там это… поосторожнее. Здоровье береги.

– Я берегу, – ответил Оккар. – Поэтому и с куртизанками перестал связываться!

Он думал даже сказать «с тобой решил не связываться», но как-то это ему совсем грубым показалось. Так что ограничился прозрачным намёком, сожалея, что имеет дело с женщиной – мужчине просто врезал бы.

Виллена поняла всё верно и разве что не зашипела от негодования. Кажется, хотела что-то ещё сказать, но передумала и, резко отвернувшись, направилась к экипажу.

– Скажешь плохо про мою жену, – невозмутимо заметил колдун, зная, что она услышит, – порчу наведу.

Надменно расправленные плечи Виллены заметно вздрогнули, но она продолжила путь, даже почти не сбившись с шага. Оккар немного подумал и шепнул-таки ей вслед пару слов – ничего критичного, завтра уже пройдёт, но зато как успокаивает! И с чувством выполненного долга отправился домой, к жене.

– Я не люблю розы, – сообщила Иллика, не торопясь брать букет.

– За что? – спокойно поинтересовался Оккар. – Эти вели себя прилично всю дорогу, я практически готов за них ручаться.