Луна с неба - Грегори Хьюз

— Все будет хорошо, Боб, — сказала Крыса.

Я обернулся. Она уже сидела на велосипеде с рюкзаком за спиной. Я всегда считал, что не должен проявлять перед Крысой слабость, потому что я ее старший брат. Однако в тот момент я был готов разрыдаться. Но не стал. Я надел рюкзак и сел на велосипед.

— По седлам, — произнес я, как заправский герой вестерна, и мы погнали к реке.

Той ночью все смотрелось странно. Вокруг было безлюдно, как будто мы оказались на пустой планете. И луна светила так ярко, что мы отбрасывали тени. Мало того, ее свет был розоватым. Крыса все поглядывала на луну, явно пытаясь понять, хороший это знак или дурной. Но я понимал, что розовый — это почти красный, а красный всегда значит дурное предзнаменование в любой трактовке.

Мы доехали до деревьев, слезли с великов и стали спускаться к реке. Фонари доставать не пришлось, вполне хватало лунного света. Но под деревьями стало темней, а темнота всегда неприятней, когда на душе тяжело. Так что я обрадовался, когда мы наконец выбрались к реке. Я погрузил велик на борт «Марлина» и стал отвязывать веревку.

Крыса слишком громко шуршала в кустах, и я цыкнул на нее. Она замерла, осторожно подняла велосипед и тихо опустила на дно лодки. Мы оттолкнулись от берега и пошли вниз по реке на веслах. Я не хотел разбудить соседей. Мы никогда не ходили по реке так поздно. Если бы соседи услышали мотор, они бы подумали, что «Марлин» угнали, и позвонили бы в полицию.

Когда мы отошли на приличное расстояние от домов, я завел мотор. От прохладного влажного ветра руки сразу покрылись мурашками. Я ежился, а Крыса не обращала на холод никакого внимания. Клянусь, на ее лице была улыбка!

Я сбавил обороты, когда мы проходили ненастоящий маяк, освещавший часть Форкса, и подрулили к собору Святого Бонифация. Когда берег был уже недалеко, я выключил двигатель, и мы мягко подошли к причалу. Крыса спрыгнула на доски и крепко привязала лодку. Я выгрузил велосипеды.

— Прощай, «Марлин», — сказала она. — Дух «Марлина» не рад тому, что мы уезжаем.

Ей-богу, у Крысы был такой вид, будто папина смерть расстроила ее куда меньше, чем необходимость бросить какую-то лодку!

— Да все с ней нормально будет!

— Это не «она», балбес. Это «он».

Мы надели рюкзаки и вкатили велосипеды по пандусу. Крутя педали по дороге, я смотрел на мост «Эспланада Риэль» и вспоминал, как мы Проезжали под ним по дороге в школу. Я думал о мисс Габриэле Фелипе Мендес. О том, что с радостью отдал бы всю землю, оставленную нам папой, за возможность еще хоть раз поговорить с Габриэлой. Я бы рассказал, как мне плохо, а она бы обняла меня. Как было бы здорово, если бы она обняла меня!

— Шевелись, Боб! Не тормози!

Мы срезали путь через собор Святого Бонифация и переулками, как воры, поехали к станции Симингтон-Ярдз. Добравшись до места, мы перекинули велосипеды через невысокую ограду и шустро спрятались за сигнальную будку. В свете луны станция выглядела зловеще. В теплом воздухе тянуло мерзким запахом дизельного топлива. И тут было так много грузовых поездов, контейнеров и товарных вагонов! Я не понимал, как Гарольд собирается нас тут найти. Чем больше я об этом думал, тем больше волновался. Гарольд с трудом ходит. Разве он сможет выбраться ночью из дома и прийти сюда? А даже если придет, как отыщет нас в этом лабиринте? В довершение всех бед, я заметил охранника, идущего прямо в нашу сторону. Он светил фонариком на двери вагонов, проверял пломбы, заглядывал под колеса и в окна пассажирских вагонов.

— Сюда он не пойдет, — прошептала Крыса.

И действительно, вскоре охранник опустил фонарь и скрылся там, откуда пришел. Из тени выступили две знакомые фигуры.

— Пора! — прошептала Крыса.

Мы вылезли из укрытия и побежали навстречу Гарольду и Малышу Джо.

— Нет времени на разговоры, — сказал Гарольд. — Идите за мной.

Он повел нас между двух длинных товарных составов. Когда мы добрались почти до конца, по проводам справа от нас пробежал электрический треск, вагоны залязгали, и состав медленно тронулся.

— Скорее! Влезайте! — Гарольд указал на вагон с открытыми дверьми.

Малыш Джо подхватил наши велосипеды и закинул внутрь. Следом отправились рюкзаки.

— Береги себя, брат, — сказал мне Джо. — Возвращайся скорее.

Мы обнялись, чего прежде никогда не делали. Я знал, что Джо всегда будет моим другом. Я влез в вагон и ждал, пока заберется Крыса. Гарольд снял со спины рюкзак. На секунду я испугался, что он захочет уехать с нами. Но Гарольд протянул рюкзак мне:

— Это вам еда в дорогу.

Слова благодарности застряли у меня в горле.

— Ты поразил меня, Гарольд, — сказала Крыса. — Ты самый лучший парень, о котором только может мечтать девочка.

— Как думаешь, мы все-таки сможем пожениться? — спросил Гарольд. — Когда нам будет шестнадцать?

— Обязательно, Гарольд. Это наша судьба.

Крыса поцеловала его в щеку, ухватила меня за руку, и я втащил ее в вагон. Малыш Джо и Гарольд шли рядом с вагоном.

— Закройте двери и не открывайте, пока не выедете из города, — наказал нам Джо. — Береги себя, брат. Береги себя, Мари-Клэр.

Мой папа умер. Я покидал дом и прощался с лучшими друзьями. Если прежде мне было грустно, то теперь стало еще грустнее. Мы закрыли двери, и в вагоне стало темно.

— Не включай фонарь, вдруг кто увидит, — велел я Крысе, без сил опустился на пол и уронил голову на руки.

Некоторое время я сидел так без движения, потом осмотрелся, но в темноте ничего не увидел. Ехать в товарном вагоне было очень странно. Пахло машинным маслом и плесенью, не смолкая скрипело дерево и скрежетало железо. В противоположном углу вроде бы сидела Крыса.

— Ты где?

— Здесь.

Вдруг до меня дошло, что в вагоне вполне мог оказаться кто-нибудь, кроме нас. Эта мысль меня прямо по башке ударила! Негнущимися пальцами я нащупал фонарь и включил его:

— Уф… Слава богу!

— Боб, ты чего? — обеспокоенно спросила Крыса.

— Ничего. Давай-ка двери откроем.

Мы стали дергать двери, но они не поддавались. Я нашел над ручкой защелку вроде крюка, попытался открыть ее, но не смог сдвинуть с места.

— А что, если мы не сможем выбраться? — спросила Крыса.

Я уже запаниковал, но потом заметил рычаг. Я нажал на него, защелка поднялась, и я раскрыл двери настежь.

Крыса облегченно вздохнула:

— Молодец, брат.

Виннипег мы проехали и теперь мчались неизвестно где в непроглядной тьме прерий. Мы перетащили рюкзаки поближе к дверям и улеглись на пол. Я лежал, пока сердце не перестало бешено колотиться, потом сел и стал смотреть на ночное небо. В нем было столько звезд, сколько я в жизни не видел. Просто миллиарды! Вообще у нас дом в прериях, там хорошо видно звезды, но такого не бывало никогда. Я четко различал каждое созвездие, каждую планету. Внезапно через весь небосвод пролетел метеор и сгорел в атмосфере.