Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала - Алекс Громов

«До 1931 года дивизия дислоцировалась в Ленинградском военном округе, – вспоминал Жуков. – В 1932 году дивизия была спешно переброшена в Белорусский военный округ, в город Слуцк. Как мне потом стало известно, передислокацию объясняли чрезвычайными оперативными соображениями. Однако в тот период не было никакой надобности в спешной переброске дивизии на совершенно неподготовленную базу. Это важно подчеркнуть, так как в течение полутора лет дивизия была вынуждена сама строить казармы, конюшни, штабы, жилые дома, склады и всю учебную базу. В результате блестяще подготовленная дивизия превратилась в плохую рабочую воинскую часть. Недостаток строительных материалов, дождливая погода и другие неблагоприятные условия не позволили вовремя подготовиться к зиме, что крайне тяжело отразилось на общем состоянии дивизии и ее боевой готовности. Упала дисциплина, часто стали болеть лошади».

Приехавший с инспекцией весной 1933 года командующий Белорусским военным округом Уборевич счел состояние дивизии плачевным, о чем и доложил наверх. Ворошилов и Буденный были крайне огорчены такой новостью и тут же озаботились поиском нового командира, способного навести порядок и наладить службу.

– Четвертая дивизия всегда была лучшей в рядах конницы, и она должна быть лучшей! – воскликнул в разговоре с Жуковым Буденный.

Вскоре Жуков с семьей отправился обратно в Белоруссию, которую хорошо знал. Он не скрывал радости – будучи заядлым рыбаком и охотником, считал эти места с великолепными лесами и множеством водоемов поистине райским краем. Да и друзей в Белорусском военном округе у Жукова было много.

Но прибытие в Слуцк вышло совсем не праздничным. Стояла сырая весна, вокруг железнодорожной станции была невероятная грязь. За короткий переход от поезда до тачанки, на которой нарочный приехал встречать нового командира дивизии, Александра Диевна несколько раз теряла в липкой грязи свои галоши. А маленькая Эра, которую отец нес на плечах, недовольно спросила:

– Почему здесь нет тротуара?..

Доехав до места дислокации дивизии, Жуковы обнаружили, что придется жить в еще более стесненных условиях, чем в московской коммуналке для красных командиров. Там хотя бы были две комнатки, пусть и маленькие, а здесь новому комдиву пришлось поселиться с женой и дочкой в одной 8-метровой комнатушке. Уступил это обиталище Жуковым начальник химслужбы дивизии В. М. Дворцов, который потеснился со всем своим семейством в столь же крошечную комнатку.

Оставив Александру Диевну обустраивать скромное жилище, Жуков отправился в штаб дивизии. Прежнего командира он там не обнаружил – тот отсутствовал, сказавшись больным. «Я, конечно, понимал его душевное состояние и не настаивал на немедленной встрече. С положением дел в дивизии меня подробно ознакомили заместитель командира по политической части Николай Альбертович Юнг и начальник штаба дивизии Александр Иванович Вертоградский. Я был признателен им за то, что они сумели все быстро и обстоятельно изложить. Однако мне предстояло главное: самому досконально разобраться в обстановке непосредственно в частях и подразделениях, определить недостатки, найти их причины и вместе с командирами и политработниками наметить пути их ликвидации».

Но выяснилось, что командующий округом Уборевич отнюдь не в восторге от нового командира дивизии.

«Поначалу мои отношения с Уборевичем сложились неудачно. Примерно через полгода после того, как я принял дивизию, он влепил мне по чьему-то несправедливому докладу выговор. Была какая-то инспекционная проверка в дивизии, оказалось что-то не так, в итоге – выговор в приказе по округу. Выговор несправедливый, потому что за полгода дивизию поставить на ноги невозможно. За полгода с ней можно только познакомиться и начать принимать меры. А сделать все то, что требовалось для приведения дивизии в полный порядок, я за полгода не мог при всем желании. И вот – выговор… Я возмутился и дал телеграмму: “Командующему войсками округа Уборевичу. Вы крайне несправедливый командующий войсками округа, я не могу служить с вами и прошу откомандировать меня в любой другой округ. Жуков”.

После телеграммы прошло два дня. Звонит Уборевич и вызывает меня к телефону.

– Интересную телеграмму я от вас получил. Вы что, недовольны выговором?

Я отвечаю:

– Как же я могу быть довольным, товарищ командующий, когда выговор несправедлив и не заслужен мною?

– Значит, вы считаете, что я несправедлив?

– Да, я так считаю. Иначе не отправил бы вам телеграмму.

– И ставите вопрос о том, чтобы откомандировать вас?

– Ставлю вопрос.

– Подождите с этим. Через две недели будет инспекторская поездка, мы на ней с вами поговорим. Можете подождать со своим рапортом до этого?

– Могу.

– Ну так подождите.

На этом закончился наш разговор.

На инспекторской поездке Уборевич нашел случай, отозвал меня в сторону и сказал:

– Я проверил материалы, по которым вам вынесли выговор, и вижу, что он вынесен неправильно. Продолжайте служить. Будем считать вопрос исчерпанным.

– А выговор могу считать снятым? – спросил я.

– Разумеется, раз я сказал, что он несправедлив.

На этом закончился инцидент. Впоследствии дивизия стала лучшей в армии. За два года я привел ее в порядок».

Отношения с Уборевичем тоже наладились. О причинах первоначальной неприязни Борис Соколов пишет так: «Теперь уже достаточно широко известно, что в 30-е годы среди высшего начальствующего состава Красной Армии существовали две основные группировки, соперничавшие друг с другом. Одна объединяла Ворошилова, Буденного и других конармейцев. В состав второй входили Тухачевский, Якир, Уборевич и другие командиры, с 1-й Конной никак не связанные. Когда Уборевич узнал, что к нему командиром дивизии по рекомендации Буденного назначен бывший помощник Семена Михайловича, то мог заподозрить неладное. Вдруг новый комдив призван присматривать за ним? И Иероним Петрович попытался избавиться от Жукова, сделал ему необоснованный выговор, чтобы со временем приписать ему служебное несоответствие и тихо заменить своим человеком. Однако поведение Жукова, сразу поставившего вопрос ребром, как кажется, убедило Уборевича, что Георгий Константинович интриговать против него не будет. А вскоре командующий округом понял, что Жуков – командир толковый и исповедует взгляды на воспитание и боевую подготовку войск близкие к его, Уборевича, взглядам. И стал опекать командира 4-й Донской, рассчитывая перетянуть его из стана конармейцев в стан Тухачевского».

Интриговать Жуков действительно не стал – он, судя по всему, был к этому органически не приспособлен, даже в большей степени, чем к штабной работе.

В 1929 году Реввоенсовет СССР принял постановление, посвященное созданию новых войск – бронетанковых: «Принимая во внимание, что новый род оружия, каким являются бронесилы, недостаточно изучен как в смысле тактического его применения (для самостоятельного и совместно с пехотой и конницей), так и в смысле наиболее выгодных организационных форм, признать необходимым организовать в 1929–1930 гг. постоянную опытную механизированную часть».