Орудие войны - Паоло Бачигалупи

Джонс заставила себя кивнуть:

– Да, сэр. Так я и думаю.

Тори смотрел на нее еще минуту. Джонс, чувствуя на себе его взгляд, вывела на экран панель управления «Хищниками» и стала назначать их на задачи.

«Может быть, я смогу найти их еще в море». Тогда все просто. Скинуть ракеты и уходить. Но сразу за этой мыслью пришла другая – а что делать, если корабль окажется в Приморском Бостоне? Если он доберется туда, она будет его бомбить? Снова сожжет целый мир? Убьет людей?

Она слышала презрительный голос матери: «Снова все портишь, дочь? Демонстрируешь, какая ты умная? Воображаешь, что станешь великой? Куда ты там собралась? Думаешь, правила не для тебя писаны? Опять все испортишь?

Да? Испортишь? Да?»

Джонс вернулась к работе.

«Нет, мама. Я просто хочу выжить».

Когтистые пальцы задевали Тула в темноте, царапали его, топтали, заталкивали глубже в костяную яму, пока он изо всех сил старался вылезти.

Тела сплетались друг с другом, дергались, ревели, цеплялись друг за друга и за стены ямы. Борьба вслепую. Все стаскивали друг друга вниз. Упрямая возня в темноте, отчаянные попытки сбежать. Драка за право быть первым. Отчаянные попытки не стать последним, убежать, пока яма не наполнилась.

Тул сражался. Он кусался, рвал плоть и царапался, демонстрируя, что достоин. Таков закон костяных ям, и он хорошо его выучил. С самого первого дня, дрожащим, пищащим щенком он усвоил, что выживают только самые жестокие и сильные. Он питался кусками окровавленного мяса, которое скидывали сверху дрессировщики. Мяса никогда не бывало достаточно. Слабые становились еще слабее и вскоре делались добычей сильных. Но Тул учился быстро и ел хорошо, готовился к дню, когда покажет всем, что достоин.

И теперь он рвался прочь из ямы навстречу солнцу. Первым из своей ямы. Вырывался из тьмы к свету. Из костяной ямы прямо в руки генерала Кароа, который обрадовался ему и дал ему имя.

Кровь.

Он достоин. Он достоин стоять перед великим генералом. Достоин сражаться на его стороне.

Тул встал, вырвавшись на свет. Он был покрыт кровью слабых. Он смотрел на солнце, о котором столько слышал.

«Быстрая» шла на север. Паруса, белые, как крылья чайки, наполнял ветер. Небо было ясным. Прошло всего два дня после шторма, но голубые воды Атлантики сверкали под ярким светом, спокойные и дружелюбные. На палубе «Быстрой» кучей истерзанной плоти лежал Тул, но у Мали не было времени за ним ухаживать. Сейчас Маля могла только думать, как сильно она устала, да еще об Ошо, который кружил вокруг нее.

Пот пропитал ее шорты и футболку, стекал по рукам и ногам при каждом движении, затекал в глаза, жег и туманил зрение. Нож выскальзывал из мокрых ладоней.

Ошо кружил рядом с ней, ожидая, когда она споткнется. Он тоже вспотел, но совсем не казался измученным. Норны, он даже не запыхался. Он легко двигался, уверенно ставил ноги на неровную палубу. Он походил на змею, готовую напасть.

Маля знала, что не пробьет его защиту. Она много раз пробовала, но у нее не получалось. Он был слишком хорош.

Ошо перехватил нож правой рукой. Нож двигался взад и вперед, качался, гипнотизируя ее. Она знала, что Ошо пытается заставить ее следить за клинком, а не за тем, куда ступают его ноги и двигается тело. Он хотел, чтобы она следила за ножом, а не за тем, где он может…

Оказаться.

Он быстро ударил. Маля шагнула вперед, зная, что нож пройдет совсем близко, но он все же не коснулся ее тела. Ошо придется иметь дело с ее ножом. Наклон палубы теперь помогал ей, она взмахнула левой рукой, заставляя солдатика отшатнуться вправо. Они шумно столкнулись друг с другом. Он схватил ее запястье, готовый дернуть…

Удар!

Клинок, спрятанный в ее протезе, выскочил наружу и ткнул его под подбородок. Ошо замер. Нож прижался вплотную к коже, холодя плоть. Потекла тоненькая струйка крови – все-таки она его царапнула.

Ошо поднял руки, сдаваясь. И расплылся в улыбке:

– Молодец, отродье войны. Так держать!

Маля напрягла мышцы, и потайной клинок втянулся в протез так же быстро, как и выскочил из него.

Оба расслабились, отошли друг от друга. Ошо довольно кивал.

– Ты молодец, – говорил он, – у тебя начинает получаться. Ты почти амбидекстр. Круто же. Двуручный ужас.

Маля стерла пот со лба.

– Моя счастливая левая, – сказала она.

– А теперь у тебя еще и хитрая правая есть, пусть и металлическая. Еще немного тренировки, и мы сможем выпускать тебя на арену и ставить на тебя деньги. Аист будет секундантом. Заработаем кучу денег.

Маля покачала головой и села на палубу, все еще тяжело дыша.

– Я предпочитаю играть за пределами арены.

Ошо опустился рядом с ней. Его коричневые мускулистые плечи блестели от пота, а рубашка промокла. Он отпил опресненной воды из бутылки и передал бутылку Мале.

– У тебя хорошо получается, правда.

Маля взяла бутылку искусственной рукой, попила и вернула бутылку. Ошо прав. Она начинает лучше управляться с рукой и с ножом. Когда Ошо предложил ей встроить в руку оружие, она решила, что это дурацкая идея. Странная показуха, как будто она – воинственная принцесса из горящих степей Раджастана. Таких показывали в болливудских шоу, которые они иногда ловили по спутнику.

– Это тупо! – возражала она в то время.

– Его же никто не увидит, – уговаривал Ошо, – и уж точно никто не будет смеяться, получив ножом в живот.

– Доктор Мафуз говорил, что если у тебя есть оружие, ты его обязательно используешь вместо того, чтобы искать другой способ.

– И как он кончил?

Это ее убедило. Мафуз погиб. Он жил в мире фантазий, где люди считали друг друга людьми. И в этом же мире он умер. Судя по тому, что пережила Маля, люди скорее походили на животных. Иногда можно было кого-то приручить, даже хищника. Но иногда просто приходилось убивать.

Она повертела протезом. Клинок выскочил из него и убрался внутрь. Она пошевелила пальцами, сжала кулак. Почти так же хорошо, как с живой рукой. Как будто Армия Бога не отрезала ей кисть. Вот бы купить такой протез, который что-то ощущает.

– Сильно все изменилось за пару дней. – Ошо прервал ее размышления.

Маля проследила его взгляд и залюбовалась океаном – бескрайней тихой равниной, так непохожей на шторм, который они еле пережили.

– Да, неплохо, когда шторм не пытается тебя убить, – согласилась она.

С левого борта выскочили из воды летучие рыбы. Наверное, охотятся тут на медуз. Вдалеке виднелись киты. Она уже видела их раньше, когда они шли вровень с кораблем. Нормальная морская жизнь восстанавливалась после шторма.