Тайный дневник Лолиты - Ольга Володарская

Преодолев мощным брассом расстояние в три километра, Андрей выбрался из бассейна, принял душ, вытерся, обмотал бедра полотенцем и проследовал к веранде. Если стояла хорошая погода, Андрей завтракал на открытом воздухе, а это утро выдалось дивным. Завтрак уже был готов. Седаков уселся за стол и начал с аппетитом уплетать омлет с грибами. Раньше с жареным беконом ел, но отучил себя от излишне жирных продуктов.

– Андрей Витальевич, вас к телефону, – услышал Седаков голос дворецкого. Затем в дверях показался и он сам. Высокий, худой, седовласый мужчина по имени Арчибальд. Седаков не знал, было это имя дано ему от рождения или же дворецкий сам его себе взял, но в паспорте значилось именно оно. Андрей, однако, язык не ломал и называл его просто Арчи.

Седаков взял трубку. Звонил, как и ожидалось, начальник его службы безопасности Ножкин. Ему вчера Андрей дал задание узнать о предварительных результатах расследования убийства Старикова и сообщить ему.

– Доброе утро, Андрей Витальевич, – приветствовал босса Ножкин.

– Доброе. Как я понимаю, уже что-то есть?

– Совершенно верно. Во-первых, готовы результаты вскрытия…

И четко, по-военному начал рапортовать. Андрей не перебивал. Знал, Ножкин и без наводящих вопросов выдаст всю информацию.

Закончив отчет, он пообещал позвонить сразу, как будут еще новости, попрощался и отсоединился.

Седаков отдал трубку Арчибальду, задумался.

– Желаете что-нибудь? – спросил тот. За завтраком Андрей иногда просматривал газеты. Несмотря на то что все новости давно узнавались из Интернета, он не перестал выписывать печатную продукцию. Ему нравился ее запах. Напоминал о детстве.

– Арчи, а что там у нас с крысами? – не выходя из задумчивого состояния и будто не слыша вопроса, поинтересовался Андрей.

– С крысами? – не сразу понял дворецкий. – Ах, вы о тех, что завелись в нашем подвале? Все в порядке, их больше нет. Та отрава, что вы привезти, сотворила чудо. Хватило одной таблетки.

– А где остальные?

– В кладовке, где вся прочая бытовая химия.

– Выброси их в унитаз, а пузырек сожги в камине. Немедленно.

– Но таблетки еще могут пригодиться… Вдруг крысы снова появятся…

– Я сказал – немедленно! – рявкнул Седаков.

– Слушаюсь, – пробормотал Арчибальд и попятился. Хозяин при нем лишь однажды повысил голос. Наорал на садовника, который оставил на грядке секатор, и об него поранил лапу его любимый пес породы хаски. Сразу после этого Седаков уволил работника, а Арчибальд очень за свое место держался.

– И никому ни слова о том, что в нашем доме был не только этот яд, но и крысы в подвале! – крикнул ему вдогонку Андрей.

Когда дворецкий скрылся, Седаков вернулся к завтраку, но, ковырнув разок остывший омлет, резко отодвинул тарелку. Посидев несколько секунд, он решительно встал, сорвал с себя полотенце и голышом нырнул в бассейн. Физическая нагрузка прочищала мозги, а ему требовалось сейчас именно избавиться от ненужных мыслей, чтобы подумать о главном…

Саврасов проснулся словно от толчка. Как будто его кто-то тряхнул за плечо: вставай, пора. Плохо соображая, что к чему, Виктор вскочил, начал озираться. В комнате, кроме него, никого не оказалось. Что, собственно, было естественно. Саврасов жил один, а прислуга не посмела бы вломиться к нему в спальню рано утром. Если произошло бы нечто из ряда вон выходящее и горничная или дворецкий разбудили бы его, чтобы сообщить новости, то сделали бы это более чем деликатно.

Виктор, шумно выдохнув, упал на кровать. Полежал, раскинув руки, успокоился, – сердце колотилось как-то неровно – и потянулся к часам. До звонка будильника оставалось еще семнадцать минут. В принципе можно подремать еще некоторое время. Или просто полежать. Врачи уверяют, что обычное нахождение в постели в состоянии покоя приравнивается ко сну. Но Саврасову было как-то неспокойно в кровати, он встал и, накинув халат, направился в ванную комнату. Постояв в задумчивости у джакузи, пустил воду.

Виктор не любил нежиться в пенной ванне. После нее он становился вялым, если не сказать чумным. То есть, долго пролежав в теплой воде, он расслаблялся настолько, что превращался в овощ. Но сейчас Виктору хотелось именно этого. На дела можно и «забить».

Когда ванна наполнилась, он сыпанул туда соли, налил пены. Переборщил. Нужно было позвать прислугу, чтобы это сделала она, но Виктор никого не хотел видеть. Забравшись в ванну (половина пены сползла на пол), он расслабился и закрыл глаза. Отключить мысли сразу не получилось, поэтому он принялся размышлять. Да не о каких-то конкретных вещах, а просто о жизни… Причем личной… На которую ему времени катастрофически не хватало.

До двадцати восьми Виктор ограничивался мимолетными романами, но чем старше становился, тем отчетливее понимал: пора определяться. Родители всячески подталкивали сына к женитьбе, знакомили с девочками из хороших семей. Но ни одна из них не тронула Витино сердце. Однако пришел день, когда он увлекся не на шутку.

Звали его избранницу Розой. Национальности ее Виктор не знал. То ли татарка, то ли цыганка, то ли молдаванка. Красивая невероятно. Со смоляными кудрями до пояса, с глазами-вишнями, с чувственным ртом, Роза танцевала в каком-то малоизвестном коллективе, работала на корпоративах. Там Виктор с ней и познакомился. Ему всегда нравились танцовщицы. Что неудивительно, ведь его мать была балериной. Вот только те девушки, которых она, уже став хореографом, приводила в дом, казались Виктору пресноватыми. Слишком худыми, плоскими, сухолицыми и из-за гладких причесок какими-то одинаковыми. Роза была полной противоположностью им. Яркая, экспрессивная, очень женственно сложенная. Ее нельзя было спутать с кем-то еще. Даже когда она танцевала с четверкой других девушек, облаченная в такие же, как они, костюмы, так же причесанная и накрашенная, она выделялась. И невероятной своей красотой, и кошачьей грацией, и… огромным размером ноги. Сам Саврасов при его двухметровом росте носил обувь сорок восьмого размера. И знал, какая проблема ее подобрать, даже ему, богатому человеку. Ведь не всякая модель подойдет. Иные ботинки померяешь, и как будто на ногах лыжи (поэтому он чаще шил их на заказ). А что говорить о женщинах! Всем им хочется иметь аккуратную ножку, чтобы носить любую обувь. Роза же, бедняжка, наверняка мучилась, выискивая подходящую по размеру пару и пытаясь не замечать, что она смотрится не слишком изящно.

Пожалуй, именно этот небольшой недостаток и привлек Саврасова. Человек без изъянов внешности казался ему похожим на пластмассовый манекен. Потому он был категорически против пластических операций, ставших популярными у девушек, с которыми он встречался, – звездулек, моделей, светских львиц. Они так стремились к совершенству, что утрачивали свою неповторимость. Однако все они были твердо уверены, что если есть возможность улучшить внешность, надо это сделать. Наверняка Роза тоже многое бы отдала, чтобы ее нога стала хотя бы сорокового размера. Да вот только пластические хирурги ей в этом помочь не могли.