Пленница Волчьего Пламени - Светлана (Лана) Волкова

Она шагнула к узкой и низкой дверце, приоткрыла ее и подозвала Виреллу. Девушка заглянула внутрь. Совсем тесная каморка была втрое меньше и без того маленькой избы. При этом во всю стену было вырублено широкое оконце.

А напротив него — огромное ростовое зеркало! Рядом — удобный рукомойник и чан для воды. В каморке стоял единственный на избу стул, ну и неизменные крючья по стенам, да с вешалками. Да уж, холостые оборотни и верно знали, без чего не обойтись любой женщине.

Вирелла не успела задаться другим тревожным вопросом: а где же оборотни нужду справляют… и в каком обличье. Тамри отошла к дверце у противоположной стены и пояснила:

— А вот уборная. Волки очень чистоплотны, уборные в каждой избе. В боевом походе можно всякое стерпеть, а вот у себя дома грязи не приемлют.

Замечание несказанно воодушевило и Ви, и Грея. Принц немедленно поинтересовался:

— Сможешь ли ты, прекрасная, подсказать, где набрать и подогреть воды? Или нужно дождаться нашего доброго хозяина?

Волчица кивнула.

— Покажу колодезь. А для нагревания у нас зачарованные камни.

Она раскрыла дверцу. Уборная была разделена на два отсека. В одном — широкий стульчак и мойка, в другом — просторная лохань и пара ведер. В углу лежал крупный булыжник, с виду — самый обыкновенный. На него и указала Тамри.

— Опусти его в лохань с водой, и через пару минут можешь окунаться. Летом мы не греем воду, но вы делайте, как вам нравится. Чистые рушники возьмите в сундуке.

У Виреллы чуть ноги не пустились в пляс от этих волшебных слов — окунаться, чистые рушники! Ей не терпелось скорее приступить к омовению. Она была готова таскать тяжелые ведра наравне с Греем, лишь бы скорее окунуться.

Но прежде чем отпустить Тамри, следовало еще выяснить, где же им предстоит спать. Вот только она не успела задать волчице вопрос. Дверь избы распахнулась и на пороге появилась женщина. Та самая подпевала Лорни, которая оконфузила Виреллу за обедом.

— Вот она где! Ты что о себе возомнила, смесок? Тебя тут и кормить должны, и потом посуду за тобой отмывать? Почему не убрала за собой и не пошла помогать отчищать чаны?

Глава 14

Советная изба располагалась в глубине селения. Большая и просторная, чтобы вместить всех воинов клана. Сейчас вождь держал малый совет — только из дружинных старшин. В избе собрались одиннадцать оборотней. Причем две из них — женщины. Лорни и еще одна воительница, постарше и не такая привлекательная, как дочь вождя. А вот короткий меч она держала ловчее некоторых мужчин, снимая с пояса и складывая у входа в избу — как полагалось по обычаям совета.

В центре избы стоял большой стол. Но не деревянный, как следовало ожидать. Столешницей служил овал из темной матовой амальгамы. Загадочный материал выбивался из привычных деталей быта оборотней. Манил взгляд, затягивая в свою непроглядную черноту.

Остальное в избе было деревянным — стулья вокруг необычного стола, лавки вдоль стен, бадья с водой и черпаки — для тех, у кого во время совета пересохнет горло от долгих обстоятельных обсуждений.

Трейвор дождался, пока старшины усядутся за стол. И обратился к Ферниру:

— Рассказывай, названный собрат. Как случилось, что человек, объявленный преступником по своему закону, попал в земли волков. Волки никогда не ссорились с людьми, не нарушали их законов и не укрывали их преступников.

Фернир поднялся.

— Вождь и старшины. Я знаю принца Грея много лет. Он гуляка и шалопай. Но он чтит законы своей земли и ее богов. После смерти отца его мачеха узурпировала корону. И пожелала избавиться от пасынкка — хотя Грей даже не рвался к власти. Она обвинила его облыжно, а единственную свидетельницу своей лжи быстро казнила как соучастницу. Я знаю, что Грей не совершал преступления. Однажды он крепко выручил меня. И я не мог бросить в беде того, перед кем имею долг. Таков порядок волков. Я следовал нашему закону, когда привел с собой принца Грея.

Договорив, он остался стоять, ожидая ответа вождя. Тот слушал, чуть наклонив голову.

— Ты ведь понимаешь, что если королева Ризза потребует выдать преступника, я не смогу воспрепятствовать. Твой долг — твое личное дело. Клан не пойдет на конфликт с человеческим королевством.

— Я это понимаю, вождь. Но чтобы потребовать выдачи, королеве нужно сначала узнать, у кого требовать. Волчьих кланов много. Каждый живет собственной, обособленной жизнью. Люди в наших кланах не разбираются. Даже если Ризза выследит пасынка до встречи со мной — а это вряд ли — ей придется еще искать меня. Все это займет время. И человеческий принц выиграет его. Ну а дальше может случиться многое. Ризза не бессмертна, а знать ее королевства горда и спесива. Она может и сама оказаться в изгнании — или на плахе. Позволь человеку переждать на земле клана. А если гонцы королевы придут — даю слово не втягивать клан в конфликт с людьми.

Трейвор хмыкнул, услышав формулировку Фернира. Не втягивать клан в конфликт — не значило избежать конфликта. Но Фернир этими словами пообещал, что будет действовать как одиночка. А это его выбор и его право.

— Есть у старшин возражения?

Оборотни молчали. Лишь один, кряжистый и седоусый, самый старший из всех, включая вождя, сказал:

— Волчье Пламя принял на себя ответственность. Если люди придут — он либо выдаст им человека, либо уйдет вместе с ним и будет сражаться за пределами клана. Он следует порядку и мы не вправе ему мешать.

Несколько воинов согласно кивнули. А Лорни вымолвила:

— Не вправе. Фернир поручился за человека и принял ответственность. В согласии с порядком. Но еще он привел сюда и поручился за смеска из Проклятых. А это против порядка. Никто ему не воспрепятствовал — даже я. Ибо вождь Трейвор согласился подождать объяснений. И теперь мы сгораем от нетерпения, Ферн.

Оборотень аж вздрогнул от неожиданной фамильярности воительницы. Особенно после того, как она назвала отца не отцом, а вождем — не как дочь, а как воин клана.

— Зачем ты притащил на нашу землю кровь Проклятых, Ферн? — повысила голос Лорни. — Ведь не для того, чтобы давать ей семя, как судачили кумушки за столом?

Про кумушек волчица добавила с таким презрением, словно сама была далека от них как небо и земля. И продолжала:

— Ты ведь хочешь, чтобы