Медаль за убийство - Фрэнсис Броуди

Хотела бы я думать, что военный жаргон произвел на него впечатление. Глядя на меня, хозяин склонил голову набок.

– Но кто вы, мадам?

Не имея возможности назвать ему свое звание и личный номер, я испытала некоторый дискомфорт.

– Я – миссис Шеклтон.

– Люси просила вас зайти сюда?

– Я на одну только ночь остановилась у мисс Джеймисон, которая здесь живет.

– Вы сказали, ваша фамилия Шеклтон?

– Да.

– Тогда у меня кое-что для вас есть. Пожалуйста, войдите в комнату.

Недоумевая – что у него может быть для меня? – я вошла внутрь. Находившийся в верхней квартире пекинес, почуяв меня, залаял.

Капитан некоторое время оглядывался по сторонам, словно пытаясь вспомнить, куда он положил то, что хотел передать мне. Затем взял лежавший на буфете конверт.

– Получил это донесение пару часов назад. Телеграмма. Едва не развернул почтальона обратно. Не признал ваше имя.

– Благодарю вас.

Это должен быть ответ Сайкса. Только бы я не ошиблась, записывая адрес неудачливой миссис де Врие. Сайкс мне этого не спустит.

– Вы не будете возражать, если я прочитаю это прямо сейчас?

– Не угодно ли вам присесть? – вежливо предложил капитан. – Вот сюда, под лампу.

Он проявил заботу обо мне – ведь по мнению многих людей, телеграмма почти обязательно приносит плохие вести.

– Благодарю.

Он отступил на пару шагов, но все же остался рядом, в напряженном ожидании, словно я могла внезапно потерять сознание и пришлось бы приводить меня в чувство. Сообщение Сайкса было кратким:

«Адрес правильный».

Итак, трогательная дама, отдающая в заклад бриллиантовое кольцо своей матери, указала фальшивый адрес. А то и вымышленное имя. Но почему?

– Надеюсь, никаких плохих вестей?

Капитан Уолфендейл задал этот вопрос с легкой хрипотцой в голосе, словно недавно оправился от ангины.

– Нет, все в порядке. Благодарю вас, капитан. Не буду больше надоедать вам.

Открывая ящик буфета, он предупредил:

– Не споткнитесь, когда будете искать снаружи вход к миссис Джеймисон. Вот, возьмите фонарик. Я покажу вам заднюю лестницу, которая ведет в ее помещения.

Капитан ухитрился оттенком голоса выразить свое пренебрежение к занимаемым ею комнатам. Мэриэл бы это оценила.

Тем же фонариком он осветил мне дорогу сквозь темную прихожую.

– Здесь надо менять сетку в лампе[13].

– Да уж, это не сделают за пару минут, – согласилась я.

Подсвечивая фонариком, Уолфендейл вел меня по проходу.

– Стало быть, вы не из этих театралов?

– Нет. Я делала фотографии спектакля.

– Ну да, конечно. Припоминаю, что Люси говорила мне о вас. Что вы великолепный фотограф. Заглянул как-то во вторник вечером в театр за кулисы. Люси великолепно играла свою роль, да и все они тоже. – Он понизил голос. – Но только никогда больше не буду заходить за кулисы. Ничего личного, вы понимаете, но вся эта богема…

Дойдя до дальней стены прихожей, он открыл передо мной дверь.

– Эта лестница ведет к комнатам мисс Джеймисон. Я подожду здесь, пока вы спуститесь до ее двери, просто чтобы убедиться, что она не закрыта и вы не останетесь на лестнице.

Держа сумку в руках, я остановилась на верхней ступеньке лестницы. Капитан не выказал желания расстаться со своим фонариком, но освещал им весь спуск. Я повернулась к нему.

– Капитан Уолфендейл, вы сражались на Великой[14] войне?

Что-то заставило меня задать этот вопрос. Наверно, то, что он был в звании капитана. В том же звании, что и Джеральд. Может, они даже встречались.

Ну почему я всегда ожидаю совершенно невероятной случайности, что наткнусь на человека, который скажет: «О да, капитан Джеральд Шеклтон, отличный парень, как же, знавал я его!»

– К сожалению, нет, – ответил капитан Уолфендейл. – Моим последним спектаклем стала Южная Африка, и каким же спектаклем она была[15]!

– Тогда вы второй человек из тех, с кем я разговаривала нынешним вечером и кто сражался там.

– В самом деле? – произнес он неопределенным тоном, который, во всяком случае, не служил приглашением к дальнейшему разговору.

Тем не менее, несмотря на его пренебрежительное отношение к этой теме, я продолжила:

– Да, я сидела в театре рядом с мистером Милнером.

Что-то как будто щелкнуло в моем усталом мозгу. Когда мне несколько раньше довелось заглянуть в окно квартиры Уолфендейла, он играл в настольную игру с каким-то человеком. У которого были такие же светлые волосы с рыжинкой, как и у Лоуренса Милнера.

– Вы же должны знать его, – настаивала я.

– Ах, Милнер, – отозвался капитан, – этот автомобильный человек. Да, он был в Южной Африке. Но все это уже давно в прошлом. Люди успели позабыть про эту войну.

– Ну, далеко не все, – заметила я, вспоминая старого полковника, близкого друга моей тетки, который порой возвращался к данной теме.

– Мы должны были войти туда. Видите ли, они отказали англичанам в праве участвовать в выборах. Мы же хотели сохранить Южную Африку в составе Британской империи, под правлением закона. Иначе там бы началась всеобщая свалка. Не поймите меня превратно, среди буров есть и хорошие, и плохие, но все они просто упертые в Библию фермеры. Они не созданы для управления золотыми шахтами и работы с бриллиантами[16].