Великое княжество Литовское - Геннадий Левицкий

Расправившись с Торжком, тверской князь поспешил на соединение с Ольгердом. Тот в очередной раз готовился помериться силами с традиционным соперником. Третий поход на Москву оказался менее удачным, чем предыдущие два. На этот раз Дмитрий московский встретил Ольгерда у Любутска и разбил сторожевой литовский полк.

Оба войска долгое время стояли здесь же, под Любутском, не решаясь испытать судьбу в генеральном сражении. В результате враждующие стороны решили заключить мирный договор, причем его подписывал на стороне Ольгерда князь Святослав смоленский – давний союзник Литвы.

В 1395 году великий князь Литовский Витовт овладевает Смоленском. Литовской победе способствовала распря между смоленским князем Юрием Святославичем и его братьями из‐за уделов. В 1401 году Юрию с помощью недовольных литовским владычеством жителей Смоленска удалось вернуть свою вотчину.

Князь Витовт отличался фантастическим упорством, и он не собирался, несмотря не неудачу, отказываться от намеченной цели. В том же 1401 году он пытается вновь заполучить Смоленск, но неудачно. В 1404 году Витовт опять осаждает этот русский город, и снова безуспешно.

Зная упрямство литовского князя, Юрий Святославич отправился в Москву за подмогой. Но лучше бы ему полагаться на собственные силы – смоленские бояре, которые симпатизировали Витовту, воспользовавшись отсутствием собственного князя, сдали Смоленск литовцам.

Тевтонский орден, терзавший самое сердце Литвы, не давал возможности Ольгерду и его преемникам исполнить грандиозный план по захвату русских земель. Московским князьям не позволяли собраться с силами Орда и сепаратистские настроения князей Северо-Восточной Руси. Так и существовали столетиями две половинки русской земли, периодически воюя друг с другом.

В последние годы в некоторых исторических работах и средствах массовой информации настойчиво проводится мысль, что Великое княжество Литовское было белорусским государством. В связи с этим попытаемся выяснить, что стояло за термином «Белая Русь» во времена Великого княжества Литовского. Существенно облегчает нашу задачу картографический материал в работе Е. Е. Ширяева «Беларусь: Русь Белая, Русь Черная и Литва в картах». Как отмечает автор, «помещенные в книге этнографические и лингвистические карты составлены преимущественно в странах, не граничащих с Белоруссией и поэтому не имеющих территориальных притязаний. Такие страны, как Голландия, Германия, Австрия, Англия, карты которых здесь представлены, являются странами с традиционно высокой картографической культурой. Их карты отличаются научной обоснованностью и математической точностью отображения информации».

На карте 3, датируемой 1539 годом, Белая Русь находится на севере Новгородской земли. На карте, датируемой 1540 годом, она находится уже южнее Московского княжества. Надпись на карте 5 (1575 год) гласит, что Москва относится к Белой Руси. На картах 6, 10, 14 этот термин появляется в разных местах на территории нынешней Беларуси. Таким образом, этот термин блуждающий и не является названием какой‐либо конкретной территории.

Далее Е. Е. Ширяев пишет: «На карте 26… надпись “Белая Русь”… полностью размещается на территории современной этнической Белоруссии. Она охватывает восточную часть Великого княжества Литовского и западную часть Московского княжества».

Что же мы видим на этой карте? Надпись «Weiss» лежит между городами Рогачев и Смоленск, покрывая Могилев (то есть самую восточную часть современной Беларуси), а относящееся к этому словосочетанию «Russland» на карте расположено на северо-запад от Смоленска, полностью на территории Московского княжества. Карта датирована 1572 годом, а тремя годами ранее была заключена Люблинская уния, провозгласившая образование Речи Посполитой – то есть Великое княжество Литовское и Польша объединились в одно государство. Таким образом, вряд ли правомерно называть Великое княжество Литовское белорусским государством, если даже ко времени Люблинской унии к Белой Руси отнесена только восточная часть (причем малая часть) собственно белорусских земель.

Эти несоответствия можно было бы списать на небрежность или неполноту знаний средневекового картографа, но обратимся к летописным источникам. Французский капитан Жак Маржерет в качестве наемника служил в Московии с 1600 года. Маржерет умело владел не только шпагой, но и пером; в начале XVII века вышла его книга «Состояние Российской империи и великого княжества Московии». Он относит Москву к Белой Руси, и даже больше ― Белая Русь, по Маржерету, не имеет никакого отношения к Великому княжеству Литовскому:

«Нужно также знать, что есть две России, именно: та, что носит титул империи, которую поляки называют Белая Русь, и другая ― Черная Русь, которой владеет Польское королевство и которая примыкает к Подолии. Господином этой Черной Руси называет себя польский король в своих титулах, когда говорит: великий князь литовский, русский, прусский и т. д.».

Что же касается языка, то утверждение, что белорусский язык являлся государственным языком Великого княжества Литовского, весьма сомнительно. Важнейший документ государства Статут Великого княжества Литовского 1588 года написан отнюдь не белорусским языком, как утверждают некоторые исследователи и журналисты. Даже не посвященному в лингвистические тонкости ясно, что текст документа представляет собой смесь польского и русского языков.

Впрочем, современные белорусские языковеды не оставили без внимания нашествие полонизмов в язык Великого княжества Литовского. «Среди заимствований, характерных для старобелорусского литературно-письменного языка конца XV – начала XVI в., по количеству единиц первое место занимали слова польского происхождения. Причины такого перевеса польской лексики в памятниках письменности довольно выразительны. Они возникают из той исторической ситуации, которая сложилась на белорусской территории в процессе усиления контактов между Великим княжеством Литовским и Польшей, существования между ними прочной дипломатической переписки и все большего расширения на восток полонизации» (Чамярыцкi i iнш., «Скарына i яго эпоха»).

Е. Е. Ширяев пишет: «Выдающимся памятником белорусского делового языка, общественно-политической и правовой мысли, которым пользовались на протяжении нескольких столетий белорусы и литовцы, был Статут Великого княжества Литовского». Однако чуть ниже, на этой же странице, он именует «белорусский деловой язык» уже «старобелорусским». С тем же успехом, и не без оснований, язык Статута можно было назвать староукраинским. В нем можно найти много слов, характерных для украинского языка. Однако повторяем, язык документа прежде всего является смесью русского и польского. Именно сближение Великого княжества Литовского с Польшей явилось толчком для возникновения белорусского языка. Вторым фактором, способствовавшим возникновению нового славянского языка, явилась оторванность западнорусских земель от восточно– русских.

Белорусский язык явился синтезом русского и польского, при участии в меньшей степени литовского, немецкого и некоторых других языков. Однако заметим, ко времени образования Великого княжества Литовского язык полочанина и витеблянина отличался от языка жителя Москвы не больше, чем речь псковича или новгородца от речи того же подданного Московского княжества.