Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле - Верена Райнхардт

— Ты хочешь подкупить караульных? — спросил Фридрих, думая при этом: как же вычурно этот шмель выражается!

— Не-е, вовсе нет! — Брумзель подтащил к себе рюкзак, запустил в него лапки и стал шарить. — Я просто немножко поискушаю их, и всё. — Он вытащил лапку из сумки; в ней оказалось четыре крошечных закупоренных пробками бутылочки в общем кожаном чехольчике. — Вот тут, — сказал он заговорщическим тоном, — эссенция этого чувства, зова денег. От нее забываешь все свои благие намерения. Если я открою эти бутылочки и ветер подует в нужном направлении, все в лагере вдохнут это вещество. И — хлоп! — они все побросают свои посты и побегут за ним, совершенно не понимая, почему они это делают!

Фридрих нахмурился.

— Что это такое? Колдовство?

Брумзель остолбенел.

— Конечно! А что же еще?

— «Мудрая пудра» мне больше понравилась, — сказал Фридрих. — Манипулировать людьми с помощью колдовства — это… довольно неделикатно.

Брумзель посмотрел на него так, словно он ляпнул жуткую глупость.

— Это же разведка, шпионаж. Тут часто приходится поступать неделикатно, — объяснил он.

— Мне это не нравится, — заявил Фридрих, скрестив руки на груди.

— А мне плевать, нравится тебе или нет! — запальчиво сказал Брумзель. А потом уже спокойнее добавил: — К тому же ты с этой штукой дела иметь не будешь. У тебя совсем другое задание. Пока я буду заниматься реагентами и направлять флюиды в нужную сторону, ты проберешься в палатку, откроешь бочки и заложишь фитили.

— Я?! — Фридрих был поражен до глубины души. — Я с этим точно не справлюсь. Я ж во взрывчатых веществах и запалах ничего, просто ничегошеньки не смыслю.

— Это неважно, я тебя подробно проинструктирую, — с довольным выражением заявил Брумзель. — Я бы сам этим занялся, но доверить тебе ароматические вещества нельзя, понимаешь? Потому что стоит тебе самому вдохнуть самую малость этой штуки, она на тебя подействует и ты обо всем на свете забудешь. Я-то крыльями могу отогнать от себя испарения, а тебе — тебе придется заткнуть нос.

— Час от часу не легче, — вздохнул Фридрих.

Брумзель снова пошарил в рюкзаке и извлек оттуда внушительный моток бечевки.

— Хм, горючесть нужна повыше, — пробурчал он. — Ну-ка, надрежь этот корень. Со смолой будет совсем другое дело.

Фридрих вынул кинжал из кожаных ножен и стал скрести им по корню в том месте, где кора была потоньше. Пока он занимался этим, Брумзель вполголоса начал читать ему лекцию о взрывчатых веществах — о порохе, видах фитилей и правильной их установке. Фридрих понимал примерно половину того, что говорил Брумзель, но вопросов не задавал: у него и так голова шла кругом.

Наконец показались первые капли смолы, и Брумзель стал смазывать ею три длинных куска бечевки. Это оказалось очень липким делом, и Фридрих, помогая ему, не раз испытывал искушение громко выругаться.

Пока они занимались осмолкой запалов, солнце поднялось выше. У Фридриха в животе заурчало, но от волнения он все равно съесть ничего бы не смог. Брумзель скатал еще два шарика из смолы, чтобы заткнуть Фридриху ноздри (нельзя сказать, чтобы Фридриха это слишком обрадовало). Когда все было готово и нос Фридриха заткнут, Брумзель объяснил план:

— Я сейчас отойду к лагерю и открою бутылочки с эссенцией. Ты останешься здесь, подождешь, пока все караульные убегут, а потом проберешься на склад.

— Там мне нужно открыть бочки и положить в них концы веревок?

— Да, именно. Мы не знаем, сколько там бочек, но даже если взорвется только одна, этого будет достаточно. Взрывной волной расколет другие бочки, и они тоже взорвутся. И пороха не останется. Только не вздумай поджигать, пока я не вернусь!

Фридрих глубоко вдохнул.

— Я сделаю всё, что в моих силах.

— Вот и хорошо. — Брумзель похлопал его по плечу и пополз между корней деревьев в сторону лагеря. Фридрих посмотрел ему вслед, потом сел и стал ждать. Из лагеря доносились громкие голоса, пение и хохот. Видимо, эти дилетанты чувствовали себя в совершенной безопасности.

В отличие от меня, грустно подумал Фридрих.

Долгое время ничего не происходило. Потом лагерь постепенно стало охватывать движение. На другом его конце люди вдруг начали вставать, нюхать воздух и пробираться между сосен. Все больше обитателей лагеря скрывались за валунами, некоторые даже бежали бегом. Внезапное любопытство, казалось, все больше распространялось в сторону Фридриха, и наконец один из караульных, жук-навозник, поднял голову и принюхался. То же самое сделал караульный на другом углу склада.

— Хм-м, что это? — пробормотал один из них.

— Сейчас вернусь, — безвольно, как во сне, пробормотал второй, и оба заковыляли прочь.

Скоро за ними последовали караульные с других двух углов склада, и наконец те двое, что должны были стоять у входа. Они воодушевленно протрусили мимо Фридриха, спрашивая друг друга, что это может так чудесно пахнуть.

Теперь лагерь опустел, только парочка потерянных запоздальцев нетвердым шагом еще следовали за запахом, которого Фридрих, к счастью, не чувствовал.

Фридрих еще немного посидел за корнем, а потом полез через валун, лежавший у задней стенки склада. Зайти с передней стороны он не решился, хотя и там его никто бы не увидел.

Фитили лежали у него в сумке. Он вытащил из земли два деревянных колышка палатки и пролез под красно-коричневую парусину. Оказавшись внутри, он внимательно огляделся — на случай, если кто-то все-таки остался сторожить порох. Но склад был пуст, если не считать нескольких деревянных ящиков посередине. На них стояли четыре маленьких пивных бочонка. Они были надежно закреплены, чтобы никуда не укатились.

— И что? Неужели они собирались напасть на крепость с такой щепоткой пороха? — пробормотал Фридрих себе под нос. — Вот это оптимисты!

Два шага — и он у бочек. Они были закрыты пробками, но Фридрих выковырял их ножом. Внутри виднелся серый порошок.

Закладывая приготовленные — очень липкие — фитили в три бочки, он внимательно прислушивался ко всем звукам, доносившимся снаружи. Пару раз ему чудились приближающиеся шаги — но нет, это была ложная тревога, шелест падающего листа или вовсе обман чувств. Он глубоко погрузил концы веревок в серый порошок и двинулся к стенке палатки, разматывая фитили за собой.

Наконец он снова перебрался через валун и выглянул из укрытия. Впрочем, он напрасно торопился — вокруг склада ничто не шевелилось.

— Брумзель, где же ты? — пробормотал Фридрих себе под нос. Он уже начал опасаться, что Брумзель стал жертвой собственного волшебного средства, и принялся обдумывать возможности отступления в одиночку, потому что нельзя же оставаться тут долго, как вдруг сзади тихо подкрался шмель.

— Все получилось? — хрипло спросил Брумзель.

— Думаю, да, — прошептал Фридрих. — Можно мне уже вынимать затычки из носа?